Л Шейко - Том и Джерри на Диком Западе

– Какая?! – вскочил Том.

– Этого обезьяна не знает.

– Жаль! – Том опустился на стул и схватился за голову. – Что же мне делать?

Кукольник был явно пройдохой, каких редко встретишь. Он прекрасно понимал, что местные фермеры не очень-то щедры, да и в карманах у них не густо, так что не больно-то разживешься. А вот эти два приятеля, особенно, чудаковатый кот – могут ему насыпать вожделенных монет. Надо работать на них.

Он быстро расставил своих кукол, нацепил на пальцы нитки и начал действие, пока Том и Джерри не ушли, озабоченные судьбой какой-то Мери. Кукольник запомнил это имя и решил им еще воспользоваться.

Вокруг театра горели восковые свечи, и поэтому все там казалось пышным и блестящим. Кукольник скрылся за ширмой, чтобы не было видно, как он будет водить куклами.

Все присутствующие частью уселись, частью остались стоять перед театром. Том и Джерри заняли лучшие места, потому что об этом попросил кукольник.

– Как я могу развлекаться, – страдал Том, – когда моей избраннице грозит неведомая опасность? Я должен немедленно вскочить в седло и скакать!..

– Прежде чем скакать, – возразил Джерри, – надо хотя бы решить, в какую сторону – на юг, север, восток или запад. Ведь важно пресечь опасность заранее, а знаем ли мы, откуда она грозит?

– Этого мы не знаем.

– Надо подумать, а потом уже прыгать в седла. Я предлагаю порасспрашивать эту макаку потом, когда кукольник закончит представление.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Том.

Вдруг за сценой послышались звуки множества литавр и труб. Но вскоре шум затих, и кукольник, изменив свой обычный голос, басовито известил:

– Вот она, прелестная Мери!

На сцене появилась кукла в роскошной одежде. Она представляла из себя знатную даму. «Плыла» торжественно и важно.

– Мери? – переспросил Том. – Я не ослышался?

– Ее зовут Мери, – вещал голос кукольника. – Нет на земле никого прекраснее ее. Она – идеал красоты, благочестия и целомудрия. В погожий день Мери выехала за город и решила прогуляться на природе, посидеть у речки, нарвать цветов. Мысли ее были заняты только одним – милым возлюбленным, который покинул ее и уехал на резвом коне очень далеко.

Бабьеку трудно было назвать резвой лошадкой, но Том прекрасно понимал, что в искусстве допустимы преувеличения.

– Как она похожа на мисс Крайтон! – восхищенно прошептал Том, прижимая лапы к груди.

Джерри показалось, что никакого сходства ни с одной кошечкой у куклы не было и в помине. Деревянные ноги, носатая деревянная головка и хвост из мочалки были сработаны довольно грубо. Но Джерри знал силу воображения Тома и не стал спорить. Если его друг в этой уродливой образине увидел образ Мери Крайтон, то тут бесполезно спорить и что-либо доказывать, потому что переубедить Тома невозможно.

– Мери наслаждается природой, – говорил кукольник. – Сердце ее полно любви, в голове рождаются ласковые слова, обращенные к возлюбленному. Она милым голосом просит птицу, которая пролетает над головой, чтобы та, быстрокрылая, передала ее милому пламенный привет. Вот эта птица!

Над головой куклы Мери и впрямь что-то затрепетало, похожее больше на бабочку, чем на птицу.

– Какая милая голубка! – вздохнул всей грудью Том, который настолько увлекся представлением, что позабыл про все на свете.

Птичка попорхала, чирикнула и улетела...

– Прелестная кошечка наклонилась над ручьем и увидела свое отражение. «Как я хороша! – воскликнула она. – Как нежна моя кожа, как прекрасна шерстка, как выразительны глаза! Неужели такая красота не способна тронуть сердце моего возлюбленного? Как он мог оставить меня? Как мог уехать в дальние края?» – продолжал кукольник.

Том вытер слезы, выступившие на глазах.

– Как правдиво! – вздохнул он. – Как достоверно!

В это время за сценой раздался ужасный шум. Кукольник завопил не своим голосом, будто его медленно поджаривали на огне.

– Мери! – крикнул Том. – Тебе грозит опасность! Спрячься в кустах!

Но Мери не слышала, она прогуливалась, сильно виляя задом. На сцену выскочили три всадника. С первого взгляда стало ясно, что это индейцы. У кого еще столько перьев на голове?

Том застыл, выпучив глаза. Джерри даже испугался, что с другом может случиться удар, от переживаний лопнет сердце.

Кукольник продолжал вопить, изображая крики индейцев.

Но вот всадники окружили прелестную Мери.

– Кровожадные индейцы, – низким голосом верещал кукольник, – поначалу хотели принести кошечку в жертву своим богам, но когда разглядели ее небесную красоту, то стали спорить, кому из них пленница должна стать женой.

– Что? – поднялся со своего места Том. – Чтобы неземная музыка моего сердца – Мери стала женой дикого краснокожего? Никогда!

– Успокойся, Томми, – просил Джерри. – Не мешай представлению.

– Я не допущу, – все более разгорался Том, – чтобы в моем присутствии эти дикари говорили такие мерзкие слова. Стой, подлый сброд! Не смей дотрагиваться грязными лапами до моей Мери! Ублюдки! Вам придется иметь дело со мной.

И, перейдя от слов к делу, Том схватил со стойки огромный кухонный нож, похожий на палаш, одним прыжком очутился у сцены и с невиданной яростью и быстротой стал осыпать ударами кукольных индейцев. Он сбил их с лошадей, снимал им головы с плеч, калечил и рассекал.

– Остановитесь! – выскочил с воплем из-за ширмы кукольник. – Опомнитесь! Ведь вы истребляете не живых индейцев, а кукол, которые составляют все мое достояние! Горе мне, несчастному! Вы сделаете меня нищим!

Но Том ничего не слышал и не понимал. Он продолжал рубить палашом. Через минуту весь театр валялся на полу. Все ниточки были разорваны, куклы искрошены на куски, кроме, разумеется, Мери и лошадей. Зрители пришли в смятенье, обезьяна удрала на крышу и со страху почему-то стала мяукать. Даже отважный Джерри почувствовал робость от воинственного вида Тома.

– Скачи домой, услада моего сердца, как сказал бы восточный принц, – Том усадил Мери на лошадь. – Я скоро вернусь к тебе. Мне осталось только победить Дракона и вызволить тем самым от несчастий всех бедных и обездоленных, слабых и робких.

С этими словами он подтолкнул лошадь, и та полетела куда-то за разгромленную сцену.

Том помахал рукой на прощание.

– Я вернусь к тебе с победой! – прокричал он и обернулся к ошарашенным зрителям. – Хотел бы я в эту минуту видеть всех тех, кто не верил и не хочет верить, что благородные странники приносят великую пользу миру. Подумайте, что было бы с прекрасной Мери. Она оказалась бы в плену. Один из этих негодяев женился бы на ней, принудил стать его женой. Бедная Мери! Как страдала бы она! А я ее спас. Скоро она будет дома, и сердце ее наполнится еще большей любовью ко мне. Итак, да здравствуют благородные странники!