Тито Брас - Алладин и демоны глубин

– Не судьба нам погибнуть, – улыбнулся Гаолон. – Знаешь, это как в истории про бродягу, который сорвался с вершины самой высокой горы и полетел в глубокую пропасть, но не разбился. А почему?

– Почему? – заинтересовался Олаф.

– Потому что не судьба! – авторитетно заявил карлик.

Олаф задумчиво поскреб бороду и поинтересовался, судьба им или не судьба погибнуть в Мёртвом море. Гаолон обозвал кормчего олухом и стал ему втолковывать, что простые смертные не могут предвидеть будущее. В этом и заключается великая радость и загадка жизни, что мы не знаем час своей смерти.

– А волшебники? – упорствовал Олаф. – Теперь-то я вспоминаю, как уверенно посылал нас в опасное плавание белый маг Куиран. Уже тогда он знал, что мы отыщем парнишку!

– Волшебники – это совсем другое дело, – возразил карлик. – Они уже не люди, вернее, не совсем люди. Занятия магией изменяют их тело. Помнишь, как наш хозяин порезал себе палец, когда возился с ржавым замком?

– Ну?

– Ты заметил, что у Куирана кровь не красная, как у людей, а оранжевая? Порез затянулся за несколько минут. Вот тебе и волшебники! Но ты прав: некоторые из них заглядывают в будущее. Только это отнимает уйму сил и не приносит ровным счётом никакой радости. Скажи, ты когда-нибудь видел жизнерадостного волшебника?

– Нужно подумать, – наморщил лоб Олаф.

– Тут и думать нечего, – махнул рукой Гаолон. – Все они выглядят совершенно одинаково, словно братья-близнецы: худые, сгорбленные, дряхлые и, как правило, страдают склерозом. Этот склероз меня нисколько не удивляет. Вполне очевидно, что они хотят поскорее забыть то, что увидели в будущем.

– Хорошенькое же нас ждёт будущее, если волшебники сами так упорно стараются о нём не думать, – пробормотал Олаф. – По этому поводу нужно выпить немного вина.

– Знаю я твоё немного! Выпей лучше воды.

– Нет, именно вина. Я, может быть, тоже хочу побыстрее забыть о том, что ты нарассказывал...

Олаф выбил пробку из бочонка и нацедил полную кружку вина.

– Что это за дрянь?

Жидкость в кружке вскипела розовой пеной, багровыми ручейками потекла по стенкам и попала Олафу на руку. Над палубой распространился запах гнили. Стеклянный шар на посохе Гаолона вдруг вспыхнул и замерцал всполохами оранжевого пламени.

– Опасность! – закричал карлик. – Нам угрожает опасность! К оружию!

Глиняная кружка выпала из рук кормчего и разбилась на мелкие осколки. Рыжебородый великан выбежал с мечом в руке на корму, Гаолон занял пост на баке, а Алладин остался стоять посреди корабля. В одной руке он сжимал лук, подаренный Оаху, в другой – длинный отточенный кинжал, старый дамасский клинок, который он купил перед отплытием у соседа – оружейника Джашида.

Нащупав кинжал, юноша почувствовал, что в его жилах снова закипает кровь и ему нечего бояться опасности. Может, прав был Джашид, когда говорил, что в мире не существует опасности, пока в руке сверкает дамасская сталь, и удача улыбается только сильным и решительным людям.

Сколько юноша ни вглядывался вдаль, всё было тихо и мирно: ни чёрного пиратского флага, ни воинственного рёва скилосонов, ни бушующих валов. Море безмятежно катило свои волны из ниоткуда в никуда, и, казалось, никакая опасность кораблю не угрожает.

На небе не было ни облачка. Яркая бездонная синева, густая над головой и прозрачная над линией горизонта, была пронизана солнечными лучами, покоем и тишиной.

– Похоже, ложная тревога, – пробормотал Олаф.

– Посох не может ошибиться? – спросил юноша. – Вдруг Гаолон просто неправильно истолковал его свечение. Наверное, посох посылал нам добрый знак. Ветер поднимается. Скоро можно будет плыть дальше.

– Кто его знает, – откликнулся кормчий. – Всё может быть... Ох, проклятье... Как рука болит!

Алладин хотел перейти к другому борту, но замер на месте и пронзительно закричал, подзывая своих друзей. Тёмно-красное вино из разбитой кружки растеклось по палубе. Лужицы вспучивались бордовыми пузырями, шипели и клокотали. Они быстро уменьшались в размерах, впитываясь в дерево.

Вскоре все лужицы высохли, оставив после себя бурый налёт, над которым курились жёлтые струйки дыма. В этих местах доски потемнели и обуглились, словно от жара.

– Эта дрянь разъедает палубу! Нужно скорее смыть её водой!

Однако не успел Алладин поднять ведро, как зловещее шипение прекратилось, а жёлтые струйки дыма развеялись под лёгкими порывами ветерка. Видно, багровой жидкости было слишком мало, чтобы прожечь толстые доски палубы.

– Давай-ка выбросим этот бочонок за борт, – предложил Алладин, засовывая кинжал за пояс. – Вряд ли кто-нибудь из нас захочет пить. Не знаю, чем он наполнен, но только не вином, это уж точно! Олаф, подсоби нам!

Но кормчий сидел, прислонившись к борту, и стонал. Меч лежал рядом с ним. Олаф прижимал правую руку к груди и раскачивался из стороны в сторону, баюкая её, словно ребёнка. Лицо его было бледным. Он явно ничего не слышал.

– Олаф, что с тобой? – Гаолон подбежал к северянину. Посох в его руке продолжал сиять ослепительным пламенем опасности. – Ты ранен?

– Рука... – пробормотал Олаф. – Обожгло, как кипятком.

Кормчий поднял на друга потемневшие от боли глаза и вытянул руку. Вся кисть почернела, вздулась, из нарывов сочился гной. Нарывы лопались, и обнажались розовые переплетения сухожилий и кости. Мелкие коричневые язвы появились на запястье, поползли выше, к локтю.

Гаолон поднял меч Олафа и посмотрел на Алладина.

– Держи его за руку, – сказал он. – Нужно отрубить кисть, иначе зараза охватит все тело. – Карлик посмотрел в мутные глаза северянина. – Прости, брат, но другого выхода нет.

– Я сам, – прошептал Олаф. – Оставьте меч, а сами идите. Нужно выбросить бочонок с этой дрянью за борт.

Карлик помедлил, затем молча протянул меч кормчему и кивнул Алладину.

Бочонок с шумным плеском ушёл под воду. В тот же момент прозрачные волны словно вскипели. Огромное пятно начало расползаться вокруг корабля, окрашивая воду мутным багрянцем. Пятно разбухало, стелилось по поверхности моря всё шире, гасило волны. Красное, с розовыми прожилками пены, оно походило на кровоточащую рану.

– Что это? – прошептал Алладин.

– Отплавались! – Гаолон ударил посохом по бурому пятну на палубе. – Эта гадость была известна мне только понаслышке, а вот теперь и самому довелось увидеть. Жаль, что рассказать будет некому... – Гаолон повернулся к Алладину. – Белый маг Куиран называет её кровью змеиной водоросли. Она превращает поверхность моря в камень. Порой отдельные стебли этого растения прибивало к берегам его острова после шторма. Прикосновение к стеблю становится смертельным.

– Они так ядовиты?

Гаолон пожал плечами.