Ульф Нильсон - Дело для Жаби

— Жаби, — сказал Гордон, — не достать ли нам кексы? Жаби?!

Его никто не слушал, и Гордон вдруг понял, что все шестнадцать мышиных детей выглядят совершенно одинаково. В пещере было шестнадцать Жаби! Похожих друг на друга как две капли воды и в одинаковой одежде в придачу…

Он похлопал по плечу одну мышь.

— Жаби? — спросил он.

Мышка удивлённо закивала.

— Ты Жаби?

— Кто Жаби? — переспросила мышь точно таким же голосом, как у Жаби.

Да где же тут Жаби? Гордон подошёл к другой мышке.

— Жаби?

— Да! — воскликнула она. — Я тоже хочу, чтобы меня звали Жаби.

— Я тоже! — сказала мышка рядом.

— А как же я? — спросила третья. — Жаби — красивое имя.

— Хмм, — сказал Гордон. — Только, пожалуй, не очень-то это хорошо, если всех будут звать одинаково…

Как же он найдёт своего лучшего друга среди всех этих близнецов? Пещера была до отказа набита близнецами!

— А мы не будем есть кексы? — спросил Суне. — Мы могли бы отдать мышам честь, а потом угостить их кексами…

Точно! Если крикнуть, чтобы все полицейские отдали честь, то будет видно, кто из мышей — его Жаби!

— Все полицейские, отдать честь! — крикнул Гордон, и эхо повторило: «эсть, эсть, эсть».

Четверо полицейских вытянулись по струнке. И среди них действительно была Жаби!

— Скорее надевай на неё фуражку, — прошептал Гордон Суне.

А потом произнёс небольшую речь:

— Дорогие мыши, в нашем отделении мы едим очень вкусные кексы. Мы прихватили с собой миндальные подушечки, украшенные шоколадом. А также клубничные корзиночки: внутри взбитые сливки, а наверху — половинка клубничины. Кроме того, у нас

есть сахарные спиральки из потрясающего теста, обжаренного во фритюре и обсыпанного сахарной пудрой…

— Внимание, внимание, после сахарных спиралек надо мыться! — предупредил всех Суне.

— А у меня в рюкзаке полным-полно красивых шапочек, — сказала Гертруда.

И она раздала синие бумажные фуражки с золотыми звёздами и какими-то надписями. Что там было написано? Очевидно, полиция .

Когда и это было сделано, Гордон опять прокашлялся:

— Теперь наконец каждый может выбрать себе угощение!

Он открыл рюкзак и заглянул внутрь. На дне лежал бесформенный комок. Комок из кексов.

В рюкзак попала вода, всё перемешалось и превратилось в тесто.

Гордон вздохнул, но вдруг его осенило.

— У меня есть идея получше, — сказал он. — Каждый получит по комочку кекса, в котором будет всего понемногу.

Он снова залез в рюкзак и налепил комочков размером со снежки.

— Клубничный миндаль с шоколадно-сахарными сливками, — объявил он.

В результате все были сыты и довольны.

Да, это был настоящий пир горой! Жаби и её мама сидели обнявшись и улыбались.

— Думаю, нам пора, — сказал Гордон. — Как бы родители маленьких полицейских не начали волноваться. Здорово, что мы нашли вас, и как хорошо, что у вас всё хорошо.

Мама Жаби посмотрела на него.

— Но у нас не всё хорошо! — возразила она. — Лис такой ужасный! Мы думали, вы пришли спасти нас…

— Ой, — ойкнул Гордон. — А я не понял…

— Комиссар Гордон, — сказала Жаби и встала. — Я считаю, мы должны забрать их с собой.

— Комиссар Жаби, — сказал Гордон. — Так и поступим! Именно так поступают сознательные жабы и мыши. Но где они будут жить? Близятся холода, а они ведь не поместятся в нашей тюрьме… — Гордон осёкся, увидев перепутанное лицо Жабиной мамы. — То есть в нашей маленькой уютной бывшей тюрьме…

Гертруда запрыгала на месте. Потом, отдав честь, сказала:

— Мы, маленькие полицейские, нашли очень много пустых нор, где они могли бы жить.

Гордон тоже отдал честь.

— Отлично, тогда отправляемся немедленно! Но как мы переплывём через море?

Теперь Суне непременно хотел что-то сказать:

— Я видел лодку, привязанную к колышку. Всего в нескольких метрах от берега. Мы могли бы туда доплыть.

Одна из Жабиных сестёр рассказала, что лодка их. Но они давно не выходили в море, потому что им было немного страшно…

— Браво! Идём!

Однако мама всё никак не соглашалась:

— Мы боимся. Там лис. Он нас съест.

Гордон задумался. Но тут вмешалась Гертруда:

— У нас у всех полицейские шапочки, вряд ли он посмеет на нас напасть.

Вряд ли, подумал Гордон. Но иногда хочется знать наверняка. Особенно если дело касается съедания. Подумал, но промолчал. Может, ему всё-таки удастся договориться с лисом, если тот вдруг появится. Или зря он на это рассчитывает?

Он встал между Гертрудой и Суне, снял с них полицейские шапочки и положил руки им на макушки. Одну руку на гладкую, лысую и прохладную макушку Суне. Вторую — на Гетрудину мягкую и тёплую шёрстку.

— Мои маленькие умницы, — сказал он.

И они все вместе тронулись в путь. Жаби шла первой, внимательно глядя по сторонам и принюхиваясь. Никакого лиса на расстоянии вытянутого носа она не учуяла. За Жаби тянулась длинная вереница мышей. Каждая мышь несла подушку. Они направлялись к воде, туда, где была привязана лодка.

Они остановились на берегу, ветер дул им в лицо. Жаби опять понюхала. Нет, лисом не пахло.

Вдруг Гертруда почувствовала какое-то движение у себя за спиной. Кто там шевелится в кустах?

Никакого запаха. Кто же приближается к ним против ветра — так, чтобы они ничего не заподозрили?

— Лис! — крикнула Гертруда и указала назад.

Да, это был лис! Он бесшумно крался за ними, прильнув к земле на согнутых лапах и распустив по траве пушистый хвост.

— Э-ге-гей! — крикнула Гертруда. — Это просто мы, полицейские. Двадцать полицейских в красивых фуражках.

Но лис её не слышал. Он быстро приближался и уже разинул пасть.

— Это всего лишь мы, это мы с тобой разговариваем! Мы не еда, — снова крикнула Гертруда.

Но лис не обращал на неё никакого внимания.

— Помогите, он заткнул уши!