Китти Ричардс - Рататуй

Колетт сверилась с карточкой.

– Ты что вытворяешь? – спросила она. – Мы же должны готовить по рецепту Гюсто.

Лингвини мешал соус.

– Это и есть рецепт.

Колетт только покачала головой:

– В рецепте ничего не сказано о масле из белых трюфелей! Что ещё ты туда...

Тут она бросила взгляд на сковороду Лингвини.

– Ты импровизируешь? – ужаснулась она. – Нет времени проводить эксперименты. Блюдо ждут посетители!

Лингвини был недоволен трудами Реми.

– Ты права, – ответил он и стукнул по своему колпаку. – Мне следовало сразу слушаться тебя. – Тут он снова ударил себя по голове.

На это разгневанный Реми начал рвать у Лингвини волосы на голове, а затем заставил его залепить себе оплеуху.

– Ай! – чуть не всхлипнул Лингвини.

– Где особый заказ? – спросил Хорст.

И Колетт, и Лингвини сосредоточились на блюде.

– Уже почти! – отозвалась Колетт, а затем обратилась к Лингвини. – Я думала, что мы работаем сообща, – сказала она негромко.

– Так и есть, – ответил на это Лингвини.

– Тогда что же ты вытворяешь? – спросила Колетт.

– Мне очень трудно это объяснить, – признался юный повар.

– Особый заказ, где он? – повторил Хорст, теряя терпение.

– Готово, забирайте! – крикнула в ответ Колетт.

Из-под колпака Реми с тревогой наблюдал за Колетт. Она уже выставила блюдо для того, чтобы его унёс официант.

– Я забыла добавить соус из анчоусов и лакрицы! – внезапно произнесла она.

Пока она неслась к своему месту, чтобы взять соус, Реми почувствовал, что пришёл его миг. Лингвини, к ужасу, обнаружил себя схватившим свою сковороду и несущимся мимо Колетт.

Только Колетт хотела добавить в блюдо свой соус, как Лингвини бросился ей навстречу и остановил её вытянутую руку. Прямо перед её поражённым взглядом он вылил свою подливку в её блюдо за секунду до того, как оно отправилось в гостевой зал.

– Извини, – проблеял Лингвини.

Живодэр подошёл к Хорсту с широкой улыбкой на лице.

– Блюдо Лингвини уже готово? – нетерпеливо поинтересовался он.

– Ага, готово, – как ни в чём не бывало ответил Хорст. – Оно так же ужасно, как мы помним. Только что унесли.

Улыбка Живодэра стала ещё шире.

– А ты его попробовал?

– А то, конечно, – ответил Хорст; улыбка Живодэра всё ширилась. – До того, как он поменял рецепт, – договорил Хорст.

– Славно, – сказал Живодэр и только потом осознал то, что услышал. – Что?! Как он мог изменить блюдо?! – провизжал он.

– Он поменял его прямо перед тем, как оно ушло к клиенту, – сказал на это Хорст.

Потеряв дар речи, Живодэр направился к дверям из кухни в обеденный зал, но в тот же миг в двери вломился взволнованный Мустафа.

– Они в полном восторге! – кричал официант. – Другие гости уже спрашивают о новом блюде и о Лингвини. У меня семь новых заказов.

Целых семь заказов! Внутри поварского колпака Реми едва мог сдержать свою радость.

Целых семь заказов! Живодэр не мог в это поверить.

– Это... – он попытался выдавить из себя приветливую улыбку, но нервный тик, исказивший всё его лицо, выдавал его гнев, – ...просто замечательно, – выплюнул он наконец.

Позже, когда вечерняя кухонная гонка подошла к концу, повара поднимали бокалы за успех Лингвини. Казалось, все были за него искренне рады. Вернее, все, кроме Колетт, которую всё ещё мучила досада из-за его выходки с заменой рецепта в последнюю минуту.

Живодэр наблюдал за всем с противоположной стороны кухни. Он чувствовал себя смущённым и оскорблённым. Он знал, что творится нечто странное, но никак не мог понять, в чём было дело. Он покачал головой, видя, как Лингвини пересекает кухню, минует свет лампы и... стойте-ка! Что это за странная тень внутри колпака Лингвини? Очертания напоминают... крысу!

Несколько мгновений спустя Лингвини вышел на воздух через заднюю дверь, быстренько оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не подсматривает, и только затем снял свой колпак.

– Передохни, мини-шеф, – сказал Лингвини. – Подыши свежим воздухом. Сегодня вечером мы превзошли самих себя.

Реми был совершенно измотан, но всё же рад сегодняшним победам. Он светло улыбнулся Лингвини, который поднял свой бокал, салютуя Реми, прежде чем вернуться в ресторан.

Тем временем Живодэр вскарабкался на самую верхнюю полку и выжидал. Он должен был сорвать маску (или колпак) с Лингвини. Когда юноша проходил прямо перед ним, Живодэр сдёрнул колпак с его головы, явив миру... взлохмаченную шевелюру Лингвини и больше ничего.

Живодэр чуть не задохнулся от собственного смятения. Затем, не зная, что и делать, он неуклюже попытался объяснить своё странное поведение.

– А у меня твой колпак! – заявил он, игриво размахивая им перед Лингвини. Он спрыгнул с полки и вручил колпак озадаченному юноше. – А теперь серьёзно, – сказал Живодэр. – Я был бы искренне рад, Лингвини, немного с вами поговорить. В моём кабинете.

– У меня неприятности? – забеспокоился Лингвини.

Живодэр на это доверительно похлопал Лингвини по спине, параллельно направляя юношу в свой кабинет:

– Неприятности? Ну что-о-о вы! Дружеский разговор. Между нами, поварами.

Колетт наблюдала за тем, как Лингвини зашёл в кабинет Живодэра. Дверь за ними захлопнулась.

Хорст тайком подкрался к ней.

– Ну что, Колетт, посудомойщик больше не придёт к тебе за советом, а? – сказал он, усмехаясь. – У него теперь есть всё, что ему нужно.

Колетт печально вздохнула, схватила своё пальто и вышла из ресторана.

Живодэр разработал новую тактику, чтобы добраться до сути, – прямой личный допрос. Он устроился за рабочим столом Гюсто. Лингвини же, всё ещё нервничая, уселся на стул напротив, держась за свой бокал вина.

– Отмечаете свои успехи, а, Лингвини? – дружелюбно начал Живодэр. – Славно, славно.

– О, ну я просто взял бокал из вежливости, – объяснил Лингвини. – Вообще-то я, знаете, не пью...

– Конечно, не пьёте! – поддакнул Живодэр. – И я бы тоже не стал пить, если бы пришлось пить вот это. – Он выхватил бокал из руки Лингвини и вылил жидкость в мусорное ведро. Затем он поднял открытую по случаю бутылку дорогого вина. – Но вы были бы идиотом нечеловеческих масштабов, если бы не оценили по заслугам это, – продолжал Живодэр. – А вы, мсье Лингвини, вовсе не идиот. – Он наполнил бокал и вручил его Лингвини. – Предлагаю выпить за ваш не-идиотизм! – воскликнул он.

Они пригубили напиток. Живодэр оказался прав. Лингвини не особо разбирался в винах, но он знал одно: это вино было умопомрачительно вкусным.

На заднем дворе «У Гюсто» довольный Реми наслаждался своим ужином, устремив взгляд на звёздное небо. Всё было просто совершенно: хлеб с идеально хрустящей корочкой, сыр с безупречной тонкой ореховой ноткой и его совершенно идеальная жизнь.