Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Ты сказал истинную правду, о сын мой! – отвечал ему персиянин. – Кто знает, – улыбаясь, прибавил он, – истинное значение хлеба-соли.

Они сели есть, и персиянин ел, пока не насытился.

– Теперь, сын мой, – сказал он, – принеси чего-нибудь полакомиться.

Гасан тотчас же побежал на рынок и принес сластей; он был очень доволен своим гостем и поел с ним лакомства.

– Да наградит тебя Господь, о сын мой! – сказал персиянин. – С такими людьми, как ты, приятно иметь дело и приятно передать тебе свою тайну, чтобы ты извлек из нее полезу. Теперь принеси все, что требуется.

Гасан едва верил своим ушам и побежал к себе в лавку за плавильником и мехами, которые тотчас же и принес. Персиянин же взял бумажку и сказал:

– О Гасан, клянусь хлебом и солью, что если бы ты не был мне дороже родного сына, я никогда не научил бы тебя этому ремеслу. Этого снадобья у меня имеется только то, что завернуто вот в этой бумажке. А теперь помни хорошенько, что я тебе скажу, и наблюдай, какую я буду делать смесь. На каждые десять фунтов железа надо положить полдрахмы порошка, который у меня в этой бумажке, и все десять фунтов сделаются чистейшим золотом. В этой бумажке еще три унции порошка, а когда порошок этот ты истратишь, то я сделаю тебе новый.

Взяв бумажку, Гасан увидел в ней тончайший желтый порошок.

– О господин мой, – сказал он, – как называется этот порошок, где его можно достать и из чего он делается?

Персиянин засмеялся и, потрепав Гасана по плечу, сказал ему:

– Зачем ты спрашиваешь? Работай и молчи.

Он взял железную чашку, разрезал ее и бросил в плавильню, в которую всыпал немного порошка из бумажки, после чего в плавильнике оказался слиток чистейшего золота. Увидав это, Гасан бесконечно обрадовался и совершенно потерял голову, размышляя о том, что только что видел.

А персиянин украдкой достал из своей чалмы маленький пакетик, вынул из него что-то и засунул в лакомство.

– О Гасан, – сказал он, – теперь ты совершенно мой сын и дороже мне моей души и моего богатства. У меня есть дочь, которую мне хочется выдать за тебя.

– Я слуга твой, – отвечал Гасан, – и, что бы ты со мной ни делал, я отдаюсь тебе в руки.

– О сын мой, – сказал персиянин, – потерпи только, и будешь счастлив.

Он подал ему лакомство, и Гасан, взяв его, поцеловал руку и положил лакомство в рот, не подозревая, что к нему примешано. Не успел он проглотить, как голова его поникла, и он упал без чувств. Персиянин, увидав его в таком положении, очень обрадовался и, вскочив, сказал:

– Попал ко мне в сети, юный дурак. Собака-араб! Много лет я искал тебя, наконец-то ты мне попался.

Он опоясался, затянул руки Гасана назад и ноги притянул к рукам; после этого он взял сундук, выбрал из него все вещи, положил в него Гасана и запер на ключ. Кроме того, он опорожнил еще сундук и положил в него все дорогие вещи, которые нашел в доме Гасана, и сделанный им слиток золота и, заперев его, побежал на рынок и привел носильщиков, которые снесли ему эти сундуки на пристань к кораблю. Корабль был нанят персиянином, и капитан ждал его; увидав персиянина, матросы приняли сундуки и перенесли их на корабль. Персиянин крикнул капитану и матросам:

– Скорее! Дело кончено – и желание наше исполнено.

– Поднимайте якорь, – крикнул капитан матросам, – и распускайте паруса.

И корабль вышел в море при попутном ветре.

Таким образом персиянин увез Гасана.

Мать же Гасана ждала его вплоть до ночи и не могла дождаться. Она пришла домой и увидела, что дверь открыта, и не нашла никого, и увидела, что сундуки и вещи все вынесены. Тут она поняла, что сын ее погиб и что судьба его свершилась. Она ударила себя по лицу, разорвала на себе одежды, заплакала, застонала и начала говорить:

– О сын мой! О радость души моей!

И она продекламировала следующие стихи:

Она продолжала плакать и рыдать вплоть до утра, и когда к ней пришли соседи и спросили ее о сыне, она рассказала им, что происходило между ним и персиянином. Она была уверена, что никогда больше не увидит его, и, рыдая, ходила по дому, и в это время увидала какую-то надпись на стене. Она тотчас же привела Факееха, и тот прочитал ей следующее:

Услыхав эти стихи, мать Гасана вскричала:

– О сын мой, ведь дом мой опустел без тебя!

Соседка с ней простилась, посоветовав ей терпеливо выжидать и надеяться на скорое свидание. Но мать Гасана неустанно плакала и дни, и ночи и устроила посреди дома памятник, над которым вырезала имя Гасана и день его исчезновения. Она не отходила от этого могильного памятника и так жила со дня разлуки с сыном.

А что же делал в это время Гасан? Персиянин этот был маг, ненавидел мусульман и не пропускал случая губить их. Он был злой, коверный алхимик, про которого можно было сказать словами поэта:

Звали этого подлеца Баграмом-магом. Он ежегодно похищал какого-нибудь мусульманина и убивал его над скрытым кладом. Когда уловка его против Гасана удалась, и он плыл с ним на корабле уже целый день, то приказал матросам принести ему сундук, в котором находился мусульманин. Сундук был принесен, он открыл его и вынули оттуда Гасана. Приложив ему к носу уксусу, он вдунул в ноздри какой-то порошок, отчего Гасан чихнул, выплюнул кусок бейджа и, открыв глаза, осмотрелся и увидел, что он плывет на корабле посреди моря, а персиянин сидит подле него. Тут он понял, какую с ним сыграли штуку, что все это сделал проклятый персиянин-маг и что на него обрушилось несчастье, против которого мать предостерегала его. Чтобы не упасть духом, он проговорил: