Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Ах, сосед, – отвечал Абу-Кир, – у меня кто-то украл ее.

– Это удивительно, что у тебя постоянно воруют. Неужели ты в такой вражде с ворами? Но только я думаю, что ты врешь. Говори лучше правду.

– Ах, соседи, никто ничего не воровал у меня.

– Куда же ты деваешь чужие вещи?

– Я продаю их, а деньги проживаю.

– Да разве это честно?

– Ведь я делаю это по крайней нужде. Занятие мое невыгодное, а я человек бедный, у меня нет ничего.

Красильщик продолжал говорить цирюльнику, как невыгодно его ремесло, и цирюльник, со своей стороны, жаловался на плохой заработок.

– Я превосходный цирюльник, какого нет в целом городе, а у меня никто не бреется, потому что я беден, и теперь я, братец, просто возненавидел свое ремесло.

– Я тоже ненавижу свое ремесло, – сказал Абу-Кир красильщик, – за то, что оно невыгодно. Да стоит ли жить здесь в городе? Уедем куда-нибудь. Ремесла наши останутся при нас, в какую бы страну мы ни пошли. А в незнакомом месте нам жить будет беззаботно.

Абу-Кир так много говорил цирюльнику о путешествии, что и тому захотелось поехать куда-нибудь. Таким образом, они оба порешили ехать, и красильщики выразился так:

Когда же вопрос о путешествии быль решен, Абу-Кир сказал Абу-Сиру:

– Слушай, сосед, теперь мы сделались братьями, и между нами не стало никакой разницы: поэтому нам надо дать друг другу обязательство, что тот из нас, у которого будет работа, должен кормить и содержать того, у которого работы не будет, а сбережения мы должны откладывать и, вернувшись в Александрию, поровну разделить.

Абу-Сир согласился, и они дали друг другу торжественное обязательство.

Абу-Сир запер свою лавку и отдал ключи хозяину, а Абу-Кир оставил ключи у полицейского служителя и оставил лавку заколоченной и запечатанной. Они взяли свои вещи и утром сели на судно, выходившее в море. Счастье им благоприятствовало; случилось так, что на корабле не оказалось цирюльника, а ехало на нем сто двадцать человек, кроме капитана и матросов. Когда паруса были подняты, цирюльник сказал красильщику:

– О брат мой, мы вышли в море, нам надо что-нибудь есть и пить, а ведь с собой у нас нет ничего, но, может быть, кто-нибудь захочет у меня побриться, и я побрею его за краюху хлеба или за кружку воды.

– Конечно, – отвечал красильщики, – это будет хорошо.

Он склонил голову и заснул, а цирюльник взял все, что ему нужно для бритья, и, положив вместо полотенца на плечо тряпку, так как он был человек бедный, пошел между пассажирами.

– Иди-ка сюда, – сказал ему один из них, – выбрей меня.

Он выбрил его и получил за это хлеба, кусок сыру и кружку свежей воды. Он взял все это и пошел к Абу-Киру.

– Вот тебе хлеб, поешь его с сыром и запей водой.

Абу-Кир поел и попил, а Абу-Сир взял принадлежности для бритья, положил тряпку на плечо и пошел по палубе, и стал брить кого за хлеб, а кого за сыр. Услуги его принимались охотно, и к вечеру он набрали тридцать хлебцов, сыру, олив и соленой рыбы. Ему давали то, что он просил, так что скоро у него всего стало в изобилии. Он выбрил и капитана и жаловался ему, что у него нет запасов.

– Ну, что за важность, – сказал ему капитан, – приводи твоего товарища ко мне каждый вечер и ужинайте у меня. Так что во время плавания нуждаться вы не будете.

Вернувшись к красильщику, он увидал, что тот все еще спал, и он разбудили его. Проснувшись, Абу-Кир увидал около себя целый ворох хлеба, сыра, олив и рыб.

– Откуда ты это взял? – спросил он у Абу-Сира.

– Мне послал это Господь!

Абу-Кир хотел приняться за еду, но Абу-Сир сказал:

– Не ешь, брат, оставь до другого раза. Знаешь, я брил капитана и пожаловался ему, что у нас нет запасов, а он велел мне приходить с тобой каждый вечер ужинать. И начать ужинать мы можем с сегодняшнего вечера.

– У меня морская болезнь, – отвечал Абу-Кир, – и я не могу подняться с места; поэтому я поем того, что тут есть, а ты иди один.

– Ну, что делать, – отвечал Абу-Сир и стал смотреть, как ест его товарищ, и резал ему кусочки, которые тот глотал с такою жадностью, точно не ел целый день. В это время к ним подошел матрос.

– Послушай, цирюльник, – сказал он, – капитан велел тебе сказать, чтобы ты шел со своими товарищем к нему ужинать.

– Хочешь пойти со мной? – спросили Абу-Сир Абу-Кира.

– Не могу на ногах держаться, – отвечал красильщик.

Цирюльник пошел один и увидал, что перед капитаном поставлен стол с двадцатью различными кушаньями. Как капитан, так и все присутствующие только ждали цирюльника и его товарища.

– А где же твой товарищ? – спросил капитан у Абу-Сира.

– У него морская болезнь, – отвечал он.

– Ну, что же делать. Эта болезнь скоро проходит. Садись, мы ждали тебя.

Капитан взял чашку и наложил в нее всего, так что десять человек могли бы насытиться. Когда цирюльник поел, то капитан сказал ему:

– Возьми эту чашку с собой для твоего товарища.

Абу-Сир пошел с чашкой к товарищу, который, как голодный верблюд, глотал кусок за куском.

– Не говорил ли я тебе, чтобы ты не ел, – сказал он. – Смотри, какие вкусные вещи подавались у капитана. Вот видишь, что он прислал тебе, когда я сказал, что ты болен.

– Ну, давай сюда, – сказал Абу-Кир и, взяв от цирюльника чашку, он, как голодный пес, стал есть все, что в ней было.

Абу-Кир вернулся к капитану и сел с ним пить кофе, после чего он вернулся к Абу-Киру и увидал, что тот съел все, что было в чашке, и пустую отодвинули ее от себя. Он взял чашку, передал ее одному из слуг капитана и, вернувшись к товарищу, заснул до утра. На следующий день Абу-Сир снова начал брить; и все, что получал, он делил с Абу-Киром, который ел, пил и не трогался с места. А Абу-Сир каждый вечер приносили ему целое блюдо кушаний от капитана.

Они прожили так двадцать дней, пока корабль не вошел в гавань какого-то города, где товарищи вышли на берег и заняли комнатку в хане. Абу-Сир купил и принес обстановку и все, что надо, и сварил кушанья; а Абу-Кир спал все время с тех пор, как вошел в комнатку. Он проснулся только тогда, когда Абу-Сир разбудил его.

Абу-Кир сказал товарищу:

– Не сердись на меня, потому что я устал.

Сказав это, он опять уснул. Так они прожили сорок дней. Каждый день цирюльник брал все, что нужно для бритья, и ходил по городу, и работал, а возвращаясь, находил Абу-Кира спящим. Он будил его; Абу-Кир, проснувшись, с жадностью хватался за еду, как человек, давно не евший, после чего снова засыпал. Так прожил он еще сорок дней, и Абу-Сир говорил красильщику: