Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– О государь, – сказал Абу-Сир, – все эти рабы пригодны только для царей. Лучше бы вместо них мне дали наличные деньги, а то ведь всю эту ватагу надо кормить, поить и одевать. Что бы я ни заработал, мне не прокормить их всех.

– А ведь ты прав! – смеясь, сказал царь. – Ну, так продай их мне за сто червонцев каждого. Согласен?

– Согласен, – отвечал Абу-Сир.

Царь приказал казначею выдать ему деньги и затем роздал всех рабов их прежним хозяевам.

– Да избави тебя, государь, Бог от всякого зла, как ты избавил меня от этих людоедов, насытить которых может разве только Бог.

Царь засмеялся, выслушав его, и вернулся во дворец. Абу-Сир провел всю эту ночь, считая золото и запечатывая его в мешки. Прислуживали ему двадцать мамелюков, двадцать черных рабов и четыре рабыни. На следующее утро глашатаи кричали по городу, что всякий желающий пойти в баню может заплатить за это, что ему угодно. Сам Абу-Сир сел у сундука и собирал плату – и к вечеру сундук был полон денег. Царица тоже пожелала побывать в бане, и Абу-Сир разделил день на две части, для того чтобы могли ходить женщины и мужчины, и выучил четырех рабынь мыть и растирать; царица была очень довольна, увидав, что у сундука стояла женщина. За свое мытье царица дала тысячу червонцев. Молва об удивительной бане разнеслась по всему городу; все посетители относились к хозяину с большим уважением, и счастье ему повезло. Он познакомился с царскими телохранителями и подружился с ними, а царь приезжал к нему в баню каждую неделю и давал за это тысячу червонцев.

Он велел приготовить ему чан и пошел в баню, зашел и царский капитан, при виде которого Абу-Сир тотчас же снял платье и вошел с ним в баню; сам его вымыл, растер и приготовил ему шербета и кофе; а когда капитан хотел заплатить ему, то он поклялся, что ничего не возьмет, так что капитан очень удивился и раздумывал, чем бы ему отблагодарить за такую любезность.

Абу-Кир между тем постоянно слышал разговоры о бане и восторженные о ней отзывы, вследствие этого ему самому захотелось пойти посмотреть, что это такое. Он надел свое самое лучшее платье, сел на мула и, взяв с собою четырех черных рабов и четырех мамелюков, явился в баню, где увидал массу народа и почувствовал приятный запах дерева алоэ. Встретившись с Абу-Сиром, выразившим радость при встрече с ним, он сказал:

– Разве так поступают? Я открыл красильню, познакомился с султаном и повел отлично дела, а ты не пришел даже проведать меня! А я никак не мог найти тебя.

– Да разве я не был у тебя, – отвечал Абу-Сир, – и разве ты не назвал меня вором и не избил меня при народе?

– Да что ты говоришь? – возразил красильщик. – Разве это я тебя бил?

– Ну, конечно, меня!

Абу-Кир стал страшно божиться, что он не узнал его.

– Какой-то человек, – сказал он, – приходил ко мне и воровал у меня материю, и, по-видимому, когда ты пришел, то я, не узнав, подумал, что это он. Что же ты не сказал, что это ты? Сами виноват, что получил побои.

– Ну, Бог простил тебя, – отвечал Абу-Сир. – Входи, раздевайся и вымойся.

– Аллахом прошу тебя, братец, простить меня! – продолжал просить Абу-Кир. – А я попрошу царя обратить на тебя свое благосклонное внимание.

– Не проси, потому что я сам знаком с царем и со всем его двором и пользуюсь его милостивым расположением.

И он рассказал ему обо всем, что сделали для него царь; затем он вымыл товарища и угостил его медом и шербетом. Когда же Абу-Кир хотел заплатить ему, то тот сказал, что ни за что не возьмет с него.

– Баня твоя, – сказал красильщик, – превосходна, но в ней есть один большой недостаток.

– Какой недостаток? – спросил Абу-Сир.

– У тебя не употребляют известного средства с примесью мышьяка для выпадения волос, – отвечал Абу-Кир. – Когда царь придет к тебе, непременно укажи ему на средство избавляться от ненужных волос. Он за это полюбит тебя еще более.

– Ты прав. Я непременно приготовлю это средство.

Выйдя из бани, Абу-Кир сел на мула и прямо проехал к царю.

– Я пришел к тебе, – сказал он ему, – чтобы предупредить тебя. Я только что узнал о том, что ты выстроил баню.

– Да, я выстроил баню точно так же иностранцу, как устроил тебе красильню, – отвечал царь и начал рассказывать, как удобны и хороши бани.

– А ты, царь, уж был в них?

– Был.

– Ну, благодари Бога, что он спас тебя от этого негодяя, врага нашей веры. Знай, царь, что ты погибнешь, если еще раз пойдешь в баню.

– Это почему? – спросил царь.

– А потому, что этот банщик, – отвечал Абу-Кир, – враг тебе и враг нашей веры. Он и бани-то завел только для того, чтобы отравить тебя. Когда ты придешь к нему в баню, он предложит тебе мазь, уничтожающую ненужные волосы. Но это не целебная мазь, а страшный яд. Христианский царь обещал этому негодяю освободить его жену и детей, если он убьет тебя. А жена и дети находятся в плену у христиан. Я был в плену вместе с ним, но открыл там красильню и так хорошо красил материи, что царя упросили отпустить меня. И вот, приехав сюда, в город, я встретил этого человека в бане и спросил, каким образом вырвался он из плена; он отвечал мне, что христианский царь обещал исполнить всякое желание того, кто убьет тебя; он вызвался исполнить это поручение и был посажен на корабль, который и привез его сюда. Я, конечно, спросил его, каким способом думает он исполнить это поручение, и он отвечал мне: «Я предложу ему мазь для выпадения волос, чтобы не надо было ему бриться, а мазь эта ядовитая, я сам делал ее. Царь возьмет мазь, будет мазаться и умрет, потому что она проникнет ему в сердце». Услыхав это, я испугался и пришел предупредить тебя.

Царь, услыхав такое извещение, страшно разгневался, но сказал красильщику:

– Сохрани эту тайну.

Ему захотелось поскорее пойти в баню, чтобы удостовериться в справедливости обвинения, и он отправился мыться. Ничего не подозревавший Абу-Сир встретил его, как всегда, и сам принялся тереть его мочалкой, так что тело его заскрипело. Когда царь был вымыть, Абу-Сир сказал ему:

– О царь, не хочешь ли взять у меня мазь, которую я приготовил для уничтожения волос?

Он принес мазь царю, и тот, понюхав ее, нашел, что она отвратительно пахнет, и уверился, что мазь должна быть ядовитой. Царь страшно рассердился и приказал схватить банщика; а сам, одевшись, проехал в зал совета, куда велел привести и Абу-Сира с завязанными назад руками и послал за капитаном. Лишь только капитан явился, царь сказал ему:

– Возьми этого негодяя, положи его в мешок с тяжестью из негашеной извести и, завязав мешок, привези его на лодке к окнами моего дворца. Когда я прикажу тебе бросить его в воду, ты бросишь его, для того чтобы он потонул и сгорел.

– Слушаю и повинуюсь, – ответил капитан и, взяв Абу-Сира, спросил у него, что за причина гнева царя.