Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

— Ты совершил преступление, — сказал он. — И будешь отбывать наказание на земле. В течение семи лет станешь прислуживать Адмету, царю Фессалийскому.

Делать нечего — Феб отправился в ссылку. Юноша он был толковый, исполнительный и в доме Адмета всем полюбился. С самим царем они вскоре стали большими друзьями. Семь лет пролетели, и Фебу было разрешено вернуться на Олимп. Идет он по дороге к дому и вдруг слышит: кто-то его окликает сверху. Задрал голову — на балконе прядут три старушки.

— Как поживаете? — вежливо поинтересовался он. — Ревматизм не очень мучает?

— Да ничего, грех жаловаться, — отвечают старушки.

(Вы, конечно, уже догадались, что это были не простые старушки, а парки — те самые богини, которые определяют судьбу человека с рожденья и до смерти. Прядут они, прядут нить жизни, а потом — чик! — обрежут ее, и пиши завещание.)

— Ого, сколько вы напряли! — удивился Феб.

— Да. Вот эту почти закончили. Знаешь, чья она?

— Чья?

— Царя Адмета. Ему осталось жить два-три дня.

Ах, бедняга, думает Феб. Я оставил его в добром здравии, а ему, выходит, скоро конец!

— Слушайте, — обратился он к старушкам, — Адмет — мой друг. Нельзя ли ему пожить еще годик-другой?

— Но как? — развели руками парки. — Мы лично против Адмета ничего не имеем. Милейший человек. Но от судьбы не уйдешь. Смерть, она ведь тоже ждать не любит.

— Так он же еще совсем не старый!

— Возраст тут ни при чем, уважаемый Феб. А что, ты так сильно его любишь?

— Говорю же — близкий друг.

— Ну, так и быть. Мы повременим с этой нитью, пусть пока повисит. Но при условии: кто-нибудь по своей воле умрет вместо Адмета. Годится?

— Еще бы! Премного вам благодарен.

— Не стоит. Для тебя мы рады стараться.

Феб даже домой не зашел, чтоб просмотреть почту. Ринулся обратно на землю и захватил Адмета на пороге дома: тот как раз в театр собрался.

— Вот что, дружище, такая история вышла… В общем, ты спасся чудом. Но без похорон не обойтись. Сумеешь найти кого-нибудь, кто бы лег вместо тебя в гроб?

— Надеюсь! — Адмет дрожащими руками налил себе крепкого вина. — Или я не царь? Или моя жизнь не нужна государству?.. Ох, черт побери, от таких вестей меня прямо в пот бросило.

— Что поделаешь! Такова жизнь.

— Как раз наоборот: такова смерть…

— Ну, мне пора. Прощай!

— Прощай, Феб, прощай. Я с перепугу и не поблагодарил тебя как следует. Пришлю тебе ящик твоего любимого вина.

Черт побери, снова подумал Адмет, оставшись один. Ну и дела! Хорошо еще, что у меня есть высокопоставленные друзья.

Он кликнул своего самого верного слугу, изложил ему суть дела и, дружески похлопав по плечу, велел приготовиться.

— К чему, Ваше Величество?

— Ты еще спрашиваешь! К смерти, конечно. Ведь ты не откажешь мне в этой услуге. Разве я был тебе плохим хозяином? Скажи, платил я тебе сверхурочные, ссуды и тринадцатую зарплату?

— Платили, Ваше Величество.

— То-то же! Так что поторопись. Время не ждет. Ложись в гроб поскорее, а уж я обо всем позабочусь: пышный катафалк, мраморный памятник, пенсия вдове, стипендия сыну! Идет?

— Разумеется, Ваше Величество. Завтра же утром буду в гробу.

— Почему завтра? Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Но мне надо написать прощальные письма, сделать кое-какие распоряжения, помыться…

— Ладно, завтра! Но только с самого утра…

— На рассвете, мой господин…

Но на рассвете верный слуга уже плыл по морю на финикийском судне по направлению к Сардинии. И даже фотографию в газете под заголовком «Разыскивается…» нельзя было поместить. Ведь в те времена ни фотографий, ни газет не существовало.

Царь расстроился до слез. Вот и верь после этого старым, верным слугам.

Потом, немного успокоившись, приказал он заложить карету и поехал в деревню к родителям. У них там был славный отапливаемый домик.

— Вы одни меня любите! — сказал он отцу с матерью.

— Как не любить, сынок, конечно, любим.

— Я знаю: вы мне ни в чем не откажете.

— А тебе чего? — с опаской спросили старики. — Может, редисочки свеженькой с огорода?

Но, услышав его просьбу, они заупрямились:

— Адметушка, мы дали тебе жизнь, а ты взамен требуешь нашу! Хороша же сыновья благодарность!

— Но ведь вы одной ногой в могиле стоите!

— Когда придет наш черед — помрем. Тебя вместо нас помирать не попросим.

— Все понятно! Вот, значит, как вы меня любите!..

— Постыдился бы, сынок! Ведь мы отдали тебе все — и трон, и виноградник!

Адмет машинально взял с блюда редиску и сунул ее в рот, но тут же выплюнул, вскочил в карету и умчался к себе во дворец.

Там он созвал министров, генералов, адмиралов, камергеров, мажордомов, адвокатов, советников по налоговым вопросам, астрологов, драматургов, теологов, музыкантов, поваров, псарей…

Каждый отвечал, что он и рад бы, но…

— Ваше Величество, я бы охотно умер вместо вас, но у меня три старые тетки. Что с ними станется?..

— Хоть сейчас, мой господин, хоть сию минуту… Но я со вчерашнего дня в отпуске…

— Я счастлив умереть за вас, мой повелитель, но мне надо закончить мемуары…

— Презренные трусы! Смерти испугались! — Адмет в гневе затопал ногами. — Да я всем вам головы поотрубаю! Пускай для себя ничего не выгадаю — мне-то доброволец нужен, — зато сдохну не один… В компании веселей спускаться в преисподнюю.

Придворные заголосили, застучали зубами от ужаса. Адмет всех отправил в карцер, а палачу велел поострее наточить топор. После чего пошел к жене и попросил выжать ему апельсиновый сок: уж очень его жажда одолела.

— Алкестида, дорогая, хочу сказать тебе последнее «прости», — промолвил он со скорбной миной. — Парки кончают прясть нить моей жизни. Феб — истинный друг — заранее предупредил меня, но пользы от этого никакой. На словах все мне преданы, но умирать за своего царя никто не желает.

— Так-таки и никто! А ко мне почему ты не обратился?

— К тебе?!

— Ну да. Чего же проще! Я умру вместо тебя.

— Ты с ума сошла, Алкестида! А как же я? Ты подумала, как я буду страдать, как горько буду плакать на твоих похоронах?

— Поплачешь — и утешишься.

— Нет, не утешусь.

— Поверь мне, утешишься и проживешь еще много лет в счастье и довольстве.

— Думаешь?

— Уверена!

— Что ж… Раз ты настаиваешь…

Они поцеловались на прощанье. Алкестида удалилась к себе в спальню и умерла. Все царство огласилось стонами и плачем. Громче всех рыдал Адмет. Оплакав жену, он приказал освободить министров, поваров и всю остальную братию. Повелел звонить в колокола за упокой, приспустить знамена, а сам занялся устройством похорон. Сидел он с владельцем похоронного бюро и обсуждал, какие ручки приделать к гробу, как вдруг ему доложили о прибытии гостя.