Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

— С ее помощью, — изрек Мотти и показал приятелю какую-то странную штуковину, — мы разбогатеем в несколько месяцев.

— А что это такое? Уж не фотоаппарат ли?

— Угадай.

— С виду вроде фотоаппарат. Но я боюсь опять попасть впросак.

— Не бойся, Футлярчик. Это и есть фотоаппарат. Смотри, как он работает. Встань туда и задумайся о чем-нибудь.

Футлярчик послушно встал в позу и попытался думать о чем-нибудь серьезном. Но, как назло, вспоминался длиннющий батон колбасы из мясной лавки, от которого он утром просто глаз не мог отвести.

Мотти щелкнул фотоаппаратом, затем пошел проявить снимок и, вернувшись, принялся разглядывать его под лупой.

— Плохо я получился! — вздохнул Футлярчик. — Черт его знает, почему на фотографиях у меня всегда физиономия такая дурацкая.

— Зато колбаса вышла отменно, — заметил Мотти.

— Ой, Мотти, он что, мысли фотографирует?

— Да, друг мой. На, посмотри сам.

Он протянул Футлярчику лупу. Приглядевшись, тот увидел колбасу. Она была такая длинная, что тянулась через всю его башку от уха до уха.

— Ты гений, Мотти. Да тебе за один патент ух сколько отвалят!

— Опомнись, Футлярчик! Стану я возиться с патентами! Да мы гораздо быстрее заработаем уйму денег.

Способ, придуманный Мотти, был прост и гениален, как все его идеи. По городу буквально в считанные дни прокатилась волна фантастических ограблений. В одно прекрасное утро некий богач, никому не раскрывавший шифр своего сейфа, нашел его пустым, а прибывший на место происшествия инспектор Джеронимо не обнаружил ни малейших следов взлома. По ночам банки гостеприимно распахивали бронированные двери для грабителей. Один старый скряга, хранивший все свое состояние на балконе, в горшке с геранью, едва не обезумел от горя, когда горшок вдруг исчез.

— Здесь виден почерк Мотти, — заключил инспектор после двадцатого налета. — Пора, пожалуй, нанести ему визит.

И они с помощником отправились к Мотти. Каково же было их изумление, когда они узнали, что Мотти с Футлярчиком занялись честным бизнесом — открыли фотоателье. Футлярчик снимает клиентов в заведении, а Мотти бродит с фотоаппаратом по улицам города.

— С Новым годом, с новым счастьем! — Футлярчик широко улыбнулся посетителям.

— Какой еще Новый год? В августе-то! — удивился инспектор Джеронимо.

— Честную жизнь начинать никогда не поздно, — возразил Мотти, выходя из лаборатории с проявленной пленкой.

Как только полицейские ушли, он подмигнул Футлярчику и показал ему свою последнюю находку: тайком сделанный портрет командора Корнелиуса, самого богатого человека в городе. Теперь мысли Корнелиуса были для них открытой книгой. На следующий день командор отбывал в Париж, увозя с собой в черном кожаном портфеле сто миллионов наличными.

Мотти с Футлярчиком тоже приехали на вокзал, и — портфель исчез.

Сто миллионов — это вам не фунт изюма. Короче говоря, напарники по-братски поделили добычу, прикрыли лавочку и залегли на дно.

— Опять эти двое обвели нас вокруг пальца! — проворчал инспектор Джеронимо, узнав о пропаже портфеля. — Чистая работа, никаких улик. Этот Мотти такая хитрая бестия, что его голыми руками не возьмешь. Давай-ка мы прежде к Футлярчику заглянем.

Футлярчик жил в скромном домике на окраине города. Джеронимо и Де Доминичис застали его за работой — окучивал в саду клубнику.

— О, господин инспектор, бригадир Де Доминичис, мое почтение! — обрадовался он. — Проходите, пожалуйста, проходите!

В столовой на видном месте красовалась фотография в серебряной рамке. Инспектор тут же обратил на нее внимание.

— Мой дядюшка Густаво, — объяснил Футлярчик. — Добрейшей души человек! Оставил мне небольшое наследство, так что я отошел от дел.

— А твой дядюшка как две капли воды похож на командора Корнелиуса, — заметил Джеронимо.

— Скажете тоже, господин инспектор! Куда моему дядюшке до Корнелиуса! Э-эх, мне бы его миллионы!

— Как знать, как знать, может, тебе-то они и достались, — буркнул полицейский.

Он снял со стены портрет и, вытащив по привычке лупу, с которой никогда не расставался, начал внимательно его изучать, как изучал обычно отпечатки пальцев. А так как зрение у него было отменное, то он сразу разглядел все, что можно было разглядеть. В голове командора Корнелиуса ясно пропечатались и сто миллионов, и портфель из черной кожи, и даже время отправления поезда.

— Так вот что придумал наш приятель Мотти! — воскликнул он с неподдельным восхищением.

Футлярчик смертельно побледнел. О, как он проклинал себя за то, что в знак признательности командору Корнелиусу повесил на стене его портрет. Говорил же ему Мотти — сожги, так нет, не послушался!

Их, конечно, посадили в одну камеру. Футлярчик вначале опасался, что Мотти будет крыть его последними словами. Но Мотти был аристократ и до площадной брани никогда не опускался.

— Просто гениально! — отозвался позже инспектор Джеронимо о последней идее Мотти. — Увы, большинство людей только и думают о деньгах. А ведь сколько на свете других, гораздо более достойных тем для размышления, не правда ли, Де Доминичис?!

— Сущая правда, господин инспектор!

Футлярчик обожал танцевальную музыку. Любимым его занятием было торчать в магазинах грампластинок, тем более что это — удовольствие бесплатное. К вечеру он возвращался домой с блестящими глазами и шумом в голове, и даже в постели ноги его все еще дергались в ритме танца.

— Какую я сегодня обалденную пластинку слушал! — сказал он как-то, обращаясь к Мотти.

— Я уж вижу, — отозвался Мотти, поднимая глаза от комиксов, которые читал для духовного обогащения.

— Что же ты видишь, дружище?

— Ты ведь знаешь, я большой знаток человеческой натуры.

— Ну и что нового ты подметил в натуре твоего преданнейшего друга?

— Подметил, что ты в последнее время к месту и не к месту употребляешь причастие «обалденный».

— А что, это опасно? Может, мне обратиться к врачу или профессору грамматики?

— Нет, просто мне пришло в голову, что благодаря этому причастию мы раздобудем все, что нам нужно.

— А что нам нужно, Мотти? У тебя целая гора комиксов — читай себе на здоровье, а мне осталось посетить еще двести музыкальных магазинов.

— Но мы должны и о старости подумать. Кто за нас это сделает, ведь правительство пока не учредило пенсии для воров.

— Мотти, ты же знаешь, я думать не умею. Как-то раз попробовал, так у меня потом две недели голова болела.

А Мотти все думал, думал. И целых две недели был чем-то очень занят. Заходил в лаборатории в разных концах города. Завалил всю квартиру странными аппаратами. Забросил комиксы, а изучал учебники по электронике, чем до смерти напугал Футлярчика.