Мэри Нортон - Добывайки на новом месте

– Ты отлично знаешь почему, – вмиг посуровел Под и обратился к Арриэтте: – Возьми что-нибудь – кусок старой мешковины, например, – и протри немного решётку, а я принесу листьев…

Он направился к двери, а Хомили, оглядываясь по сторонам, поинтересовалась:

– А где Спиллер? Вроде только что был здесь.

– Думаю, отправился в кладовку: надо же нам наконец поесть.

Вдруг раздалось жужжание, и в испуге все посмотрели вверх. Тут же начали бить часы на церкви, и этот звук был так близок. Под, судя по выражению лица, считал удары. Глядя на него, принялись считать и Хомили с Арриэттой.

– Одиннадцать, – сказала Хомили, когда эхо последнего удара замерло вдали.

– Двенадцать, – поправил её Под. – А у тебя сколько получилось, Арриэтта?

– Тоже двенадцать.

– Правильно, а вот мама пропустила один удар. Что ж, теперь мы знаем: чтобы пересечь пешком эту лужайку, нужно три часа…

– А мне показалось, что на это ушло три года, – проворчала Хомили. – Надеюсь, нам не придётся это делать часто.

– Есть средства и способы, – туманно ответил Под со странной ухмылкой, направляясь к дыре под дверью.

– Средства и способы! – повторила Хомили, когда он скрылся из виду. – Что он имел в виду? Средства и способы… В следующий раз мы что, будем летать?

Арриэтта тоже задумалась над этим, отрывая кусок мешковины. Вскоре вернулся Под с охапкой листьев бука, темно-зелёных и упругих. После того как разгрузили мыльницу, они устроили себе постели.

– Вроде ничего получилось, – заметила Хомили, отряхивая руки.

Всё действительно выглядело неплохо: поверх пружинистых листьев лежали простыни и стёганые одеяла.

– Вот бы ещё закрыть дверь…

– Нельзя сказать, что она открыта: так, щёлка – только для того, чтобы войти и выйти, – возразил Под.

– Думаю, мне лучше прилечь. – Хомили направилась к печке.

– Ты разве не хочешь пройтись по дому? – остановил её Под.

Хомили замялась.

– Ну, для начала мне нужно немного полежать. Мы шли всё утро, а я уже не молоденькая.

– Я знаю. Да, мы все устали, но вдруг случится так, что у нас не будет другой возможности. Сейчас-то никого дома нет, верно? Человеков то есть… И они ещё не скоро вернутся…

Хомили всё ещё колебалась, как вдруг где-то в глубине дома раздался звонок. Все трое обернулись на звук, словно фигурки на часах, и уставились на двойные двери, но звонок больше не повторился.

– Что это было? – еле слышно прошептала Хомили, отступая назад, к печке, и нервно нащупывая дверцу.

– Подожди! – остановил её Под.

Они замерли, и тут один за другим раздались три звонка и наступила тишина.

– Что ж, я был прав, – улыбнулся Под. – В доме действительно никого нет.

– О чём ты?

– О той чёрной штуке в холле. Как только раздаётся звонок, человеки сразу к ней бегут.

И тут Арриэтта вспомнила, ведь мальчик говорил ей об этом… Как же эта штука называется? Телеграф? Нет, как-то иначе… Слово вертелось на языке. Ах да… Арриэтта неуверенно произнесла:

– Думаю, это телефон. – И добавила, словно извиняясь за свои обширные познания: – У мисс Мэнсис есть такой.

Ей пришлось долго объяснять, как это устройство работает: провода, столбы, возможность поговорить из одного дома с человеками в другом доме…

– Ну надо же такое придумать! – воскликнула Хомили.

Под помолчал немного, потом сказал:

– Не пойму, что к чему: во всяком случае, из твоих объяснений, Арриэтта, – но в одном я совершенно уверен: мы должны благодарить судьбу, что эта штука есть!

– Что ты имеешь в виду, Под? – немного раздражённо спросила Хомили.

– Она нам подсказывает, что делать и как себя вести.

Лицо Хомили вытянулось от изумления:

– Но я не слышала от неё ни слова!

– Она нам сообщает, что дом пуст, это совершенно очевидно. Попомни мои слова, Хомили: эта чёрная штука в холле станет для нас… станет…

Под так разволновался, что никак не мог подобрать нужное слово.

– Находкой? – решилась подсказать Арриэтта.

– Гарантией, – наконец нашёл нужное слово Под.

В тот день они так и не пошли осматривать дом. Хомили очень устала, а оставаться одной ей явно не хотелось, да и Спиллер принёс из кладовой множество лакомств. Поэтому они все расселись на куски битой плитки и с аппетитом поели. Спиллер обеспечил их восхитительным обедом: таких блюд, как им казалось, они не видели и не пробовали многие годы. Была здесь и копчёная ветчина, розовая и нежная, и анчоусное масло, и кусочки сдобного теста, и виноград, который следовало осторожно очищать от кожицы, и что-то завёрнутое в листья салата-латука (Хомили решила, что это пирог с голубями), и целый ломоть домашнего хлеба, и маленький неровный обломок сливового пирога.

После еды, как часто бывает, их стало клонить в сон, даже на Пода навалилась усталость. Хомили собрала остатки еды (они уже забыли, что это такое!) и задумалась, куда бы их сложить.

– Я принесу тебе лист щавеля, – сказал Под и направился было к двери, но Спиллер заметил, что он еле переставляет ноги, и обогнал его.

Вскоре он вернулся с несколькими не слишком свежими листьями и исчез. Спиллер, как заметила Арриэтта, никогда не ест в компании.

Но куда всё-таки убрать еду, чтобы уберечь её от чужого взгляда, если даже разбитые плитки Под велел положить на место? Ничто не должно привлекать внимания или вызывать подозрение.

– Мы можем спрятать еду снаружи, среди сорняков, – предложила Хомили.

– Нет, так мы только крыс привлечём, – возразил Под. – А это нам совершенно ни к чему…

В конце концов Хомили решила забрать остатки еды с собой в постель и положить под подушку.

– Это будет отличный завтрак, – забираясь в гнёздышко из пуховых стёганых одеял и почти засыпая, пробормотала она себе под нос.

Арриэтта помогла отцу положить на место осколки плитки и, поскольку после уборки им уже нечем было заняться, решила отправиться спать. Несмотря на усталость, прежде чем заснуть, она услышала, как часы на церкви пробили четыре, и подумала: «Надо же, всего четыре часа! А день казался таким долгим…»

Утром Арриэтта проснулась первой. Под такой горой стёганых одеял оказалось невыносимо жарко, так как все трое улеглись спать полностью одетыми. Среди ночи её разбудили странные звуки: стук, потом легкий удар, затем дребезжание, снова тишина и, наконец, бульканье. Под и Хомили тоже проснулись, но лежали молча.

– Что это? – решилась наконец спросить Арриэтта.

Под фыркнул и, перевернувшись на другой бок, пробормотал:

– Это трубы с горячей водой, водяное отопление. А теперь будь хорошей девочкой, не шуми: мы со Спиллером допоздна работали.