Каюм Насыри - Повесть об Абу-Али-сине

Сладкоречиво говорил падишах, скрывая желчь и обиду.

— О падишах! Пристало ли таким дервишам, как я, встречаться без нужды с такими властелинами, как ты? — отвечал Абу-али-сина. После проявления взаимного уважения и обмена любезностями начался царский пир. На столах были такие яства, что и придумать трудно, словом, угощение на любой вкус и всякое желание.

Но кончился пир, и снова падишах обратился к Абу-али-сине:

— О великомудрый и всезнающий жрец науки, Платон нашего века! Удивительные и чудесные события свершились на наших глазах в эти дни. Скажи, не твоих ли рук эти дела?

— Да, мой падишах, — отвечал Абу-али-сина, — эти свершения — плод моего искусства.

— О великий Аристотель! — сказал падишах. — То, что показал ты людям, — и величественно, и полно мудрого смысла. Но ни одно твое деяние не доступно свершить обычному человеку. Среди тех, кто слышал о чудесах, творимых тобою, многие верят в их возможность, но некоторые относятся с недоверием. Не покажешь ли ты здесь свое искусство, чтобы все люди дивана своими глазами увидели проявление могущества твоих способностей?

— Если такова воля падишаха, с радостью! — сказал Абу-али-сина, и попросил принести таз с водой.

Когда таз принесли, Абу-али-сина обратился к присутствующим:

— Пусть каждый, кто захочет увидеть невиданное, услышать неслыханное, пережить неведомое, подойдет и заглянете воду. Первым решил посмотреть в воду падишах, но один из людей дивана сказал ему:

— Мой падишах, позвольте сначала заглянуть в таз с водой вашему верному слуге, а я расскажу вам все, это увижу.

Падишах согласился, и человек дивана подошел к тазу и заглянул в воду.

И он увидел себя в пустыне в образе молодой стройной женщины. «Помогите! — хотел крикнуть он. — Что же это со мной происходит?» Сердце сжалось у него от страха, печаль наполнила душу. Оглянулся он по сторонам, а вокруг безжизненная пустыня. Среди таких песков завыл бы даже леший.

«О горе, что за напасть случилась со мной? Почему так тревожно болит сердце?» — подумал он и пошел по пустыне, и слезы ручьями струились по его лицу. Вдруг он остановился — перед ним высился огромный громила-великан с пальцами величиной с грабли, с ногтями, подобными сохе, рот его был похож на могилу, шея — с минарет, а зубы напоминали надгробные камни. Увидев беднягу в образе женщины, громила-великан воскликнул:

— О любезная сердцу моему! — и направился к женщине.

Стремглав кинулся от великана бедняга, но где спрячешься в пустыне. А страшный преследователь настигал его и грохотал:

— О милая, ну как ты скроешься от меня? Ведь ты же не птица, не улетишь.

Почувствовал бедняга, что в безвыходное положение он попал, что не справиться ему с неумолимым чудовищем, что грозит ему неминуемая гибель… И в этот момент появился Абу-али-сина. Бросился к нему несчастный;

— О великий Аристотель! Спаси меня от этого зверя! Успокой рвущееся на части сердце! Помоги мне!

И сказал ему Абу-али-сина:

— Я помогу тебе, если ты выполнишь два моих условия.

Бедняга был согласен на все:

— Ты только спаси меня, и я не два, а тысячу условий готов принять.

— Условия такие, — продолжал Абу-али-сина, — во-первых, ты никому не расскажешь, что ты видел, а, во-вторых, когда я буду просить руки дочери падишаха для моего сына, ты поддержишь мою просьбу.

Несчастный немедля поклялся выполнить оба условия, тогда Абу-али-сина дотронулся до чудовища, и великан исчезнул.

Когда верный слуга падишаха пришел в себя, он увидел, что находится во дворце падишаха, перед ним стоит таз с водой, все люди дивана сидят, как и сидели, на своих местах, а Абу-али-сина усмехается в усы.

Вытер бедняга поте лица и сел в изнеможении на свое место.

— Ну, что же видел ты? — обратился к нему падишах. — Расскажи нам, а мы послушаем.

— О великий падишах, — трясущимися губами вымолвил несчастный, — нет в человеческом языке слов, чтобы поведать о том, что я видел. Сколько бы ни рассказывал я о тех видениях, что предстали предо мной, даже самой малости я не в силах изложить. Удивились люди дивана, что за видения предстают перед взором человека в обычной воде, в обычном тазу. И второй человек попросил позволения у падишаха заглянуть в воду.

— Уж я-то, — сказал самонадеянно, — сумею рассказать, что увижу. Согласился падишах и с его просьбой, и второй человек из людей дивана посмотрел в таз. И он увидел себя в образе страшного черного араба-бедуина, одетого в тряпье. И находился он посреди бескрайней пустыни, на просторах которой воют сильные бураны. Идет печальный бедуин с застывшими в глазах слезами по пустыне, а навстречу ему турок. Увидел турок черного бедуина и принял его за беглого раба. Набросился турок на бедуина, скрутил ему руки, связал их крепко-накрепко, приладил к плечам тяжелый камень и повел беднягу, избивая на каждом шагу.

— О властелин, — взмолился бедуин. — Волей аллаха я — не черный раб, а такой же свободный человек, как и ты.

Но мольба была напрасной, и за каждое выкрикнутое слово турок награждал несчастного бедуина ударом палки. Понял бедняга безвыходность своего положения и молча переживал случившееся, покорно следуя за турком. А турок погонял его и нещадно бил палкой. Ноги у бедуина распухли, в глазах от усталости двоиться начало, сердце вот-вот разорвется на части. И почувствовал несчастный, что еще немного такого пути, и душа его простится с телом, словно птица с клеткой. Никогда в жизни не переживал он ничего подобного, и обратился он к аллаху:

— О всемогущественный аллах! Не оставь без помощи правоверного! Помоги вырваться из рук бездушного человека!

…И в этот момент появился Абу-али-сина. Увидев его, бедуин воспрянул духом. Уверенный, что Абу-али-сина поможет ему, он бросился к мудрецу с мольбой. Из глаз бедуина струились слезы, несчастный был похож на ощипанного цыпленка, побывавшего на огне.

И сказал ему Абу-али-сина:

— Я выручу тебя из беды, если ты согласишься выполнить два моих условия. Во-первых, когда я буду просить падишаха отдать его дочь в жены моему сыну, ты поддержишь меня и, во-вторых, ты никогда никому из людей дивана не расскажешь ничего из того, что ты видел.

Бедняга на все был согласен и поклялся выполнить оба условия. Вырвал Абу-али-сина бедуина из рук турка, но не удержал в своих руках, и бедуин упал в глубокий колодец, оказавшийся рядом. Он летел, кувыркаясь и ударяясь о стенки то головой, то руками, пока не попал в воду. Вода была такой холодной, что он задрожал мелкой дрожью и раскрыл глаза.

И увидел он, что находится во дворце, вокруг — люди дивана, а сам он стоит над тазом и смотрит в воду. И сказали ему, что прошла всего одна минута. Поразился он тому, что за одну минуту так много произошло событий, и обессиленный всем пережитым, устало сел на свое место.