Элинор Фарджон - Седьмая принцесса

Вот они — автоматы. Сейчас исполнится заветная мечта Джонни Муна! Малыш бросился к крайнему автомату и сунул монетку в прорезь. Сердце бешено колотилось. Он схватился за рычажок, потянул изо всей мочи, — и ему в руки выскочил маленький картонный билет…

Джонни глазам своим не поверил. Неужели волшебный автомат его обманул? Но это же подло! Гадко! Он снова потянул рычажок, но автомат не отозвался. Проглотил его монетку и молчит! Не видать Джонни самого вкусного на свете шоколада. Что же делать ему теперь? Только плакать…

К плачущему мальчику подошла дама. Наклонившись, она рассмотрела билет и промокнула слёзы Джонни носовым платком.

— Что случилось, детка? Ну, не плачь! Ты боишься один идти на платформу? Там очень шумно? Пойдём со мной. Я как раз встречаю дочку из Лондона. А ты кого встречаешь?

— Дядю Тома из Полсмута, — находчиво ответил Джонни Мун.

Слёзы мгновенно высохли. Его возьмут на платформу! Какая удача! Уцепившись за руку дамы, он прошёл сквозь толпу через какие-то воротца в огромный дворец с крышей, но без стен. Здесь, в своём особом мире, жили паровозы, здесь иначе пахло, и даже голоса звучали иначе — гулко и странно. Кругом двери, двери — в лавки, в магазинчики, к лестницам, что вели куда-то наверх, к стеклянной крыше, и вниз, в тёмные каменные пещеры. Впереди друг за дружкой тянулось множество тротуаров, а между ними зияли ямы. В одной такой яме, вдалеке, недвижно стоял поезд. И вдруг к тротуару, где стоял Джонни, с ужасным рёвом и грохотом подкатил другой состав и, пыхтя, остановился, закрыв собой все тротуары и поезда.

Ухватив Джонни покрепче, дама принялась отчаянно размахивать свободной рукой:

— Вон моя дочка! Видишь! Гледис! Гледис! Эй, носильщик! Гледис, дорогая, мы тут! Носильщик! Чемодан там, в вагоне. Послушайте, носильщик, куда прибывает ближайший портсмутский поезд? К пятой платформе?

И дама подтолкнула Джонни:

— Беги, малыш, пока не увидишь цифру пять. Ты ведь знаешь цифры?

— Знаю, — ответил Джонни и побежал по каменным ступенькам в таинственную подземную пещеру, он очень торопился: вдруг его остановят и он так и не узнает, что же там внизу, под землёй.

В пещере он пробыл очень долго. Там было так хорошо, что и уходить не хотелось. Шаги звучали иначе, а кругом прохлада и сумрак. Можно расхаживать важно, по-взрослому, топать сколько душе угодно или бегать взад-вперёд, можно притвориться, будто ты — паровоз и, тащишь целый поезд. Ты рычишь, и урчишь, и кричишь «хо-хо!», и не узнаёшь собственного голоса. Ты носишься из конца в конец, кричишь всё громче, топаешь, всё уверенней, бегаешь всё быстрей. И никто тебя не останавливает, все спешат, лишь оглянется редкий неторопливый пассажир да улыбнётся. А иногда ты остаёшься вдруг в пещере совсем один. И снова бежишь мимо щелей, куда уходят все лестницы, откуда проникает дневной свет. Возле каждой лестницы большие цифры, и ты считаешь:

— Один! Два! Тли! Четыле! Пять! Сесть! — и несёшься дальше.

А. цифры отскакивают от стен и набегают снова чужим, незнакомым голосом.

Вдруг Джонни услыхал голос носильщика:

— Эй, парень, по-о-остранись!

Носильщик глянул на Джонни очень сердито — тот даже вжался в стенку, а когда носильщик с тележкой скрылся из виду, мальчик ринулся вверх по первой попавшейся лестнице.

Снова день, снова солнце, но он уже на другой платформе. Воротца, через которые он входил, теперь далеко — через две платформы и две ямы. А Джонни оказался в самом центре вокзального мира. Вокруг люди, люди — стоят, сидят на скамейках, а то и на чемоданах. Невдалеке, в загончике, телёнок. Подойдя поближе, Джонни сказал: «Му-у» — и погладил телёнка по носу. Нос оказался тёплым. Телёнок прянул и отозвался: «Му-у», точно эхо внизу, в туннеле. Посредине этой платформы светился стеклянный домик, там продавали еду и чай в прозрачных коробочках и стаканчиках. У Джонни вдруг засосало под ложечкой, он вспомнил, что не обедал, и подошёл поближе. Стоял он долго и не сводил глаз, с булочек в прозрачной упаковке, а девушка за прилавком болтала с моряком. Наконец она обратилась к Джонни:

— Ну, что ты выбрал?

Джонни побрёл прочь. Неожиданно его догнал моряк:

— Держи-ка, друг! — и моряк сунул в руку Джонни липкую от сахара булочку.

Схватив булку, Джонни тут же шмыгнул прочь, а то ещё продавщица опомнится и заберёт назад. Он даже решил съесть булочку на другой платформе и направился обратно в пещеру. У подножья лестницы он повстречал, а точнее, наткнулся на маленькую девочку с ведёрком и лопаткой, она семенила позади большого семейства: вслед за родителями, сестрёнками и братишками. Девочка сказала:

— Плостите! — точно не Джонни налетел на неё, а наоборот.

— Площаю! — сказал Джонни.

— Я ездила в Лиллалктон, — сообщила девочка. — А тепель возвлащаюсь в Клепхем. Хочешь леденцов? — Она протянула Джонни пакетик. Мальчик взял два леденца.

— Меня зовут Долинда, — продолжала девочка. — Ой, до свиданья, а то я потеляюсь!

— До свиданья, — ответил Джонни Мун и направился на Шестую платформу, а Доринда поплелась на Первую.

Над Шестой платформой не было даже крыши, зато тут стоял поезд с маленькими вагончиками. Вокруг никого не было, и Джонни залез в пустой вагончик и примостился в уголке на пыльном ворсистом сиденье. Он ел свою булочку, сосал леденцы и глядел в окошко на огромную угольную гору и чахлые зелёные деревца. Он досасывал второй леденец, уголь смешался с деревьями, выплыло загорелое лицо дяди Тома, он беседовал с девушкой-булочкой прямо у Джонни в классе, только девушка была уже не булочка, а Доринда, а телёнок объяснял у доски урок…

А потом Джонни враз очнулся и понял, что поезд тронулся с места! Он ехал медленно, но вот угольная гора осталась позади, чахлые деревца уступили место зелёному полю с великолепной кучей мусора посередине. Тут поезд остановился.

— Полтсмут! — объявил себе Джонни и захотел вылезти из вагона, потому что узрел на свалке отличное гнутое колесо от велосипеда. Но дверь оказалась заперта, и прежде чем Джонни добрался до другого конца вагона, поезд уже попятился и покатил назад так же неспешно, как ехал вперёд. Снова показалась угольная гора. Какие-то люди кидали уголь в грузовики. Джонни выбрался из вагона и, перебравшись через пути по деревянным мосткам — вниз, а потом вверх, — очутился возле самой горы и стал смотреть за погрузкой. Тут собралось много ребятни. Один паренёк, постарше, кинул в кузов пригоршню угля. Мужчины улыбнулись. Тогда и другие мальчишки, а с ними и Джонни, тоже принялись помогать. Джонни успел бросить целых пять пригоршней, но тут один из грузчиков гикнул: