Юрий Фадеев - Записки «русского азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России [Издание второе, измененное, добавленное]

У любого думающего человека давно нет иллюзий в отношении Совета Федерации, Госдумы, региональных Заксобраний и прочих атрибутах западной «демократии».

Даже у лилипутов, как можно убедиться, законы Слемексенов – низкокаблучников, куда более прогрессивны, нежели российские законы подкаблучников.

Там, к примеру, судебная ошибка карается чрезвычайно строго – у нас не карается вообще. Мошенничество считается более тяжким преступлением, чем воровство и нередко наказывается смертью. Гулливеру объяснили почему: «При известной осторожности, бдительности и небольшой дозе здравого смысла, всегда можно уберечь имущество от вора, но у честного человека нет защиты от ловкого мошенника».

В нашей стране мошенникам комфортно как нигде. Коррумпированная власть узнаёт в них свои черты и поэтому лицемерно приравнивает их «деятельность» к бизнесу. Они свободно рекламируют себя по радио, телевидению, в интернете, газетах, журналах. В Москве, на каждой остановке висят объявления предлагающие фальшивое гражданство, патент, мед. книжки, мед. справки, больничные листы, трудовые книжки, аттестаты зрелости, дипломы о высшем образовании – и «Хоть бы хрен по деревне!». В сотовой связи, без согласования с абонентами, они навязывают интернет и иные услуги, от которых особенно страдают пожилые люди. Другие мошенники те, что не рекламируют себя – олигархи, банкиры, вороватые чиновники, мошенничают более масштабно и выводят из страны сырьевые и коррупционные миллиарды, деньги пенсионных фондов, затем комфортно обустраивают семьи за «бугром», а сами, в том числе и вахтовым методом, беспрепятственно продолжают наживаться в «этой стране».

Теперь возьмем такой важный аспект общественной жизни как выбор кандидатов на любую должность. Чем руководствуются в Лилипутии, прежде всего? Оказывается нравственными качествами человека, так как считают, что «самые высокие умственные дарования не могут заменить нравственных достоинств, и нет ничего опаснее поручения должностей даровитым людям с порочными наклонностями, одаренным уменьем скрывать свои пороки, умножать их и безнаказанно предаваться им».

А как же обстоит с этим делом у нас? В условиях диктатуры партии власти главным критерием отбора чиновников являются безусловное членство в партии «Единая Россия», а не интеллект и нравственные качества, не опыт и профессионализм.

Этот принцип был сформулирован еще Ф. Дзержинским и имел место в ЧК: «Если приходится выбирать между безусловно нашим человеком, но не совсем способным, и не совсем нашим, но очень способным – у нас, в ЧК, необходимо оставить первого».

Гулливер, познавая фантастический мир лилипутов, был восхищен их системой образования. Читаем: «Дети воспитываются в правилах чести, справедливости, храбрости; в них развивают скромность, милосердие, религиозные чувства и любовь к Отечеству. Благодаря такой системе воспитания молодые люди стыдятся трусости и глупости и относятся с презрением ко всяким украшениям, за исключением благопристойности и опрятности».

Есть в этой системе и равенство полов, и гармония физического и интеллектуального развития, и раннее приучение к самостоятельности.

Конечно, вряд ли стоит делать слепок с лилипутского образования, тем не менее, система воспитания у лилипутов в каких то аспектах согласуется с мудрыми советами нашего философа Ивана Александровича Ильина:

«Ребенок должен слышать русскую песню еще в колыбели. Пение научит его первому одухотворению душевного естества по-русски… Русская песня глубока, как человеческое страдание, искренна, как молитва, сладостна, как любовь и утешение.

Сказка будит и пленяет мечту. Она дает ребенку первое чувство героического — чувство испытания, опасности, призвания, усилия и победы; она научит его мужеству и верности; она учит его созерцать человеческую судьбу, сложность мира, отличие правды от кривды.

Молитва есть сосредоточенная и страстная обращенность души к Богу. Молитва даст ребенку духовную гармонию. Молитва даст ему источник духовной силы — русской силы. Он найдет пути и в глубину русской истории, и на простор русского возрождения».

Не правда ли, насколько правильно и вместе с тем настолько наивно выглядит сейчас русский философ? Русские песни, сказки, молитва… Он и предполагать не мог, что мы, русские, доживём до того, что слово «русский» станет не ко двору даже в Конституции.

Следуя излюбленному гротеску, Джонатан Свифт вполне закономерно после лилипутов отправляет Гулливера в Бробдингнег, страну великанов. Казалось бы, поводов для высмеивания здесь нет: великаны естественны, ведут простую патриархальную жизнь под руководством умного короля. Но в том-то и дело, что на их фоне скорее смешон и мелок сам Гулливер с его претензией на просветительство.

Да и в чем просвещать?! Не знавшие огнестрельного оружия великаны, услышав о нем, приходят в ужас - настолько безнравственным представляется им это изобретение. Выслушав описание орудий, король-великан испытывает потрясение: «Как Гулливер, такое бессильное и ничтожное насекомое», может питать столь бесчеловечные мысли… и до того свыкнуться с ними, чтобы совершенно равнодушно рисовать сцены кровопролития и опустошения, как самые обыкновенные действия этих разрушительных машин». И с каким же пафосом и резонерством Гулливер дает оценку естественной реакции просвещенного монарха: «Странное действие узких принципов и ограниченного кругозора»!

Как в литературе, так и в жизни, реальность и ирреальность всегда рядом, надо только суметь их разглядеть и разграничить. И тогда может обнаружиться, что современный человек и есть тот карлик, несовершенное «насекомое», которое по поводу и без повода не прочь побряцать оружием. К сожалению, в его распоряжении есть и такое, которое угрожает существованию человечества на Земле.

Приключения Гулливера в Бробдингнеге были занимательны и наполнены опасностями. Но более всего в том мире меня заинтересовало, как Свифт разворачивает полемику о государственном устройстве страны. И не важно, что это исторические реалии Англии XVIII века, сам принцип государственного строительства и основы избирательного права, поданные через восприятие мифического, но вместе с тем не испорченного цивилизацией людей героя, могут явить неожиданный результат.

Во время одной из многочисленных бесед король, выслушав рассказ Гулливера об устройстве парламента, состоявшего из палаты пэров (лордов) — лиц «самого знатного происхождения, владеющих древнейшими и обширнейшими вотчинами», и палаты общин, куда входят «перворазрядные джентльмены», усомнился в разумности такого подхода. Великан-король был в сомнении, так ли уж основательно знают лорды законы, и позволяет ли им это знание решать в качестве высшей инстанции дела своих сограждан? Действительно ли лорды чужды корыстолюбия, партийности и других недостатков, что на них не могут подействовать подкуп, лесть и тому подобное?