Борис Камов - Сумка Гайдара

Это не могло быть случайностью. Володя, надо полагать, тайно охранял лагерь. Хорошо зная обстановку в селах, он, видимо, дежурил на немцеопасных направлениях.

Вот за какие исключительные заслуги Володя удостоился звания адъютанта Гайдара и получил разрешение в любое время появляться у шалашей.

Аркадий Петрович подружился с парнишкой. У них состоялось несколько серьезных и продолжительных бесед. О чем?.. Этого мы, наверное, уже никогда не узнаем.

Однажды Аркадий Петрович дал братьям важное поручение: пойти в Лепляву и установить наблюдение за понтонным мостом через Днепр. Гайдар хотел выяснить, сколько солдат охраняет переправу, через какое время они меняются, где установлены пулеметы.

Аркадий Петрович разрабатывал план налета на Каневский аэродром. Гарнизон в Каневе был невелик, а в партизанском отряде имелись летчики. Считалось вполне реальным захватить один или два транспортных самолета

«Юнкерс-52», на которых несколько десятков окруженцев могли бы перелететь через линию фронта.

— Если вас задержат, — наставлял Аркадий Петрович, — скажите, что идете к товарищам в Лепляву. Имена помните? Если вас упрекнут, что крутитесь возле переправы, сошлитесь на то, что мама просила узнать, пускают ли по немецкому мосту на каневский базар. — Гайдар отстегнул ремешок и протянул ребятам свои часы: — Вернетесь с задания — отдадите.

Братья доставили нужные сведения, но осуществить налет на Канев Аркадий Петрович не успел...

Знал ли Володя, что Гайдар оставил рукописи Михаилу Ивановичу? Судя по всему, знал.

Ведь они часто виделись. И Аркадий Петрович мог сказать адъютанту, что ему нужно спрятать свои бумаги, и даже попросить совета. Не исключено, что именно Володя рекомендовал Гайдару оставить тетради у них в доме.

А возможен и другой вариант. В тот вечер, когда Аркадий Петрович передал рукописи леснику, братьев в комнате не было: они охраняли дом. Выйдя на улицу, Гайдар мог увидеть Володю и сказать ему:

«Я только что оставил тетради твоему отцу. Те самые, что я показывал. Если не трудно, присматривай за ними. Буду жив — они мне пригодятся».

А что Гайдар обращался к Володе с просьбами, свидетельствует одно Володино письмо, у которого необычная предыстория.

Как мы помним, в 1942 году сначала Васю Швайко, а потом и его младшего брата полицаи отправили в Германию. Володя покинул дом без единой картошины в кармане. И мама его боялась, что он умрет по дороге с голоду.

Но умереть с голоду ему не дали. Парни и девушки, которые ехали вместе с ним в вагоне, делились с Володей своими скромными припасами.

Еще недавно Владимир Швайко был студентом педагогического техникума, комсомольцем, помощником отца и адъютантом у Гайдара. Теперь их всех везли в теплушке, где до этого перевозили скот. И в Германии, на специально созданном невольничьем рынке, специально обученные новому ремеслу торговцы поштучно распродали доставленных с Украины «восточных рабочих» фашистам-рабовладельцам.

«Восточные рабочие» были заняты от темна до темна. Кормили плохо, но мучительнее усталости и голода было ежечасное унижение. Некоторые не выдерживали, но Володя выдержал и помог выдержать другим.

Каждый вечер перед сном он вслух пересказывал себе и товарищам прочитанные дома книги. Прочитал он до войны не слишком много. Поэтому некоторые повести и романы Володя пересказывал несколько раз. Особенно часто его просили рассказать «Остров сокровищ» Стивенсона, «Овод» Войнич и «Судьбу барабанщика» Гайдара.

В фашистской неволе Володя пробыл полтора года. К счастью, ему с одним приятелем удалось бежать, несколько месяцев они скрывались и вышли навстречу Советской Армии.

Володя тут же вступил добровольцем. Получил старенькую красноармейскую форму и обшарпанную винтовку с трехгранным штыком.

Амуниция, конечно, была неказиста, и все-таки он был уже солдат. В батальоне объявили, что завтра — наступление.

А «самый страшный час в бою — час ожидания атаки», — писал поэт-фронтовик Семен Гудзенко.

Что же делает в эти трудные часы перед боем рядовой Владимир Швайко? Он идет к военторговскому автофургону, покупает письмо-конверт, то есть плотный лист бумаги размером с тетрадную страницу, который складывается вдвое. Одна его наружная половина расчерчена линейками: куда, кому, адрес отправителя. Все остальное пространство отводилось для текста.

В том же фургоне Володя купил школьную ручку, пузырек чернил. Отыскал укромное место и сел писать письмо.

Он писал не матери с сестрой, которые остались одни в Михайловке. Не родственникам в Бердичев. Он писал в Москву.

Володино послание благополучно дошло, не затерялось на фронтовых дорогах. Теперь это ценный исторический документ. Вот оно:

«Москва.

Союз Советских писателей.

Дорогие товарищи!!!

Очень прошу сообщить мне о судьбе... Аркадия Гайдара. Я был его близким другом в 1941 году в октябре месяце...

Во время оккупации немцами города Киева... писатель т. Гайдар находился неподалеку от Киева, откуда и попал в наши леса вместе с частями Красной Армии. Тут-то я с ним и познакомился.

Здесь Аркадий Гайдар связался с нашим местным партизанским отрядом. В отряде он находился более чем месяц.

В ноябре месяце на одном озере вместе с начальником этого отряда они попали в плохое положение, но, по некоторым данным, т. Гайдар прорвался через вражеское окружение и скрылся. Дальше его действия мне уже неизвестны.

Находясь в нашем лесу, Аркадий Гайдар просил меня после прихода Красной Армии написать вам (подчеркнуто мной. — Б. К).

Прошу написать мне, Может быть, вам известно что-нибудь о нем.

В. Швайко». [7] Публикуется впервые. Архив СП СССР. Ф. 19, оп. 6, д. 20.

В Володиной версии того, что произошло с Гайдаром, отчетливо проступают отзвуки двух трагических событий:

1) в конце октября 1941 года на окраине Леплявы пятеро партизан нарвались на засаду, один из них погиб, остальным удалось прорваться через вражеское окружение;

2) в первых числах ноября «начальник партизанского отряда» с двумя товарищами действительно попал в «плохое положение»: он был выслежен, схвачен и казнен.

Предполагал ли Володя, что Гайдар погиб? Да. Ведь только «по некоторым данным» Аркадий Петрович «прорвался... и скрылся». Следовательно, существовали и другие сведения, но Володя еще надеялся на чудо. В коротком письме (одна страничка мелким почерком) он дважды просит сообщить ему «о судьбе Аркадия Гайдара».

Вопреки слухам и, быть может, вопреки очевидным фактам, он еще надеется: вдруг писатель остался жив.

Это было не только горячее желание. Возможно, у Володи с Гайдаром были свои дела и адъютант считал нужным в них отчитаться. Во всяком случае, одно оставленное ему поручение — сообщить в Союз писателей — он выполнил так быстро, как только сумел.