Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 4 АПРЕЛЬ

Зина потупилась. Разглаживая на колене свой чёрный фартук, она начала несмело:

- Не знаю, девочки… Может, я неверно…

- Ну, говори, говори, - подбодрила её Сима.

- Может, так сделать? Вот нам сейчас надо будет готовиться к празднику. Пускай Тамара возьмёт какую-нибудь интересную работу…

- И завалит её, - докончила Маша. - Вот выбрали её в редколлегию, а она работать не стала!

Зина поглядела на неё.

- А может, не завалит? Девочки, вот мы будем ставить «Морозко». Будем же мы шить костюмы? Для Снежинок, для сиротки Дашеньки… Пусть и она с нами шьёт!

Маша покачала головой:

- Не будет. На фартуке крючок пришить не может, а то…

- Маша! - остановила её Зина и значительно поглядела на неё… - А разве мы-то с тобой не поможем ей?

Сима, прищурившись, слушала Зину. Глаза её опять наполнились весёлыми огоньками.

- Но до чего ж наша Зинка - тихоня и хитрая: всё как-нибудь потихоньку, осторожно, чтобы подружку свою не обидеть. Знаю я тебя! - И добавила уже серьёзно: - Мне кажется, что Зина права. Давайте так и сделаем. А поговорить с ней поручим Зине. Вот пускай она в спектакле участвует - Снежинку танцует!

- А главное, надо, чтобы кто-нибудь с ней занимался каждый день. Пускай Зина, раз она её подружка! - сказала Оля.

И все поддержали:

- Пускай Зина!

- Хорошо, - кратко ответила Зина. С вопросом о Тамаре Белокуровой

было покончено, и девочки с удовольствием перешли к другим делам. А эти «другие» дела были очень интересны.

Ирина Леонидовна, старшая вожатая, принесла целый ворох белой, розовой и голубой марли: в кружке рукоделия будут шить костюмы для Снежинок. Снежинки должны кружиться и танцевать вокруг оставленной в лесу сиротки Даши.

- Дашу играет Соня? - спросила Зина.

Ей почему-то подумалось, что Тамаре непременно захочется играть эту самую главную роль. Но она тут же возразила самой себе: а почему она так думает? Тамара ещё ничего никому не говорила. Она вообще держит себя так, будто все эти дела её совсем не касаются…

- Да, Соня Поливанова из шестого «Б», - ответила Сима. - Она очень подходит к этой роли. Правда, девочки?

- Правда, - раздались голоса со всех сторон. - Она очень хорошенькая! И тихая такая же, как та Дашенька…

- А нашу Зину тоже можно было,- сказала Сима. - И тихая и хорошенькая!…

- Как не стыдно! - отмахнулась Зина и покраснела до самых волос.

- И Снежинкой могла бы, - сказала с улыбкой, подмигнув девочкам, Оля, - беленькая!…

- Ни за что! Ни за что! - затрясла головой Зина. - Я и повернуться-то не умею. Перестаньте, девочки!

- Она нам красивую стенгазету сделает, вот увидите, - сказала Маша Репкина. - Уж это она сумеет. И, между прочим, правильно поступает: чего не может, за то не берётся. А что может, обязательно сделает.

- Полная характеристика! - засмеялась Сима. - Зина, ты довольна?

- Довольна, довольна, - засмеялась и Зина. - Хоть горшком называйте, только в печку не ставьте!

Как бегут дни! Вот уж и праздник Октябрьской революции проводили, уж и другой праздник - Новый год - впереди. Вот уже и снег ложится на тротуары…

Зина тихо шла по своей сразу побелевшей улице. Шла и глядела на падающий снег. Зине казалось, что она может глядеть бесконечно на эти медленные пушистые снежинки, которые бесшумно появляются откуда-то из глубины светлосерого неба и всё летят, летят, смешиваясь с наступающими сумерками и с лёгким дымом заводских труб…

«Моя подружка! Моя подружка! - Зина опять вспомнила про Тамару и поморщилась, словно от зубной боли. Но тут же и упрекнула себя: - Вот ведь какая! Как обещать, так я. А как до дела дошло, так уж мне и не хочется! И как только не стыдно!»

Зина и Тамара сидели за маленьким письменным столом. Горела настольная лампа, накрытая пёстрым шёлковым платочком. Из-за стены слыша-лась негромкая музыка - Антонина Андроновна любит слушать радиопередачи. Когда приёмник выключен, то ей кажется, что в квартире слишком тихо и скучно и чего-то не хватает. Дверь в соседнюю комнату была открыта, и Зина видела Антонину Андроновну - она лежала на диване, читала какую-то толстую, растрёпанную книгу и щёлкала кедровые орехи.

Зине мешала музыка, не давала сосредоточиться. Наморщив брови, она старалась сообразить, с чего надо начать задачу. Тамара с рассеянным видом ждала, когда Зина начнёт решать задачу, и, слушая музыку, легонько постукивала ногой в такт.

- Ну вот, Тамара, слушай…

Тамара зевнула и поближе подвинулась к Зине, взяла карандаш:

- Ну?

Подруги принялись решать задачу. Вернее, решала Зина, а Тамара записывала. Они записали первый вопрос.

- Ну, и что ты сделаешь дальше? - спросила Зина.

Тамара задумалась.

- Ну, помножу 320 на 12…

Зина с изумлением взглянула на неё:

- Зачем? Тамара задумалась.

- Нет, я к 320 прибавлю 12 и потом разделю…

- И что будет? - Зина слабо улыбнулась. - Да ты ничего не поняла, Тамара! Давай сначала.

Зина терпеливо принялась объяснять задачу.

- А! Вон что! - Тамара кивнула головой. - Ну, поняла, поняла. Надо разделить 320…

- Правильно, правильно, - обрадовалась Зина.

Но Тамара вдруг насторожилась, прислушалась…

- О! Канделаки поёт! Ой, как я люблю! Нани-на, нани-на!…

Тамара, подпевая Канделаки, вскочила, бросилась в комнату к матери и включила приёмник на полную мощность.

…Приезжайте, генацвале! Нани-на, нани-на. Угостим вас цинандали! Нани, на-ни-на!…

- Что ты делаешь! - испугалась Зина. - Разве можно так запускать?

Тамара звонким и чистым голосом подпевала Канделаки. Зина взглянула на Антонину Андроновну, ожидая, что она остановит Тамару, но та невозмутимо продолжала читать, пощёлкивая орехи.

В дверях появилась Ирина.

- Там опять соседи пришли, просят радио убавить, - сказала она, - а мне тоже надо уроки учить.

Антонина Андроновна подняла от книги глаза.

- Опять пришли? Удивляюсь, какой невоспитанный народ!…

- Ну, вот ты опять им и скажи, - подхватила Тамара, - что мы к ним не лезем, пусть и они не лезут. Мы в своей квартире пускаем радио, а не у них!

- И скажи, что я полагаю,- добавила Антонина Андроновна, - что в собственной квартире я хозяйка, и что хочу, то и делаю, и чтобы больше никаких прецендентов не было.

- Чего? - переспросила Ирина.

Уловив искорку насмешки в её голосе, Антонина Андроновна не решилась повторить трудное слово.

- Иди и скажи, что тебе велено, - сказала она. - Прямо житья нет, такая некультурщи-на: лезут в чужую квартиру да ещё диктуют, как поступать и как не поступать! А для чего же радио изобретали, спрашивается? Чтобы оно молчало? И для чего же мы тогда за радио платим, интересно знать?