Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 4 АПРЕЛЬ

- Тоже ещё кричит, - пробормотала она в сторону рабочего и, обернувшись, проводила взглядом отца, который свободно и будто не глядя уклонился от страшной цепи и прошёл в цех. Тамара почти не узнавала его. Какой он молчаливый и незаметный дома и какой значительный и по-хозяйски уверенный здесь! Дома он просто «папка» - так называет его Тамара и так называет его её мать. А здесь он инженер Белокуров. Тамара глядела на него с неожиданным чувством робости и смутного уважения. Совсем другой человек. Только вот зачем он так резко при-

крикнул на неё? Мог бы и не кричать. Такой случай был показать перед девочками своё превосходство: ведь она всё-таки дочь инженера Белокурова! А ведь дома он никогда, никогда и голоса не подаёт, а тут вдруг так закричал на неё, да ещё при всех!… Зина поняла её настроение.

- Ведь тут опасно, - сказала она, - вот он и испугался. Ты лучше посмотри, вон ещё кран идёт. А кто это оттуда смотрит? Ай! Тётя Груша! Наша соседка тётя Груша!

Зина помахала ей рукой. Тётя Груша, закутанная от пыли платком, тоже помахала им сверху. Тогда и все девочки подняли весёлый крик и принялись махать крановщице. Лишь Тамара стояла молча, со скучающим видом. Ну, что ей за дело до этой тёти Груши на кране и до этих мрачных цехов, где тяжёлые цепи подхватывают крюками чугунные опоки, похожие на какие-то коробки, и рядами устанавливают их, подготавливая к принятию литья, и до этих штабелей ещё горячего листового железа, и до этих станов, которые прокатывают эти листы!… И вообще до всей этой тяжёлой, трудной и непонятной работы и до всей этой чуждой ей жизни завода.

А Зине было интересно всё. Особенно поразило её маховое колесо в прокатном цехе. Оно было такое огромное, половина его уходила под пол, а другая половина поднималась к потолку. Только во сне может присниться такое колесо!

- Ох, громадина! - почти вскрикнула, увидев это колесо, Фатьма.

И Зина подхватила:

- Никогда, никогда бы не подумала, что такие бывают! А ты?

- И я!

Радость прежней дружбы затеплилась снова, руки их как-то сами собой потянулись друг к другу. Но подошла Тамара, решительно взяла Зину под руку и отвела в сторонку.

- Колесо, колесо, ну что особенного? - сказала она. - А вот послушай, что мне сейчас Агатова сообщила: на совет отряда вызывают!

- Кого? - испугалась Зина.

- Ну, меня! - Тамара иронически усмехнулась. - Маша Репкина постаралась. А как же, староста класса! Это для неё важнее всего - староста класса. А всё из-за одной только двойки! Тоже друг называется!

- Зачем же прямо на совет отряда? - расстроилась Зина. Оглянувшись, она отыскала глазами Машу и пробралась к ней. - Зачем же прямо на совет отряда? - сказала она Маше. - Разве нельзя было нам самим с ней поговорить? Из-за одной двойки!

- Не из-за одной двойки, - твёрдо возразила Маша, - а из-за всего. Из-за опозданий. Ты вот пробовала заходить за ней. Ну и что? Сама опоздала. Я пробовала - то же самое. Только я не ждала её, как ты, а просто уходила, и она всё равно опаздывает. Елена Петровна вызвала её мать. Мать не пришла. Наверно, Тамара не передала записку. А я староста класса, мне быть в ответе… Ого! - вдруг подтолкнула она Зину. - Гляди! Гляди, что делается!

Из огромного ковша хлынул в опоки огненный ручей. Над котлом вспыхнул столб яркого света.

Зина на мгновение закрыла глаза, но и сквозь веки она увидела красный отблеск, словно от пожара. Среди оживлённых восклицаний подруг Зина различила милый голос Фатьмы:

- Жидкий огонь течёт! Ой, как интересно!

И вдруг так досадно стало Зине и так захотелось ей отмахнуться, словно от надоевшей мухи, от Тамары, когда та снова проворчала около неё:

- Обещают дружить до самой смерти и помогать… А сами - на совет отряда!

Но Зина не отмахнулась, сдержалась, чтобы не обидеть её. Но и не ответила ничего, сделав вид, что не слышала. А впрочем, и не до разговоров было: школьницы подошли к печам. Здесь было жарко. Вдоль всего цеха бешено гудели мартены. Рабочих совсем не было видно. У каждой печи стоял только один человек. Огонь в печах так завывал, что не слышно было голосов, и рабочие делали своё дело бесшумно и молчаливо. Иногда кое-кто из них оборачивался к девочкам и глядел на них сквозь квадратные тёмные очки, прикреплённые к козырьку. Печи были закрыты заслонками, и только сквозь круглое отверстие заслонок было видно бушующее пламя. Но вот подъехал к одной из печей кран, развернулся, держа на круглом хоботе мульду с металлом. Рабочий, стоявший у приборов, нажал кнопку и открыл заслонку. Кран рывком тронулся с места и

направил в бушующее пламя хобот с мульдой, наполненной металлом, перевернул эту мульду, высыпал весь металл в печь и снова отъехал к стене. Крышка снова захлопнулась, однако Зина успела увидеть, как бешено крутится в печи огненный вихрь, выбрасывая искры прямо в цех. Один из рабочих подошёл напиться. У входа в цех был устроен кран с газированной водой.

- Интересно? - спросил он, и белые зубы блеснули на покрытом сажей и гарью лице.

- Да, - несмело ответили девочки.

- Ты, Сергей, дай им в свои очки посмотреть, - попросил рабочий, провожавший экскурсию.

- А ты что сегодня, выходной? Или сбежал с вальцовки?

- Да вот приказано экскурсию проводить. До смены успею.

- Ну, как я им очки-то свои дам? - замялся рабочий.

- А что?

- Да кепка-то моя… того. Прокопчённая. Гарью пахнет.

- А от нашего отца тоже всегда гарью пахнет! - вдруг сказала Зина. - Как приходит, так и снимает всё. А всё равно пахнет.

- И от нашего! - сказал кто-то из девочек.

- И от нашей матери - тоже!

- Э! Да тут всё рабочий класс собрался! - засмеялся сталевар и подал Зине свою кепку с очками.

В это время как раз открыли одну печь, и Зина могла спокойно глядеть, как извиваются языки огня и кипит металл. Но глядеть долго не пришлось: другие девочки отняли у неё очки. Потом глядела в эти очки и Елена Петровна и их молоденькая чистенькая пионервожатая Ирина Леонидовна… Только Тамара не просила очков. Она стояла поодаль, словно боясь запачкаться… Неужели и её отец приходит с завода такой же пропахший гарью?… Впрочем, почём она знает, ведь он приходит поздно, а потом долго моется в ванной. Может быть, поэтому и моется так долго…

Опять вспомнилась встреча с отцом в первом цехе, и Тамаре показалось, что он прошёл мимо какой-то далёкой-далёкой, какой-то своей дорогой… А она живёт рядом и не знает о нём ничего!

Подходя к прокатному цеху, девочки ещё издали, через широкие открытые ворота, увидели, как по полу ползут бесконечные огненные полосы. Исчезает одна, вильнув хвостом, как змея, а следом уже ползёт другая.