Лена Петсон - У Ромео нет сердца

Я встаю. Прямо как в зале суда…

– Да, я хочу сказать, что не понимаю, что здесь делаю, – говорю я. – И да… я все еще в шоке. Какое я имею отношение ко всей этой истории? У меня нет богатых родителей или влиятельных покровителей. Я просто сыграла роль Джульетты в новом фильме, который сегодня здесь не раз упоминали.

– Я же тебя в него и пропихнула, – зло говорит Ирина. – Ради Марка. Только ради него. Ведь ты из себя ничего не представляешь!

– Может, это и так, не спорю. Сейчас я просто хочу сказать, что у меня ощущение, будто я попала в мир, где все друг другу враги, и непонятно, кто с кем и по какой причине спит. Вечный сюрприз какой-то. Я не могу к этому привыкнуть, уже сама себе не верю и не понимаю – где я лгу, а где – нет. Меня ничего с Кириллом не связывало и не связывает… все, что между нами было, – съемки в фильме и поездка в Италию. Я всегда любила и люблю Марка. Извините, ухожу. Спасибо, что пригласили.

Я натягиваю старую, связанную крючком кофту, которую меня попросили снять перед эфиром, и выбегаю на улицу. Стоит ужасная жара, я бегу к метро сломя голову, подгоняемая чувством, похожим на стыд. Выбегаю из вагона на станции, рядом с которой живет Марк, и мчусь вверх по эскалатору. Запыхавшись, я все же решаю остановиться у выхода. Чувствую себя загнанной, уставшей, но счастливой, а в отражении стеклянной двери вижу бодрую, веселую девушку в ярко-красном сарафане и дурацкой кофте. Все-таки я сделала это – призналась себе и всем в своих чувствах…

«Да! Все самое лучшее еще впереди», – подбадриваю себя я.

Дождь нежно моросит, огромные лужи похожи на озера. Я выхожу из метро, делаю несколько шагов и попадаю под ливень. Проворно добегаю до кафе, промочив ноги. Нежное платье обнимает мою продрогшую фигуру, а влажные волосы небрежно падают на плечи. Бегло окинув взглядом столики, понимаю – это отличное убежище для промокшей принцессы, я соберусь здесь с мыслями и выпью кофе.

– Мам, у меня отличная мысль!

Удивленная моим жизнерадостным напором, мама несколько секунд молчит.

– Эй, ты тут? – кричу я в телефонную трубку.

– Ох, Юль, после произошедшего я уже боюсь всего, даже хороших новостей, – говорит мама. – Что случилось?

– Ничего не случилось, просто я подумала, что вам с Димкой нужно отдохнуть. Возьми деньги из моего гонорара и вперед! К морю.

– Но, Юля… зачем такие траты?

– Мам, вам с Димкой сейчас лучше уехать. К вам могут прийти за очередной сенсацией, понимаешь… Зачем тебе вновь тратить нервы, лучше отдохни.

– Уже приходили одни, я не впустила…

– Тем более.

Какое-то время я еще уговариваю маму на безумство, каким она считает обычную поездку к морю, но вскоре она сдается, и наш разговор обрывается. Мама впадает в другую крайность: спешит паковать чемоданы.

За окном тихо барабанит дождь. «Есть какая-то прелесть в этих расслабляющих с детства привычках, в ожидании маленьких чудес», – думаю я и пью маленькими глотками кофе. Это волшебное ожидание праздника даже в самые обыденные моменты.

– Видела вас сегодня, – подмигивает мне женщина за соседним столиком. – Вы – молодец!

– Спасибо!

В детстве быстро привыкаешь, что после ужина мама дает конфету, испытываешь счастье от ее сладкого вкуса и начинаешь верить, что так будет всегда. Чем старше становишься, тем скромнее собственный мир чудес – безлюднее и предсказуемее. Тем ценнее каждая конфета, подарившая хотя бы минуту внезапного счастья. Но иногда…

Иногда – нужно слепо следовать обстоятельствам…

– Спасибо! – говорю я вновь своей соседке и выбегаю под дождь.

Ведь на то эти обстоятельства и даются нам, чтобы мы чувствовали – есть неведомая сила, которая иногда любит нам нашептывать: «Ничего невозможного нет», а иногда кричит: «Вперед! И только вперед!»

Я поднимаюсь наверх пешком, игнорируя лифт. Иногда приятно делать бессмысленные усилия по собственной инициативе. Просто так. Это дарит иллюзию, будто ты контролируешь свою жизнь. Я открываю дверь, Марк сидит на кровати, прислонившись к стене, и смотрит в окно. Пару минут я просто наблюдаю за ним, думая о том, как сильно скучала. Тихо, словно боясь спугнуть, окликаю его; он оборачивается и улыбается…

– Хочу показать тебе кое-что, – Марк говорит это так, будто мы не виделись не пару дней, а пару минут. – Пойдем.

Следую за ним на балкон и заставляю себя не думать, как много хорошего мы упустили в прошлом, как много всего могло случиться, но не случилось. Мысленно я корю себя за сутки, которые мы только что потеряли из-за Ирины, и хочу забыть об этом как можно быстрей.

Из шкафа, расположенного в нише балкона, Марк достает стопку бумаг и протягивает мне.

– Вот. Это только начало. Потом все это буду доделывать на компьютере.

В моих дрожащих руках – листки с карандашными рисунками. На них мужчины и женщины в причудливых одеждах.

– Очень красиво. Что это?

– Сам не знаю. Полный бред, но людям нравится, – просто и как-то слишком буднично начинает рассказывать Марк. – Один знакомый решил снять сказку и попросил меня нарисовать эскизы. Ирина как раз приходила, чтобы обсудить.

Это так трогательно… он все это время думал, что обидел меня…

– Я и не знала, что ты так здорово рисуешь…

– Не понимаю пока, насколько это хорошо. Интересно, он просто решил меня морально поддержать или это действительно кому-нибудь нужно?

– Очень красиво, – повторяю я искренне. – А это что?

На одной из полок я вижу еще один рисунок, беру его в руки. Остолбенев, перевожу взгляд на Марка, потом вновь на рисунок. Он прекрасен.

– Никогда не думала, что могу быть такой… – говорю я.

Марк молчит. Я смотрю на себя со стороны… Беспечная, веселая и одновременно грустная, я стою на фоне злополучной вазы и задумчиво смотрю куда-то вдаль. «Никогда не думала, что могу быть такой», – повторяю я вновь, но уже не вслух.

– Это ты и есть, – отзывается Марк и протягивает руку. – Верни, пожалуйста.

Он явно не хочет продолжать разговор, и мне ничего не остается, как молча отдать рисунок. В глубине ниши я вижу фотоальбом и беру его в руки.

– А это что?

– Да так…

Марк тянется к моей руке, но зря старается. Я уже все рассмотрела – на первой фотографии маленький мальчик, рядом мужчина. Где-то я его уже видела…

– Слушай, это же к нему я ходила на пробы? Арсений… отчества не помню.

Он смотрит на меня так, что мне и без слов все понятно.

– Это я в детстве, а это друг моего отца, он был моим репетитором.

– А она утверждала, что это ее рук дело, – продолжаю я. – Ты видел, чего она там наговорила? Меня растоптали.

Марк достает сигарету, прикуривает и отвечает:

– Видел.

– Можно в душ? Хочется все смыть с себя после сегодняшнего…