Алексей Терентьев - Сказки Руси-Даждьбожьей Стороны

– Ты молодец, скоро уж год как у нас. Старшая мать сказывала, что у меня в этот год камень проявиться должён. Вот и думаю я, может, согласишься со мной да с детьми моими жизнь связать. Я бы на такое и камня не пожелела. Муж мне нужен работящий, и я хозяйкой при нём буду справной да работящей. Как думу думаешь?

Молодец на то ей только и ответил:

– Не открыл я всю правду, когда сюда пришёл. Нужен мне, камень тот зелен, не для себя, молодильных яблочек раздобыть для родителей своих обещался я. От беды спасти их должен я, чтобы сестра моя быстра их по старости да болезни со свету не сжила. Не могу я добрая женщина стать твоим мужем, не серчай. С поклоном прими от меня скатёрочку волшебну паутинку. Всегда накормит она твоих детей да тебя, да и всех кто рядом живёт лесными плодами, да угошеньицами во любое время годика. Никому не откажет. Не раз она меня спасала от голода лютого, да от смерти неминучей. Пускай и вам теперь всем послужит. Не откупаюсь я от тебя и от слов твоих. Так возьми, да для людей сохрани, во благо используй, да меня недостойного не кори, что отказом на твоё ответил.

Загрустила от слов тех женщина, не есть ни пить не может, стали другие женщины с подозрением да со злостью на молодца посматривать, да в душе злобу копить, чтобы не расчёт ему дать, а смерти, как и других пришлых придать. И вот однажды наступила ночь звёздна, и прям по среди дома возник огонь зелёный и на столе у той женщины проявился камень зелен изумруд. Откуда он проявился, про то не ведомо. Но свет его осветил всё поселение женское, да всех поднял на ноги. Схватила камень женщина что младшого брата привечала, в кулак, да за руку ухватила его другой, к мостку проявившемуся потянула, не говоря ни слова. На словеса сил не тратя попусту. Собрались все женщины поселения да с огнями факелами двинули к ней в дом. А их уж и след простыл. Не поверили женщины, что мать детей бросила, да с чужаком к мостку кинулась. Стали судить да рядить, где они могут быть. Самые глазастые всё-таки заприметили в ночи тени человечески, да за собой всех остальных к речке потянули.

Добежали двое до мостка, а только один взошёл на него. Пред тем как отдать камень молодцу, проговорила женщина слова горькие:

– Не быть мне больше в круге. Отвернутся от меня товарки да подруги, но ты и меня спас, показав, что настоящие люди бывают, да какими случаются. Детей моих всему обучил да ко многому приспособил. Не жалею я камня, не захотел со мной водиться, так и быть по сему. Вон Бог, вон мосток. Иди и меня не забывай. Хоть и люб ты мне стал, но сердцу не прикажешь. У тебя свой путь, нет меня на нём. Видно Боги так судили, да приговорили.

Втолкнула женщина молодца на мосток, а камень руку ему жжёт. Стоило ему перейти мостик, как жжение исчезло, да и погоня из женщин остановилась, ибо не было больше ни какого мостка. Исчез он как утренний туман, что от реки поднимался, слизав и ночь и мосток, что успел явится, да с молодцем пропустится, на другой бережок. Поклонился погони младшой брат, и отправился в поселение мужчин что праздности предовались. Вроде и как в нескольких шагах, да пока дошёл, уже и солнце встало на небе синем. Вышел большак на крыльцо своей избы расписной, и улыбаясь встретил пришлого. Видел как кулак с зажатым камнем светится. Не надо было ему слов да разговоров, всё понял с первого раза, да видать не до конца он людей научился разгадывать, но о том сказ дальше. Долго ли коротко, но собрались возле путника что год назад ушёл, а теперь воротился, все мужики и с застывшем дыханием смотрели на чашу что пред ним появилась. Каждый вспоминал свою просьбу к волшебной голубой каёмочке, и думал о том, чего бы он ещё пожелал, да воплотил в мечтах своих праздных. Все видели как поднял руку, все видели как губы чего-то прошептали, но не видели как камень упал в чашу с голубой каёмкой, да как что-то проявилось в ней. Вздох разочарования пронёсся по рядам мужиков. И было от чего. Посреди чаши каталось яблочко обычное, золотым отсвечивающее, медовым бочком солнышку улыбающееся. Чуть не подкосились колени у молодца, когда понял он какую ошибку совершил. Не два, а одно яблочко он попросил, сказалась ночная погоня, да слова что не выходили из головы молодецкой той женщины, что всем рискнула ради него, не получив даже того на что рассчитывала.

По ту пору произошло многое. Младшой брат только и произнёс, слова горькие:

– Ах, я такой, сякой, голова с дырой! Слово не воробей вылетит не поймаешь. Возврата не будет, как ни старайся а на свет дважды не народишься.

Слова его прервали крики животные. Оказалось тут, что животина у мужиков стояла не доена, дрова перестали колоться, пироги печься, а те кто спал да ел, вдруг проснулись да к остальным мужикам гневным присоединились. Ибо стоило взять молодильное яблочко в руки молодцу, как чаша волшебная вдруг в глиняную тарелку превратилась, да во прах рассыпалась в руках большака.

– Это что ж делаться люди добрые? – взрыкнул большак. Но не слушали его боле мужики, вся напасть волшебством навеянная рассыпалась. Праздность пропала, да всё вернулось в жизнь обычную. Мосток вырос, да только не было больше поселения отдельного, все дома по волшебству вновь стали в единое поселение что посолонь издревле выстроены были. Бабы будто и не было всех годов проведённых поврозь, тоже вошли в круг голдящий из мужиков, став частью их.

– Ты ж говорил, что он князем стать хотел? Что пошло не так? А что с чашей-то? А кудысь крылья мои подевались? А чего пироги не пекутся, и коровы не доены? – слышался гул возмущённых голосов. Большак подняв руку, призвал всех слушать его:

– Тако могло произойти только в одном случае. Нарушил этот молодец договор. Не для себя попросил, а для кого-то другова. Вот волшебство и прошло. Теперь предстоит нам решать его судьбу. Ведь он у нас праздник вечный забрал? Что предлагаете с ни сотворить за такое надругательство?

Рёв глоток мужицких, стал разносится во все стороны, предлагая казни одна другой лютей. Но не сдвинулись люди с места. Потемнел вдруг свет белый. Не туча чёрная нашла на селение, нашёл поток стрел, что возле каждого вдруг кричащего воткнулися. Поняли они, что кто-то невидимый, спроста без спросу и жизни лишить их может запросто. Расступились они пред молодцем, что сжимал яблочко молодильное, и выпустили его сквозь коридор шипящий да проклятья посылающий. Шёл младшой брат, и казались его глаза пусты, а губы шептали только как заклинание вопрос не простой, да разумом не принимающийся: «Пошто одно яблоко?» Вскорости покинул он то поселение опять ставшее единым, да зажившим опять простой жизнью, в трудах да заботах о животе всех заботящихся. Дошёл молодец до пригорочка, глядь а его там охотник побратим ожидаючи, травкой сидит поигрывает.