Владислав Столяров - Хрестоматия по социологии физической культуры и спорта. Часть 2

Печатается с сокращениями по изданию: Volkwein Karin A. E.Ethics and Top-Level Sport – a Paradox // Ethics and Sport. Special Issue. International Review for the Sociology of Sport. – 1995. – vol. 30, N 3/4. – pp. 311–321. Переводчик – В. И. Столяров

Кризис спорта высших достижений.То, что кризис проявляется в современном спорте, уже слишком очевидно и фактически преподносится нам почти каждый день с помощью разнообразных средств массовой информации. Особенно на самом верхнем уровне профессионализация и коммерциализация стали основными характеристиками спорта и, по – видимому, вытеснили идею спорта как игры на открытом воздухе. Спорт высших достижений стал «большим бизнесом» и важной частью современной промышленности. Цель спорта изменилась; она больше не лежит в самом спорте; скорее, спорт высших достижений определяется внешними мотивами (награды, прибыльные контракты, средство самовыражения и т. д.). На сегодняшний день мы сталкиваемся с так называемой неэтической практикой в спорте высших достижений, с такими методами, как насилие, обман, наркотики, допинг и т. д. По мнению многих, эти проблемы исходят от морально разложившегося мира спорта, где «моральные ценности вытеснила ценность долларов» [Eitzen, 1988, p. 17]. Идея «победить любой ценой» подавила так называемый «спортивный дух». (…)

Очевидный кризис спорта высших достижений поднимает вопрос о его значении и, тем самым, ставит нас перед дилеммой морали. (…) Дабы понять очевидную «дилемму морали» спорта высших достижений, мы должны исследовать социальную структуру, которая лежит в основе этого спорта в современном обществе. Социо-структурный контекст спорта высших достижений, по – видимому, основан на трех принципах: 1) победа любой ценой, 2) слишком сильный акцент на удачу, 3) тело как элемент неопределенности [см. Bette, Schimank, 1993]. Последний принцип относится к необходимости атлетов полагаться на свои тела ради спортивных достижений, однако, они не могут полностью положиться на них, чтобы добиться необходимых результатов, так как всегда есть риск провала. Я полагаю, что существует тесная связь между этими «неписанными» правилами спорта высших достижений (победа любой ценой, чрезмерный акцент на везение, тело как элемент неопределенности) и действиями спортсменов, тренеров, администраторов и т. п. Неудивительно, что под давлением требования достижения успеха спортсмены используют любые доступные средства (такие, как наркотики, обман, подтасовки, взятки и т. д.), чтобы достичь цели. Вопрос в том, как взывать к морали, например: «играть честно», «не обманывать» или отвергать наркотики и соответствующие действия с целью борьбы с распространённым «неэтическими» поведением среди людей, вовлечённых в спорт высших достижений. (…)

Несовместимость этики и спорта высших достижений.(…) Возникает вопрос: противоречив ли по своей природе спорт высших достижений или этика и спорт высших достижений несовместимы? Ответ двойственен.

1. В спорте высших достижений действия спортсмена не отражают его изолированное индивидуальное моральное поведение. Франке [Franke, 1989b, p. 36] отмечает, что спортсмен высокого класса одновременно является и спортивным идолом, созданным политикой и средствами массовой информации. Этическая оценка обычно допускает, что личность, поведение которой оценивается с точки зрения морали, тождественна с личностью, которая действует, – как в случае с употреблением допинга Беном Джонсоном на Олимпиаде 1988 г. в Сеуле, когда он был лишён золотой медали, потому что пренебрег очевидным запретом на такое поведение. Таким образом, использование им стероидов оценивалось как неэтичное в спортивном смысле. Он потерпел поражение как спортсмен; но потерпел ли он поражение как личность? (…) Г. Гебауэр [Gebauer, 1983, 1987] также указывал на дилемму образа спортсмена, формируемого средствами массовой информации, который является фиктивным, и, следовательно, не соответствует реальности.

(…) Для спортивной этики важно проводить различие между двумя различными реальностями, как это обычно делается в других сферах нашей культурной жизни, например, в театре и кино. Мы знаем, что актеры в театре, кино и других видах художественной деятельности играют определенную роль, которая не тождественна с актерами как индивидуальными личностями. Но в сфере спорта мы имеем тенденцию полагать, что спортсмены как спортсмены тождественны со спортсменами как личностями [Franke, 1989 b, p. 38], тогда как на самом деле спортсменов побуждает к достижению принцип: быстрее, выше, сильнее. Таким образом, благодаря своим спортивным достижениям спортсмен становится идеальной личностью (imaginary personality), которая не всегда совпадает с реальной личностью спортсмена. Из спортсмена делают идола, а когда он не отвечает требованиям морали, как это ожидалось, он превращается в антигероя, как в случае с Беном Джонсоном. Или в случае с восточногерманскими спортсменами: после объединения Германии люди стали отворачиваться от ранее прославленных спортсменов, которые были использованы системой (и которые пользовались системой). Широко распространённая среди бывших восточногерманских спортсменов практика употребления допингов (…) соответствовала системе, потому что они делали то, что их обязывали делать; у них не было свободы выбора. Это – крайний случай манипуляции спортсменами. Но и мы на Западе не лучше. И здесь спортсмены не принадлежат самим себе (в США это начинается ещё в школе и университете). Спортсмены следуют указаниям тренеров и администраторов; школы и университеты также используют их в качестве средства для своего возвышения. По – видимому, общество имеет потребность в спортивных идолах и средства массовой информации удовлетворяют эту потребность (а может быть даже и формируют ее), а если атлеты нарушают эти фальшиво сконструированные высокие моральные стандарты, их делают посмешищем.

2. На несоответствие между тем, что есть (правила спорта высших достижений в данном обществе) и тем, что должно быть (так называемые этические стандарты), обратили внимание в своем социологическом исследовании К. Бете и У. Шиманк [Berre, Schimank, 1993]. Они указывают на то, что каждое действие необходимо рассматривать в его специфическом контексте и опыте людей, принимающих решение о том, как действовать. Бетте и Шиманк ссылаются на «биографическую фиксацию» («biographical fixation»), имея в виду, что человек принимает конкретное решение, опираясь на свой социокультурный опыт, а потому его поведение никогда не может быть полностью свободным. Это не означает, что человек не может/не способен принимать решения, которые необходимым образом не связаны с его «предыдущим опытом» («path»). Но маловероятно, что он принимает решение независимо от своего предыдущего опыта. Это обозначается термином «биографическая ловушка» («biographical trap») [Bette, Schimank, 1993].