Андрей Васильченко - Пули, кровь и блондинки. История нуара

Главный персонаж фильма Том Риган — типичный герой нуара, сомнительный тип, помогающий криминальному боссу, ирландскому гангстеру Лео О’Беннону. Действие происходит в городе, напоминающем Нью-Йорк, хотя на самом деле съемки проходили в Новом Орлеане, где сохранились целые кварталы эпохи сухого закона. Показанный в фильме город напрочь коррумпирован, бандиты заправляют в нем всем, от торговли выпивкой до контроля игр и скачек. Главный герой — не головорез и не громила, он не лишен достоинства, а потому предпочитает улаживать некоторые из дел своего босса. Его облик подогнан под нуар — он ходит в плаще и шляпе. Последняя становится своеобразным макгаффином: Риган ее регулярно проигрывает в карты, теряет, стремится вернуть, но ее не всегда возвращают. Как и положено нуару, в фильме есть роковая красотка — Верна, которая крутит роман с боссом гангстеров и пытается защитить своего непутевого брата, игрока и мелкого кидалу. Именно попытка спасти брата, который продает информацию о заказных матчах, ложится в основу конфликта, вокруг которого развивается сюжет. Все усложняется тем, что у Ригана интрижка с Верной, что может очень плохо сказаться на «бизнесе» (очевидная отсылка к фильму «Стеклянный ключ»).

Неудачный роман можно наблюдать не только в «Перекрестке Миллера».

Кадр из фильма «Сильная жара» (1953)

Подобная коллизия обыгрывается темой этики. Коэны очень часто закладывают в свои фильмы какую-то философскую категорию, например, в «Большом Лебовски» — это нигилизм, в «Перекрестке Миллера» — это этика и т. д. «Я говорю о дружбе. Я говорю о характере. Я говорю о… Черт, Лео, мне не стыдно произносить это слово, — я говорю об этике», — заявляет итальянский гангстер Джонни Каспар. Он рассуждает о ней на протяжении всего фильма. Для Джонни и Лео вопрос этики практически важен, поскольку весь их незаконный бизнес строится на доверии к конкретным людям. Поэтому гангстер и мафиози Джонни постоянно пытается найти ответы на «интересные этические вопросы», хотя внешне и кажется, что он при этом иронизирует. Однако бо́льшая часть персонажей этику игнорирует. Том Риган на протяжении фильма сумел пройти через всевозможные соблазны, несправедливость и испытания, «визит» на перекресток Миллера — заброшенную дорогу в пригородном лесу, куда гангстеры обычно увозили свои жертвы для убийства. При этом он не нарушил своей профессиональной этики и в конечном итоге помог своему боссу Лео избежать возможного краха, который тот сам же на себя навлек недостаточно обдуманными поступками из-за страсти к женщине.

Массовые перестрелки перешли в фильмы братьев Коэнов из нуара.

Кадр из фильма «Большой ансамбль» (1955)

Антагонистом главного героя в фильме выступает подручный Каспара, суровый и пугающий Эдди Дан. Это типичный нуар-злодей, от одного вида которого «кровь стынет в жилах». В нем нет ни капельки милосердия или сочувствия. Он убивает и пытает, иногда даже не дожидаясь приказа от своего босса — зритель пронимает, что это ему доставляет удовольствие, что Эдди — патологический садист. Эдди Дан — это концентрированная тьма, в которой нет ни отблеска света.

В фильме очень умело использованы элементы классического нуара, в частности дробное освещение, тени и полосы света. Они явлены во всем своем «мрачном сиянии» в конце кинокартины, когда после многочисленных злоключений Том Риган стравливает недругов своего босса, дабы те убили друг друга. Он поднимается по лестнице, и тусклый свет полосами падет на его лицо (традиционные для нуара жалюзи были «заменены» на перила лестницы). Тень не просто визуальный эффект, она связана с чувствами Ригана, который в размышлениях — оставить жизнь брату Верны, проходимцу Берни, или нет. Тень от перил — это маска, которая скрывает истинные намерения персонажа. Светлые полосы — сомнения, терзающие Ригана, который вовсе не убийца и не классический преступник. Он вынужден выбирать между этикой (преданность боссу) и собственным кодексом чести. В итоге он делает выбор в пользу этики и убивает Берни, чем кладет конец неприятностям в городе. В финальных кадрах он показан на кладбище, отрешенным и отчужденным от своих «коллег» по криминальному бизнесу.

Добровольное уединение, самоизоляция или, точнее говоря, «волевая ссылка» Ригана типична для многих главных героев нуара, в основе своей весьма сомнительных и неоднозначных типов. Нередко их киносудьба заканчивалась в тюрьме, в мучительном одиночестве или в безумии раскаяния за совершённые преступления. Объяснения с Верной проходят под дождем, что еще раз подчеркивает нуарную суть фильма. Роковая женщина сама оказывается жертвой: она теряет любовь, брата, грозится убить Ригана, выхватывая крошечный браунинг, однако со слезами на глазах исчезает в потоках проливного дождя. В этой сцене видны только темные профили на фоне полосатого «гофрированного» стекла. Наверное, это самый сильный эмоциональный, но при этом самый мрачный момент в фильме. Герою предстоит сделать выбор: предать красавицу или своего босса. Именно в этой сцене чувствуется, что «Перекресток Миллера» — не какая-то подделка под нуар, но пародия на жанр, переходящая в самый настоящий качественный нуар. Имитация классических элементов оказывалась сильнее и убедительнее оригинала. Во всем фильме нет ни одной смешной сцены, что указывает на пародию «высочайшего полета».

Выбор между делом и любовью приходится делать многим героям нуара.

Кадр из фильма «Поцелуями сотри кровь с моих рук» (1948)

Впрочем, в некоторых других фильмах братья Коэны используют иные способы пародии — и опять же на излюбленный ими нуар. Начиная с первого фильма «Просто кровь» (1984), через «Фарго» (1996) до «Человека, которого не было» (2001) они оттачивали свой стиль, основываясь на нуаровском наследии. Когда «Просто кровь» вышла на экраны, неонуар уже был признанным явлением в мире культуры. До того момента как Тарантино в «Бешеных псах» (1992) и «Криминальном чтиве» (1994) дополнил нуар-мотивы комичными моментами, братья Коэны, наверное, были единственными, кто успешно совмещал иронию и сумрачный стиль нуара. Однако если Тарантино остановил свой выбор на гиперактивном действии и открытых намеках на безумие поп-культуры, то братья Коэны предпочитали использовать и обыгрывать элементы традиционного нуара: запутанные схемы, заговоры, тайны с причудливым и сложным «узором».