Терри Пратчетт - К оружию! К оружию!

Ангва наблюдала за ним, ничего не говоря. Под кольчугой Моркоу носил кожаный жилет без рукавов. На его левом плече она разглядела родимое пятно в форме короны.

– Ты все записываешь, как капитан Ваймс? – спросила она спустя некоторое время.

– Нет.

– Тогда что ты сейчас делаешь?

– Пишу письмо маме с папой.

– Серьезно?

– Я всегда пишу маме с папой. Я им обещал. Кстати, это помогает мне думать. Я всегда пишу письма домой, когда думаю. В ответных письмах папа дает мне много полезных советов.

Перед Моркоу стоял деревянный ящик, заполненный письмами. Отец Моркоу имел обыкновение отвечать ему на обороте его собственных писем, поскольку бумагу в гномьей шахте найти непросто.

– Какие, например?

– В основном о добыче полезных ископаемых. О том, как разрушать горные породы, и все такое. Как ставить подпорки и крепи. Шахта – это такое место, где нельзя ошибаться, знаешь ли. Все надо делать правильно.

Карандаш Моркоу царапнул бумагу.

Несмотря на то что дверь оставалась приоткрытой, в нее осторожно постучали. Данный стук, метафорически выражаясь азбукой Морзе, как бы сообщал, что стучавший очень хорошо видит, что Моркоу сидит в спальне вместе с полуодетой женщиной, и оттого стучит вынужденно – исключительно по причине служебного долга.

Для убедительности сержант Колон кашлянул – правда, с легким оттенком ухмылки.

– Слушаю, сержант! – ответил Моркоу, даже не обернувшись.

– Что делать дальше, сэр?

– Разбей новобранцев на отряды и разошли патрули. В каждом отряде должен быть хотя бы один человек, один гном и один тролль.

– Есть, сэр! А… что они будут делать, сэр?

– Присутствовать на улицах города, сержант.

– Хорошо, сэр… Кстати, сэр! Один из добровольцев – господин Мрак, сэр. С улицы Вязов. Он вампир, ну… формально, конечно, поскольку работает на бойне, но я не думаю, что…

– …Поблагодари его и отпусти домой, сержант.

Колон скосил глаза на Ангву.

– Есть, сэр, – неохотно отрапортовал он. – Но я не думаю, что от него будут проблемы. Просто его организм нуждается в дополнительном гемоглобине и…

– Я сказал нет!

– Хорошо. Ладно. Тогда я скажу… хм… чтобы он проваливал.

Колон затворил дверь, насмешливо скрипнув дверными петлями.

– Они называют тебя «сэром», – сказала Ангва. – Ты заметил?

– Так точно. Но это неправильно. Люди должны думать сами. Так всегда говорит капитан Ваймс. Проблема в том, что сами они готовы думать только по приказу. Как бы ты написала «непредвиденные обстоятельства»?

– Никак.

– Ладно. – Моркоу по-прежнему не оборачивался. – Думаю, мы удержим в городе порядок до конца ночи. Граждане начинают приходить в себя.

«Нет, это не так, – произнесла Ангва в уединении собственной головы. – Они не пришли в себя. Это ты их привел в себя – словно загипнотизировал.

Люди вовлекаются в твое мировоззрение. У тебя есть мечта – совсем как у Большого Фидо. Только пудель мечтает о кошмаре, а ты мечтаешь о всеобщем благе. Ты в самом деле уверен, что люди в основном хорошие. И каждый, кто хотя бы на секунду оказывается с тобою рядом, начинает верить в то же самое».

Откуда-то снаружи донесся стук марширующих костяшек пальцев. Патрулирующий отряд Детрита сделал очередной круг.

Ну ладно. Рано или поздно он все равно узнает…

– Моркоу?

– Хмм?

– Давно хотела спросить… Когда Дуббинса, тролля и меня приняли в Стражу – ты не задавался вопросом, почему именно нас троих?

– Нет. Я сразу понял, что вы представители групп меньшинств: один тролль, один гном и одна женщина.

– О. – Ангва заколебалась. Снаружи по-прежнему светила луна. Она может сказать ему правду, спуститься бегом по лестнице, Превратиться и к рассвету оказаться далеко за городом. Ведь так или иначе, но сделать это придется. Она уже стала экспертом по убеганию из городов.

– Не совсем так, – сказала она. – Видишь ли, в городе полно нежити, и патриций настаивал, что…

– Поцелуй ее, – подсказал Гаспод из-под кровати.

Ангва замерла. Лицо Моркоу приняло слегка озадаченное выражение человека, только что услышавшего нечто такое, что мозг наотрез отказывался считать реальным. Он густо покраснел.

– Гаспод! – рявкнула Ангва, перейдя на язык собачьего лая.

– Поверь мне, я знаю что делаю. Мужчина и Женщина сидят в одной спальне. Это явно Судьба, – ответил Гаспод.

Ангва встала. За ней вскочил Моркоу – да так поспешно, что опрокинул стул.

– Мне пора, – сказала она.

– Хм. Не уходи…

– А теперь протяни руки, – не унимался Гаспод.

«Вряд ли что-то получится, – сказала себе Ангва. – Никогда не получалось. Вервольфы должны общаться с другими вервольфами – с теми, кто их понимает …»

Но…

С другой стороны… Что она теряет? Ведь ей все равно придется бежать…

Она вытянула палец вверх.

– Одну секундочку, – весело сказала она, затем сунула руку под кровать и одним движением вытащила оттуда за шкирку Гаспода.

– Я тебе нужен! – скулил пес, пока она несла его к двери. – Что он вообще знает о веселых занятиях? Предел его фантазии – показать тебе Колосса Морпоркского! Поставь меня на мес…

Захлопнув дверь, Ангва прижалась к ней лбом.

«Конечно же, все закончится так же, как в Псевдополисе, Щеботане и…»

– Ангва… – произнес Моркоу.

Она обернулась.

– Не говори ничего, – сказала она. – Тогда, может, что-нибудь и получится…

Спустя некоторое время пружины кровати заскрипели .

А вскоре после этого Плоский мир тронулся и понес капрала Моркоу в неведомые дали. И даже не потрудился притормозить, чтобы предложить выпечку и свежие газеты.

Капрал Моркоу проснулся около четырех утра – в тайный час, известный лишь тем, кто ведет ночной образ жизни, а именно: преступникам, стражникам, полисменам и прочим неудачникам. Лежа на своей половине узкой кровати, он принялся смотреть в стену.

Ночь получилась определенно интересная.

Несмотря на простоватость, дураком он не был, и всегда знал, так сказать, о механике этого дела. Он знавал нескольких юных дам и нередко приглашал их в познавательные прогулки по городу с целью осмотра потрясающих железных конструкций или интереснейших общественных зданий, но по какой-то необъяснимой причине девушки быстро теряли к нему интерес. Он часто патрулировал район, который до сих пор назывался Шлюшьи Ямы – несмотря на настойчивые попытки госпожи Лады и Гильдии Швей убедить патриция переименовать их в улицу Взаимного Удовлетворения. Он знал эту сторону жизни, но никогда не примеривал ее к себе, и даже не был уверен, подойдет ли она ему вообще.

Вероятно, не стоит писать о случившемся родителям. Они догадаются и так.

Моркоу поднялся с кровати. В комнате с задернутыми шторами было жарко и душно.