Татьяна Мастрюкова - Приоткрытая дверь

Бабушку же, похоже, это все совершенно не волновало. Она вернулась к своему телевизору, а я, быстро переодевшись в домашнее, поспешила на кухню закинуться бутербродами и чаем.

Проходя мимо закрытой тетиной комнаты, я даже вздрогнула, услышав изнутри негромкий, но отчетливый стук. Как я говорила, межкомнатные двери почему-то были мощнее и толще, чем общая входная. Стучать костяшками пальцев, чтобы тебя услышали по ту сторону, нужно было без стеснения, сильно. Поэтому тихий звук, да еще такой явственный, был рассчитан именно на того, кто находится непосредственно рядом с дверью.

– Кто это? – глупо спросила я.

Из закрытой комнаты раздалось насмешливое фырканье, и тихий голос, принадлежность которого я не смогла сразу определить, переспросил:

– Ну кто это может быть?

– Люля, ты? – опять не сильно умно переспросила я.

– А кто еще? – снова фыркнули за дверью, и теперь голос был явно теткин.

Ну разумеется, кто еще мог стучать из тетиной комнаты, кроме нее самой? Если дома только я да бабушка.

Кстати, бабушка ни словом не упомянула, что Юля вернулась. Я не обратила тогда внимания, но, кажется, мы перекинулись парой реплик по поводу пустой квартиры. Очень странно… Может, я что-то недопоняла? И зачем тете Юле скрестись в свою дверь?

Бред какой-то.

– Давай заходи! – словно подслушав мои мысли, из-за двери предложила все тем же насмешливым тихим голосом Люля, словно не хотела, чтобы кто-то, кроме меня, ее услышал. Да и кому было слышать, если никого рядом и не было?

– Ты что, уже вернулась? – опять непроизвольно уточнила я, побив собственный рекорд по глупым вопросам. Капитан Очевидность – таково теперь, пожалуй, будет мое имя.

– Заходи! – опять настойчиво предложила тетка и для убедительности еще раз постучала. Это так естественно – зайти, когда тебя зовет твоя тетя, в комнату, которая закрыта, но не заперта и в которой ты жила с рождения до недавнего времени.

Но я продолжала медлить.

– Ты с кем там разговариваешь? – неожиданно поинтересовалась бабушка, выходя из своей комнаты.

Я даже подпрыгнула, так испугалась.

– Бабушка, Юля уже вернулась? – полувопросительно, полуутвердительно уточнила я.

– Да с чего бы ей так рано возвращаться?

Так бы мы и перебрасывались вопросами, но из теткиной комнаты снова раздался стук.

– Слышишь? Это из Люлиной комнаты!

Бабушка прислушалась и тут же отмахнулась:

– Да это соседи! Нет тут никого, кроме нас с тобой. Не выдумывай.

Ага, соседи. Ну разве что они проникли в бывшую детскую через окно и оттуда перестукиваются с нами. Только в бабушкиной комнате есть общие стены с соседями. А здесь уж точно никакая волосатая лапа извне не пролезет… Или пролезет?..

Я приложила руку к двери и, когда снова раздался стук, почувствовала легкую вибрацию. Точно стучали с той стороны.

Это ж как надо стучать, чтобы дверь колебалась? Чем?

Но бабушка, не обращая на странные звуки никакого внимания, прошла на кухню и принялась хлопотать, чтобы накормить меня.

Я наклонилась к самой дверной щели и прошептала туда:

– Ты не тетя Юля!

И вынуждена была отпрянуть, едва сдержав крик. Потому что с той стороны кто-то как раз на уровне моего лица изо всех сил дунул на меня. Воздух был затхлый, как бывает в старых непроветриваемых помещениях, нафталиновый, пыльный и очень-очень холодный.

Если Люля заперла там какого-то своего приятеля, чтобы разыграть меня, то это было совсем не смешно. Какая-то жуткая шутка.

И кого она там заперла?

Но стук прекратился, и никто не пытался разговаривать со мной и бабушкой.

Из школы я вышла позже обычного. Биологичка настаивала, чтобы я участвовала в какой-то олимпиаде, поэтому после уроков пришлось выслушивать ее инструкции. Мне не особо хотелось, но даже сам факт моего присутствия на олимпиаде уже гарантировал пятерку, так что я решила не бухтеть.

Обидно только, что домой пришлось идти в одиночестве.

Уже выйдя за школьную калитку, я непроизвольно обратила внимание на какого-то незнакомого парня, который ошивался рядом. Ничего особенного: вязаная шапочка, надвинутая на самые брови, спортивная куртка, руки в карманы.

Оглянувшись через пару минут, я заметила, что парень идет за мной следом. Может, конечно, совпадение, но, как назло, вокруг не было ни одного прохожего, и мне стало неуютно.

Невольно ускорив шаг, я прошла через арку и снова оглянулась. Парень не отставал.

До дома оставалось всего ничего, но мне страшно не хотелось, чтобы странный тип узнал, где я живу. Поэтому я не придумала ничего лучше, как бегом добежать до первого подъезда нашего дома, быстро набрать код и захлопнуть за собой дверь раньше, чем парень успел бы добраться до меня.

Здорово, что два с виду совершенно разных подъезда так удачно соединены между собой и можно спокойно переходить из одного в другой. Соседи по дому всегда любезно сообщали код домофона, если он менялся, хотя я не уверена, что кто-то из первого подъезда с лифтом в здравом уме стал бы заходить в дом через наш второй подъезд.

Все еще прислушиваясь, с колотящимся сердцем, я еле дождалась лифта, потом нетерпеливо сквозь зубы подгоняла двери, так невыносимо долго закрывавшиеся, и уже с облегчением нажала на кнопку последнего этажа.

Кабина привычно легонько завибрировала, я успокоилась.

И тут лифт тряхануло. И он встал.

Но двери не разъехались, а свет вообще начал медленно гаснуть.

«Э-э-э, что за шутки?» – возмутилась я мысленно. Похоже, я застряла. Лучше бы пешком пошла!

Дался мне этот странный парень. Раз не сунулся в этот подъезд за мной, значит, и в наш не пролез бы. В сердцах я несколько раз нажала сначала на кнопку последнего, шестого, этажа, потом на вызов диспетчера, а потом на все кнопки подряд. С тем же самым эффектом. Никаким .

Мне показалось, что кабина немного задрожала. Но я рано радовалась – это вовсе не означало начало движения. Ни вверх, ни вниз.

Более того, что-то прошуршало по стенке рядом со мной, будто кто-то сухими пальцами провел по шершавой поверхности.

– Эй, кто здесь? – на всякий случай громко спросила я. А у самой в животе ухнуло, как бывает на качелях или аттракционах, когда резко летишь вниз.

Опять шуршание, теперь громче.

– Кто…

– Папа плачет. Папа плачет, – четко два раза повторил детский голос с той стороны лифтовой кабины.

У меня даже волоски на руках поднялись. Я затаилась, боясь пошевелиться. Насколько я помнила, дети младшего возраста в этом подъезде не живут.

Безобидный голос. Детский. Почему же мне так страшно, что я дышать стала через раз?