Диана Джонс - Рыцарь на золотом коне

Лесли мотал головой – было видно, что он не притворяется. Да, Томаса Линна он не знал, как не знал и саму Полли.

– Ладно, неважно! – крикнула Полли, и парочка, толкаясь, пихаясь и хохоча, двинулась дальше по улице.

Полли побрела в противоположную сторону, охваченная гулким пустым ужасом. Настоящая жизнь, еще вчера казавшаяся уютной, скучноватой, заурядной, оказалась на поверку совсем не настоящей. Сплошные декорации. Нина должна знать Полли. Лесли тоже. Что же прячется там, за декорациями?

Полли дошла до улицы, где раньше жила. Раскидистое дерево на противоположной стороне, под которым когда-то прятался Себ, спилили. Интересно, когда именно? Дом Айви пора было красить, и срочно. Это Полли тоже заметила только сейчас. Внутри дом был еще запущеннее; почти все обои в цветочек из детства Полли остались на месте, но выгорели и пошли пятнами. Полли прошла через маленькую грязную кухню и обнаружила Айви в гостиной – та бесцельно смотрела телевизор. В последнее время лицо у Айви обрюзгло, она располнела. На работу она в тот день не ходила, это было видно по старому, засаленному теплому халату, на отекших – тоже за последнее время – ногах красовались мужские тапки. Однако за прической Айви все еще следила, по крайней мере накрутила волосы на бигуди.

Полли, в глазах которой Айви оставалась молодой и хорошенькой мамой из раннего детства, застыла на месте. «Ничего себе, – подумала она. – Мама превратилась в Эдну, как я ее себе представляла!»

– Мама! Ты не заболела?

Айви обернулась; обеими руками, очень неухоженными, она держала кружку с чаем.

– А, это ты. Там остался чай, если хочешь, налей себе. – Она кивнула на чайник, стоявший на полу у ее ног. – Я не болею. Не беспокойся за меня. Опять нервы, вот и все.

Полли пошла за чашкой, твердя себе: это не настоящая Айви. Настоящая Айви – та, которую помнила Полли, – была проворная, энергичная, следила за домом, следила за собой, отчаянно старалась наладить жизнь после развода. В последнее время они с мамой привязались друг к другу. Жизнь круто обошлась с Айви.

– Я завтра уезжаю в колледж, – произнесла Полли, вернувшись и наливая себе чаю.

Приходилось повышать голос: телевизор у Айви работал очень громко.

– Отлично. Поезжай, разбазаривай время на никому не нужные книжки, – процедила Айви своим обычным мрачным тоном, будто констатировала факт. – Проматывай деньги налогоплательщиков. Гуляй со своим надутым приятелем, а обо мне и не думай. Не вспоминай, как я сижу здесь в четырех стенах – сплошные нервы, – а ведь новый жилец уже начал меня обманывать, и ни одна живая душа не поможет мне в беде!

«Она вечно это твердит», – подумала Полли. И привычно взяла себя в руки, чтобы выслушать Айви с сочувствием.

– Мне всего-то нужно было капельку счастья, – завела свое Айви. – В этом мире за него надо бороться, хвататься за него. Счастье само к тебе не придет. Я думала, на этот раз я его нашла, – но он стал очень скрытным, Полли!

Полли поймала себя на том, что сидит и внимательно слушает. А ведь это полнейшая чушь. И всегда была чушь.

– Мама, ну честное слово! Эти твои поиски счастья! – Чтобы произнести это легко и добродушно, Полли пришлось так напрячься, что у нее затряслись руки, сжимающие чашку. – Счастье – не материальный предмет. Нельзя хвататься за него руками, будто это чашка с чаем. Это вопрос отношения, чувства…

– Счастливой себя чувствуешь, когда все идет хорошо! – возразила Айви. – А мне всегото и нужно, что своя личная капелька счастья. Она всем полагается. Мне чужого не надо!

– Кто сказал, будто она тебе полагается? – Полли не сдержала раздражения. – По какому такому закону?

– Я и сказала, – ответила Айви. – И нет никакого закона, вот потому-то я и вынуждена бороться за него и брать своими руками. А ты всегда была против меня, – добавила она, словно произнесла общеизвестную истину. – Приходишь сюда, только когда тебе что-то нужно. Что тебе понадобилось на этот раз?

«Мама не виновата», – сказала себе Полли. И, стараясь говорить по-прежнему легко и с сочувствием, стиснула чашку в ладонях.

– Знаешь, мама, в чем твоя беда? Ты жадная, не хочешь делиться счастьем. А мне от тебя очень редко бывает что-то нужно. Вообще-то, сегодня я впервые обращаюсь к тебе за помощью, да и то прошу всего лишь ответить на вопрос. Мама, ты помнишь мистера Линна?

– Мистера Линна? Это еще кто такой? – отозвалась Айви.

– Один человек, которого я знала, когда была маленькая. Он играл на виолончели и все время присылал мне книги.

– А, из этих, – сказала Айви. – Твои мистеры Никто. Ты вечно все выдумывала. Выдумаешь что-нибудь, а потом веришь, да так, что я боялась, не повредилась ли ты в уме. Никогда не забуду, как ты вбила себе в голову, будто бедный Дэвид Брэгг шлет тебе подарки, хотя на самом деле это был твой отец. Я, конечно, давно тебя простила. Но из-за этого ты выбила счастье у меня из рук.

– Книги присылал мне не папа, – раздельно проговорила Полли.

– Ну, значит, действительно Дэвид, – рассеянно протянула Айви. – Какая разница?

– Нет, – сказала Полли. – Это был мистер Линн.

– Брось! – Айви невесело усмехнулась. – Ты его сочинила!

Полли поднялась, поставила чашку на ручку кресла – осторожно, чтобы не упала. Вдруг мистер Лерой добрался до Айви, когда мистер Линн прислал «Золотую ветвь»? Неужели мама стала такой из-за мистера Лероя? Это была ужасная мысль – ведь Полли, получается, тоже в этом виновата, пусть и косвенно.

– Взгляни на себя, – по-прежнему рассеянно проговорила Айви. – Начиталась книжек, вот и ходишь в розовых очках. Не можешь взглянуть в лицо настоящей жизни, а я могу. Видишь мир в искаженном свете…

Полли ахнула.

– Спасибо, мама. Знаешь, ты сама делаешь так, что тебе трудно посочувствовать. До свидания.

– Уже уходишь? – вскинулась Айви. – Чем я заслужила подобное обращение? Где это тебя так ждут?

– Нигде, – не раздумывая, бросила Полли. Услышав собственный ответ, она даже рассмеялась – и кинулась к выходу. Айви крикнула ей в спину:

– Вот что получается, когда тратишь деньги на высшее образование!

Полли побежала со всех ног, лишь бы больше ничего не слышать. «Нет, нет! – думала она, захлопывая заднюю дверь. – Я не сочинила мистера Линна, конечно нет, – или все-таки сочинила? Хотя, если подумать, это самый естественный поступок для одинокого ребенка. Особенно когда ребенок несчастлив и понимает, что его родители разводятся».

«Если так, у меня выдумался очень диковинный набор событий», – возразила Полли самой себе.

«Диковинный, но не невероятный», – неохотно признала она.

Сама не зная почему, она свернула к «Розе и короне» – дорогой, по которой частенько бегала с секретными записочками Дэвида Брэгга. Вот она, «Роза и корона», и вот он, мистер О’Кифи, стоит, прислонившись к стене, все как всегда. «Он что, вообще никогда отсюда не уходит?» – удивилась Полли. И сам мистер О’Кифи был как всегда: такой же неопрятный, такой же тощий, в той же позорно-грязной шляпе, только еще поубавилось зубов в широкой улыбке, которой он ее приветствовал.