Мишель Альба - Инквизитор

Я вспомнила весь ругательный набор Джакомо, виртуозно им владевшему. И, в моменты откровения, щадя мои уши, заставлявшего меня их заткнуть. И как можно плотнее, чтобы я не набралась недостойных дочери почтенного сеньора слов и выражений, без которых конюху весьма затруднительно было выразить свое отношение к какому-либо частному лицу или предмету обсуждения.

Следуя его совету, я, признаться, не всегда тщательно его исполняла, обнаружив, таким образом, что мой итальянский весьма беден.

Мне представился случай вспомнить весь неиспользованный прежде набор благоприобретенной лексики. И Галеаццо оказался наиболее подходящим для этого объектом.

Выпустив пар, я сосредоточилась на более насущной проблеме, решить которую, как выяснилось, могла только я, без чьей-либо помощи.

И начать придется, видимо, с…

– Лорену ко мне. И побыстрей.

Дворецкого, устрашенного моим грозным видом, словно ветром сдуло, и камеристка явилась незамедлительно.

– Что скажешь? – я сбросила вуаль в кресло.

– Простите, Ваша Сиятельство?

– Кто-то выходил из замка?

– Н-нет, Ваше Сиятельство, д-да, Ваше Сиятельство. Позвольте вам помочь?

Я выдернула подол платья из ее рук.

– Так, кто это те, что "да"?

Выскользнув, наконец, из надоевших объятий безжалостно зажавшего в тиски корсета, поискала глазами гребень.

– Мауро. Он привозит нам продукты. И…

Лорена замялась.

– Ну?

– Сеньор Бартоло, Ваше Сиятельство.

– Баччелло?

Уставшие волосы благодарно рассыпались по плечам, заструившись под поглаживающим гребнем.

– Позови его.

– Но… он еще не вернулся.

– Что? – я обернулась, – когда он ушел?

– Я думаю…, вчера… ночью.

– Так он сбежал? Маленький проныра! Зачем? Куда? Не предупредив меня?

Лорена виновато пожала плечами.

– Пошли со мной.

Мы спустились в его комнату. Да, действительно, пусто. Причем, пусто везде – он перетряс одежду в шкафу, захватив с собой все. То же и с обувью. Здесь не осталось почти ничего, говорящее о хозяине.

Но мне нужна была хоть одна вещичка сбежавшего негодника, чтобы понять, что же здесь произошло.

Но… шут будто и не жил здесь. Хотя… постель.

– Когда меняют постельное белье?

Лорена наморщила лобик, пытаясь сообразить, какое это имеет отношение к сбежавшему карлику:

– Обычно в начале месяца.

Постель пока помнила его. Помнила его запах и хранила его ночные кошмары.

– Лорена, выйди. Ну, что застыла? Подожди за дверью.

Я откинула покрывало.

Придется все-таки заглянуть в "замочную скважину" тайной жизни Бартоло. И его мыслей. Оказывается, тщательно скрываемых.

Именно поэтому, что скрываемое зачастую не сулит ничего хорошего, я и не злоупотребляла этим даром – подсмотреть в спрятанные в уже ушедшем вчера или в еще не наступившем завтра деяния.

Едва я дотронулась до простыни, как тут же чуть не отдернула руку – снова ненависть! Он ненавидел меня. Смертельно ненавидел. И боялся. Потому что…

Настоятельница?

Он крутится у кареты…, она подзывает его…, вопрос-ответ…, вопрос-ответ…

Я не слышу их, но по выпученным глазам шута и трясущемуся подбородку аббатисы догадываюсь, что они обменялись неутешительными для меня сведениями. Настолько неутешительными, что мать Катерина просто выпроводила меня тогда, а карлик той же ночью удрал.

Поколебавшись – и что же он натворил или задумал натворить дальше? – прикоснулась к подушке…

И тут же, омертвев, сползла на пол.

… ночной Бергамо…

… танцующая тень пылающего палаццо…

… отблески огня на орущих с той же ненавистью и той же злобой толпящихся поджигателей…

… маленькая, весело подпрыгивающая фигурка… карлика…

Ведьма! Он был убежден, что я ведьма. Даже тогда, когда глотал мое лекарство.

А мать Катерина? Она чем-то подкрепила его убежденность. Да так, что сразу после разговора с ней он мчится в Бергамо. Чтобы…

Немо плача, смяла простыню, сорвав с кровати все его гнусное исподнее.

Отец, Агнеса… кто еще? Да все. Спали же.

Я не успела. Да и не могла успеть. Потому что ошиблась. Но только в одном – угроза дышала не из вонючего рта чумы. Здесь-то я уж вытащила бы их.

Она выпорхнула из крохотных ручек злорадного карлика. О котором я и знать не знала, покидая дом.

На колени свалился его ночной колпак.

– Проклятье!

Отшвырнув эту мерзость, волей-неволей коснулась его. Дар Всевышнего и здесь не подвел – призрак уродца подсказал еще один его секрет.

Он не остановится на смерти моих близких. Я – главный его козырь.

Захлопнув за собой дверь, наткнулась на встревоженную Лорену, в ожидании уставившуюся на меня.

– Боже! На вас лица нет, Ваше Сиятельство! Что там? Что случилось?

Я же предпочла больше не касаться истории с Баччелло.

– Проводи меня наверх…

И пока шла, собиралась с силами.

– Запри дверь и подойди сюда, к зеркалу.

Лорена несмело приблизилась.

– Встань рядом. И перестань трястись. Мы по-прежнему живы. Это пока самое главное.

Я осмотрела в отражении ее ладную фигурку, не нуждающуюся ни в каких зажимающих или стягивающих средствах, и перевела взгляд на себя.

Ее грудь явно проигрывала в турнире с моей, и… рост. В данном случае, наоборот – я почти на полголовы отставала от нее. Тем не менее…

– Раздевайся.

Лорена ошалело вытаращилась на меня. Весьма

красноречивый взгляд. Здесь я прочла все, что касалось ее мнения о запущенности системы воспитания в удаленной от столицы провинции.

Очередное мое предложение, вероятно, укрепило камеристку в этой мысли.

– Не бойся. Голой не выйдешь. Оденешь мое. Не это, – я кивнула на опавшее грудой траурное одеяние, – надеюсь, это тебе никогда не пригодится. Выберешь что-нибудь из моего гардероба. Ну? Поладили?

Эту словесную формулу мне тоже подкинул Джакомо, стремясь примирением к минимуму свести его проигрыш в карточной схватке.

… Джакомо… довольно улюлюкающий, когда я объезжала скакуна…

Лорена нервно глотнула, потянувшись к пуговицам лифа ее простенького из темно-зеленой шерсти платья.

Оно пришлось мне почти впору. Чуть длинновато, да и в груди теснило, но в целом сошло.

– Что ты стоишь? Иди, поройся в моих кассоне [16]. Ты лучше меня знаешь, что там. Иди, иди. Покажешь, что выбрала.

Пока Лорена копошилась в ларцах, я уложила волосы скромной косой и покрылась льняной накидкой, скрутив ее на манер Агнесы – коконом. Спрятав не только шею, но и плечи.

… Агнеса… безысходно тискающая мою сеточку…

– Ваше Cиятельство…

Обернувшись, я одобрительно кивнула:

– До принцессы не далеко.

У Лорены отменный вкус – ее медно-рыжие волосы в сочетании с желто-коричневым бархатом с золотистым отливом светились нимбом над хорошенькой головкой.