Кристина Потупчик - «Запрещённый» Телеграм: путеводитель по самому скандальному интернет-мессенджеру [publisher: SelfPub.ru]

Ситуация негатива – тот самый момент, когда все взгляды обращены на вас и есть шанс не только потушить репутационный пожар, но и завоевать симпатии публики. Не все политики умеют говорить так, как герои сериала «Карточный домик», и не все пиарщики соображают, как команда из «Форс-мажоров». Но вы всегда можете сделать первый шаг, который подкупает общественность, – шаг навстречу людям, выйти из зоны комфорта за трехметровым забором и кольцом охраны хоть куда-нибудь, чтобы проявить себя с человеческой стороны. Личный канал в Телеграме – подходящий вариант, тем более что там нет комментариев. Высказывайтесь, выражайте эмоции, а в серьезных случаях обещайте собрать и продемонстрировать документальные доказательства своей честности и профессионализма. Новость живет максимум неделю, и никому, кроме нескольких журналистов, эти свидетельства уже не будут нужны: все и так запомнили, что вам скрывать нечего, а значит, правда за вами.

Едва ли где-то стандарты, правила и рамки допустимого меняются быстрее, чем в отношениях между людьми в наши дни. Но увы, каждому, кто работает с массовой информацией, совершенно необходимо в этом дискурсе ориентироваться. Кого и как сегодня принято (и не принято) называть? От чего лучше воздержаться, чтобы не схлопотать иск и избежать всенародного порицания? Чувства верующих можно оскорбить чем угодно – а как насчет остальных? Давайте разбираться.

Да, корректно говорить именно так. История терминологической неразберихи восходит к тем временам, когда нетрадиционная сексуальная ориентация считалась психическим отклонением, болезнью под названием «гомосексуализм». Сегодня в ходу лишенный этих коннотаций термин «гомосексуальность» – соответственно, «гомосексуал» – слово необидное.

Женщину обидеть легко, а в наше время – еще и опасно. Если кто-то упорно ставит возле своего имени феминитив – для нее это важно. Проявите понимание и называйте ее так, как ей хочется. В противном случае сказанное вами будет воспринято как мизогиния не только самой авторкой/редакторкой/блогеркой, но и толпами ее подруг-феминисток и даже многими сочувствующими мужчинами. Никогда еще простой суффикс так не влиял на репутацию.

Следуя формальной логике, если мы называем «наркоманами» всех, кто периодически принимает наркотики, то должны называть «алкоголиками» всех, кто периодически пьет алкоголь. Наркофобия пустила корни в нашем обществе настолько глубоко, что мы не замечаем, как низводим до статуса безнадежного парии и тех, кто употребляет «крокодил» возле школы, и всё население Калифорнии, легально покуривающее травку. Поверьте, никому не станет хуже, если вы вместо «наркоманы» напишете «наркопотребители». Прогрессивная общественность вас только зауважает.

Люди, которые никогда не видели света, потеряли способность двигаться или не могут воспринимать окружающий мир так же, как большинство из нас, особенно чувствительны к внешней оценке. Термин «инвалид» прописан в законодательстве, употреблять его правомерно, но более корректно и человечно – предпочесть ему конструкции, включающие слово «люди»: «люди с особыми потребностями», «люди с ограниченными возможностями», «люди с особенностями развития». И конечно же, «люди с синдромом Дауна», а не грубое сокращение этого термина, принятое в лингвистической среде гопников.

Нас формирует язык, на котором мы говорим, а чуткость и эмпатия – бесценная жемчужина в традиционно обезличенной и жесткой политической среде. Тому, кто проявляет такт и человечность, простят многие недостатки.

БОМЖ – термин из советского милицейского протокола, который в свое время стал общеупотребительным, но теперь считается оскорбительным. Корректное обозначение – «бездомные люди». Чтобы оставаться человечным в публичных выступлениях, достаточно быть таковым в душе. Помните, что далеко не для всех жизнь на улице стала сознательным выбором: от сумы, как и от тюрьмы, в России мало кто застрахован. Бездомные заслуживают помощи не меньше, чем дети с серьезными диагнозами, и отношение общества к социальным проектам, направленным на помощь тем, кто лишен крова, меняется в лучшую сторону. Вместо стигматизации таких людей вы можете заняться системными добрыми делами – если не из соображений гуманизма, то хотя бы ради улучшения собственного имиджа.

Итак, мы научились вести канал. Но расслабляться рано: даже самый эксклюзивный и интересный контент пропадет зря, если его не заметят. Телеграм – либертарианская система, и, в отличие от других соцсетей, на этой платформе нет встроенных и контролируемых администрацией опций по продвижению постов и каналов. Всё в руках самих пользователей, и здесь понадобится самый ценный навык пиарщика – умение дружить.

Некоторые медиаэксперты, в частности автор единственной пока русскоязычной книги о Телеграме Артем Сенаторов, советуют начинать с аналоговой дружбы и разослать предложения подписаться на канал своим контактам из телефона. Не соглашусь с ними, потому что знаю прецеденты, когда провернувших такой трюк пользователей Телеграм ограничивал в возможностях за спам. И это не драконовская политика сервиса, а автоматическое действие системы в ответ на поступающие жалобы – и как тут не вспомнить меткое замечание Довлатова об авторах четырех миллионов доносов.

Просьба подписаться на ваше детище где бы то ни было в интернете – это всегда тест на информационную толерантность, который не пройдут 80 % ваших знакомых из офлайна. Достаточно трех человек, которые пометят предложение как спам, – и вы как минимум неделю не сможете начинать диалоги в Телеграме ни с кем, кроме тех, у кого ваш номер занесен в список контактов.

ВП, или рекомендации, – ключевой инструмент расширения аудитории. Каналов в Телеграме множество, среди них есть и гиганты, и новички с сотней-другой подписчиков, но все заинтересованы в постоянном притоке читателей. Взаимный пиар обычно практикуют площадки со схожей тематикой и приблизительно одинаковой по численности аудиторией. Рекомендация в одном канале принесет вам десятки, максимум сотни подписчиков, так что ВП нужно заниматься постоянно и системно.