Каури Лесса - Золушки нашего Двора

Когда он поднялся, их лица оказались в опасной близости друг от друга, их сердца — на расстоянии Тикрейского пролива.

Не сказав более ни слова Атрон вышел. Королева стояла, будто пригвождённая. Словно любой, даже самый мелкий шажок должен был распластать её по полу умирающей птицей.

В приоткрывшуюся дверь скользнула невысокая фигурка. Женщина была молода, но некрасива, известную всей Ласурии белизну кожи дочерей Севера портили мелкие веснушки, щедро рассыпанные по лицу и шее, ореховые глаза казались блеклыми. Вошедшая мельком взглянула на Рэйвин и вдруг бросилась поддержать её за плечи.

— Сейчас, Ваше Величество, сейчас...

Доведя королеву до скамьи под окном, женщина бросилась в угол комнаты, где стоял на столе графин с водой. Намочила собственный платок, вернулась, чтобы промокнуть нежное лицо в испарине. Рэйвин слабо шевельнулась. Вскинулась, пытаясь сесть прямо. С благодарностью посмотрела на помощницу.

— Я рядом, моя госпожа, — сказала та дрогнувшим голосом. — Я рядом...

— Фирона... — тихо произнесла та, — Фирона, дорогая, ты знаешь, что выбор приносит боль, но вдвойне больнее, когда выбора тебя лишают?

Та отвела глаза, поскольку знала не понаслышке.

Королева внимательно посмотрела на неё. У компаньонки княжеской дочери не было ни приданого, ни красоты, ни острого ума. Умение беззаветно любить нынче ничего не значило. Для всех, кроме Рэйвин.

***

Его Величество поперхнулся. Прокашлялся.

— Неважно как, братец!

— Неважно? — осмелился не поверить шут.

— Не могу произносить её имя, — покаялся король, — пусть пребывает в покое, будто ОНА уже умерла!

— Пусть... — покладисто согласился Дрюня и подлил в его стопку ароматной ласуровки.

— После того разговора с отцом, мы с НЕЙ стали встречаться реже и реже, хотя и стремились друг к другу по-прежнему. Но у меня совершенно не было времени в связи с приготовлениями к свадьбе и последующими за этим 'радостным' событием смертью отца и коронацией. А потом и ОНА стала избегать меня. Когда я приезжал к избушке в лесу, не находил ЕЁ там. ОНА изменяла облик, ускользала, как тень... Уже потом я сообразил, что к чему — ОНА скрывала от меня, что брюхата. О ребёнке я узнал лишь спустя год после его рождения. К тому времени Аркей уже носил на себе ЕЁ проклятие, как аркаешев медальон! Узнав о нём, я послал к НЕЙ наёмного убийцу...

Редьярд замолчал. Вылил в себя ласуровку. Дрюня видел, каких трудов стоит Его Величеству удержать собственные руки от дрожи. В его сердце боролись жалость к другу, интерес к истории и желание напиться так, чтобы перестать вовсе воспринимать подобные откровения. Впрочем, он, Дрюня, напросился сам!

— ОНА давно покинула тот лес, пыталась скрыться за границей, — помолчав, продолжил король. — Однако деньги и связи делают всё. Убийца, вышедший на ЕЁ след, оказался с мозгами и прежде чем выполнить заказ, сообщил мне о ребёнке.

— Он убил ЕЁ? — с ужасом спросил Дрюня, схватил бутыль и отхлебнул прямо из горлышка.

Редьярд, встав, подошёл к камину. Протянул руки к огню — то ли согреть пытался, то ли спалить.

— Он передал ЕЙ мои слова: или она добровольно отдаёт сына и остаётся в живых, или умирает, и я всё равно забираю сына. Яго она отдала. С запиской...

Его Величество замолчал.

— Ну?.. — с мукой в голосе потребовал Дрюня.

— 'Ты лишаешь ребёнка матери, а я в день твоей свадьбы лишила тебя внуков, — медленно, по памяти процитировал Редьярд, — даже подлость мы делим пополам... Рэд!'

Шут потянулся было к бутылке, но передумал. Ему отчаянно хотелось плакать. В комнате повисла тишина, липкая, белая, как паутина. Даже огонь в камине не трещал, съёжился, отпрянув от королевских ладоней.

— Подожди, — словно выплывая из тугого кошмара, встрепенулся Дрюня, — так Яго — твой старший сын? Но это означает...

Король обернулся. Его лицо ничего не выражало — искусная маска умелого политика, и только.

— Это ничего не означает, шут! Яго — мой второй сын, старший — Арк.

— Да как же это может быть? — шут всё-таки схватился за бутылку и глотнул для храбрости. — Она прокляла Арка, когда Яго уже был год!

— Нет, — покачал головой Редьярд, — это произошло гораздо раньше, она сама писала — в день моей свадьбы... Рэйвин понесла от меня в ту же ночь.

— Но как? КАК? — поражённо прошептал Дрюня.

Его Величество тяжело вздохнул. Подойдя к столу, отобрал у собеседника сосуд, разлил ласуровку по стопкам. Выпил, не чокаясь. Сел.

— Я могу только догадываться, брат... О том, что я заберу Ягорая, она знала загодя. Не спрашивай — как? Ведьма она, в конце концов, или нет? Яго должен был родиться раньше Арка, но первая беременность у Рэйвин проходила очень тяжело. Мы даже думали, она её не переживёт! Аркей появился на свет на два месяца раньше положенного срока. Выкрутасы судьбы, братец... Я мог бы пристроить Ягорая в любую семью, выделить содержание с тем, чтобы он рос без забот и не прыгал выше собственной головы. Но мечтал когда-нибудь увидеть его рядом с собой, здесь, во дворце. Ведь он — носитель крови Ласурингов.

Дрюня знал короля, как облупленного. Король врал. Врал нагло и беззаветно.

— Братец, — осторожно сказал шут, — из носителей твоей крови, полагаю, можно собрать целую дивизию. Неужели ты всех их пристроил, как пристроил Яго?

Редьярд посмотрел на него абсолютно трезвым взглядом.

— Ты совсем дурак? — заинтересовался он. — Я о большинстве моих потомков даже не предполагаю... Думаешь, Колька в своём нежном возрасте, записывает координаты каждой норки, в которую запускает своего терьера?

— Эк ты его припечатал! — не удержавшись, хихикнул Дрюня. — Там не терьер, там цельный Стрёма, вроде бы!

— Не позорь псину! — пригрозил король. Щелчком пульнул свою стопку в стену. Стекло разбилось с жалобным звоном. Его Величество посмотрел на осколки и тихо сказал:

— Он — сын женщины, которую я любил больше прочих, брат! Вот и весь ответ!

Внимательно взглянув на Редьярда, Дрюня вдруг заметил засеребрившиеся в его бороде седые волоски.

Для слова 'люблю' не существовало прошедшего времени.

***

Бесконечные, тёмные, проклятые коридоры Вишенрогского замка... Они казались Рэйвин кишками гигантского кракена, поглотившего её. Она металась в них, ежеминутно теряя ориентиры, впивалась ногтями в собственное горло, чтобы не завыть полярной волчицей, потерявшей стаю. Отец, за что вы так наказали меня? Отчего даровали жизнь с нелюбимым, почитая её за счастье? Отец!..

Безмолвного крика отчаяния никто не слышал. Северянки не плакали не только из-за любви, из-за предательства — тоже!

Дверь в кабинет Редьярда была приоткрыта. Бесшумно подойдя, Рэйвин заглянула внутрь, не обращая внимания на гвардейцев, взявших на караул. У потушенного камина замер некто, чьё лицо скрывал капюшон. Рядом стоял её муж, держа на руках... дитя. Голенького, смуглого, сладко спящего мальчишку.