Каури Лесса - Золушки нашего Двора

— Покой и отдых! Умеренные физические упражнения на свежем воздухе! И никаких докладов, ухудшающих настроение!

— Братец, — заметил Дрюня, — а ведь теперь у тебя есть официальный повод отправиться в отпуск!

— Я так и сделаю, — пробормотал Редьярд.

Стальная раскалённая игла, вошедшая в сердце при одном взгляде на фигуру в чёрном, постепенно расплавлялась, подчиняясь целительскому искусству Жужина. Ладони чесались стянуть алмазный венец, швырнуть куда-нибудь в угол и сбежать в лес. Лес, навсегда опустевший без НЕЁ.

***

Процессия двинулась в обратном порядке — народ приветствовал и пил за здравие, принцессы и принцы принимали поздравления родственников и гостей. Музыкальные свитки смолкли. На площадь под гнусавый визг рожков и стук барабанов выскочили несколько групп музыкантов, моментально образовав вокруг себя пространство для танцев. Двери трактиров не просто не закрывались — их сняли с петель. Хозяева, алчно поблёскивая глазами, наливали всем желающим пива и молодого вина, кормили картофелем, запечёнными с овощами и фаршем, горячими пирожками. К ним уже выстроились очереди. Ведь сегодня за всё платила корона!

Мастер распорядитель следил за действом со ступенек Храма, и на лице его играла довольная улыбка — всё шло по плану. Беспокоило лишь отсутствие короля. Впрочем, Его Величество скоро покинул 'Туфельку', сопровождаемый Первосвященником и шутом... Странное сочетание! Радушно улыбаясь, Редьярд спустился в толпу гостей, принимая поздравления от иностранных делегаций и собственных подданных. Людям, хорошо его знавшим, улыбка показалась оскалом.

Наивкуснейшие запахи заполнили площадь, ставшую местом народного гуляния. Пахло жареными на открытом воздухе мясом и колбасками, сухариками в пряностях, которые жители Вишенрога уважали в качестве закуски к пиву, знаменитыми мерзавчиками, доставленными мастером Пипом по специальному заказу в количестве трёх телег и моментально розданными... Фруктами в меду... Оладьями с вишнёвым вареньем... Радостью... Беззаботностью... Молодостью старого города...

Подошедший к Ванилле господин был худ, высок и изящен. Склонился в поклоне, облобызал пухлую ручку. Подмигнул, спрашивая:

— Не пройтись ли нам в танце, красава?

— Ах, что вы, что вы! — затрепетала ресницами та. — Я с незнакомцами не танцую!

— Это вы с обычными незнакомцами не танцуете, — поправил собеседник, приобнимая её за талию, — а с прекрасными незнакомцами танцевать велела сама Пресветлая, ибо не чуралась радостей жизни!

И спустя мгновение весенняя зелень платья Старшей Королевской Булочницы уже мелькала в толпе танцующих вслед залихватскому присвисту Дрюни.

Бруни проводила их глазами и доверчиво прижалась плечом к плечу принца Аркея. К ним подходили какие-то люди, часть из которых она уже узнавала в лицо, однако до сих пор не знала, кто они такие и как к ним обращаться, вели витиеватые речи, поздравляя, желая, оглядывая... От зависти, которой отдавали слова, Матушка быстро стала уставать, потому и принялась оглядываться, наблюдая за знакомыми ей людьми. Чуть в стороне от всех стояла архимагистр Никорин, следила за весельем ничего не выражающим взглядом. Так смотрят на листья, плывущие по воде или круги от дождевых капель в луже. Смотрят, не видя, уносясь мыслями очень и очень далеко...

***

Ники пришла в себя первой, недаром о женщинах Портового квартала говорили: 'Живучи как крабы'. Согнулась пополам, выворачиваемая студёной водой, набравшейся в желудок. Едва судорога отпустила, огляделась безумными глазами, не понимая, кто она, где она... Однако, увидев тело на песке, сдавленно закричала и быстро поползла к нему.

Ясин лежал на спине, раскинув руки крестом, и казался спящим. Так покойно было бледное лицо, оттенённое чёрной бородкой. Ники затрясла его, прижимая голову к груди. Он не отозвался.

— Дыши, Аркаеш тебя побери, дыши! — зашептала она, с трудом поворачивая тяжёлого мужчину, затягивая себе на колено и перегибая лицом к земле. — Дыши!

Со всей силой отчаяния стукнула сомкнутыми кулаками по его спине. Ещё раз... Ещё... Смешивая собственные слёзы с горячечными мольбами Пресветлой... Смешивая мольбы с проклятиями, а проклятия со слезами... Била до тех пор, пока слабо содрогнувшийся Ясин не исторг из себя потоки воды. Застонал, задышал со всхлипом. Ники торопливо раздевала его, осматривала, но кроме нескольких ссадин не заметила ни глубоких ран, ни переломов. Индари была милостива, защитив их, несомых волнами на бревне, от ударов о прибрежные скалы!

Бревно — всё что осталось от 'Касатки', возвращающейся из Гаракена в Вишенрог. Налетевший шторм длился гораздо меньше того, после которого Никорин открылась капитану, однако разрушений принёс куда больше, умчавшись затем в сторону материка. Здесь и сейчас виднелись следы его безумного танца — груды водорослей, выброшенных на берег, вывороченный песок, вдали — корневища поваленных деревьев, торчащие в небо скрюченными страшными пальцами.

Оглядевшись, Ники увидела в скале, нависающей над пляжем лаз в небольшую пещеру. Хоть какое-то укрытие! С трудом втащила туда Ясина, уложила у стены. Разделась сама и накрыла его своим телом, согревая, обтираясь как кошка, ощущая странный прилив кипучей энергии. Или это чудесное спасение плеснуло в кровь кипятка, застило зрение желанием жить, ощущать себя живой! Сейчас Ники и мёртвого бы подняла, а Ясину много не потребовалось. Его руки взметнулись, заключая её в объятия. Его дыхание смешалось с её...

Судьба корабля и людей...

Их местонахождение...

Дальнейшие действия...

Потом, всё потом, а пока лишь радостная песнь двоих, оставшихся в живых, горячая пляска тел, вскипающая кровь, молотом бьющая в низ живота, выбивающая дыхание из груди и стоны из губ, воспалённых жаждой и солью морских вод...

Спустя некоторое время, отлепившись друг от друга и обретя возможность рассуждать здраво, они оделись и принялись оглядываться. Вглубь скалы вёл узкий лаз, из которого тянуло горячим воздухом.

Тепло и питьевая вода — то, что было сейчас нужнее всего остального!

— Должно быть, неподалёку подземный источник, — облизнув губы, сказал капитан и протянул Ники за руку, — пойдём, солнце, попробуем найти!

— А если не найдём? — со свойственной ей практичностью уточнила та.

— Погреемся и вернёмся. Надо понять, куда нас занесло!

Спускались недолго. На стенах в изобилии рос мох, свешивающий бороды флуоресцирующих в темноте плетей до земли. В открывшемся зале, формой напоминающем чашу, действительно, исходило паром озеро, пополняемое подземными источниками. Вода чуть отдавала серой, но была пригодна для питья. Не сговариваясь, Ники и Ясин скинули одежду и погрузились в горячие воды, с наслаждением ощущая, как отпускает озноб, как расслабляются перенапряжённые мышцы, как утихает боль от ушибов и растяжений.