Александр Тамоников - След в заброшенном доме

Они проехали только квартал, и впереди вспыхнули фонари, на перекресток выступил военнослужащий с красной повязкой, вскинул руку. В темноте за его спиной очерчивались автоматчики. Пост!

Иван врезал по тормозам, выпрыгнул из машины. Водитель полуторки успел среагировать, встал, едва не сплющив зад внедорожнику.

– Контрразведка СМЕРШ, капитан Осокин! – Он сунул корочки под нос патрульному.

– Да, конечно, проезжайте, товарищ капитан.

– Обязательно проедем. Быстро вспоминай, боец! Серая «эмка», несколько минут назад, в ней трое…

– Так точно, проезжали. Туда поехали. – Солдат ткнул пальцем в нужную сторону.

– Почему не остановили?

– Так они нормально ехали, не гнали, как вы. Мы не обязаны останавливать все машины.

Капитан припустил обратно к «газику». Догнать! Нужно лишь чуток удачи!

Машины мчались дальше по неосвещенному городу. Тянулись бараки, свалки, пустыри, корпуса цементного завода, опоясанные бетонным забором.

– Товарищ капитан, кажется, впереди стреляют! – заявил вдруг Одинцов. – Это на контрольно-пропускном пункте, на самом выезде из города!

«Газик» помчался вперед как пришпоренная лошадь, стремительно оторвался от громыхающей полуторки. Одинцов вцепился в борт, был уверен в том, что сейчас они расшибутся в лепешку. Какая ерунда, разве это самое страшное?

На выезде из города не было войск и жилых домов. Лишь свалка металлолома, заброшенные склады и пропускной пункт со шлагбаумом, который в этот печальный час был сломан. Караулкой служил товарный вагон, снятый с колес.

У поврежденного шлагбаума лежали два тела в красноармейской форме. Еще одно – у отодвинутой двери вагона. Тут все было просто. Беглецы подъехали к шлагбауму и открыли огонь, не оставили двум охранникам ни единого шанса. Потом они положили и третьего, который, на свою беду, выбежал из вагона.

Останавливаться тут не имело смысла, каждая секунда была дорога. Что-то захрипело под капотом, забренчала какая-то деталь. Впору помолиться, чтобы ничего там не сломалось.

Не меньше получаса две машины блуждали по проселочным дорогам. Других тут не было, стратегическая автотрасса пролегала севернее. Иван тыкался в тупики, как слепой котенок, чуть не заехал в болото. Отчаяние сжимало его грудь.

Где эти бесы? Они не знают, что их преследуют, значит, особо скрытничать не должны, едут сейчас к линии фронта. Или это слишком прямолинейно для агента с развитым воображением?

Полуторка висела на хвосте. В ней тряслись красноармейцы, избавленные от необходимости думать и принимать решения.

– Я вижу их, товарищ капитан! – Если бы в машине была крыша, то Одинцов точно пробил бы ее макушкой. – Смотрите, огонек блестит!

Он тыкал вперед трясущимся пальцем, но Иван ничего не видел. Вот же соколиный глаз, что он нафантазировал?! А потом мигнул огонек далеко впереди, впритирку к небольшому перелеску. В голове Ивана стало жарко. Он вцепился в баранку, стал плавно наращивать скорость.

Удача наконец-то повернулась к ним лицом! Злоумышленники проткнули колесо, съехали к обочине, меняли его. Они уже успели управиться с этим, когда на горизонте возникла погоня. «Газик» ушел в отрыв от полуторки, летел вперед как на крыльях. Это точно была «эмка». Она понеслась с места в карьер.

Высунулся Одинцов с автоматом, ударил раскатистой очередью. «Эмка» вильнула, скрылась за перелеском. В свете фар возникло колесо. Беглецы намеренно оставили его посреди дороги.

Иван выругался и надавил на тормоз. Протарань он это колесо на полной скорости, и серия кульбитов в полях гарантирована. Из машины выскочил Одинцов, отволок колесо на обочину и скачками понесся обратно.

Снова вперед, с минимальным временем на разгон! Полуторка отстала, гремели борта. Дорога уходила за перелесок. Прямо по курсу открытое пространство, бывшие сельскохозяйственные угодья, очаги кустарника, далее низина.

«Эмка» уносилась прочь, виляла по проселку. У этой колымаги были усиленный бампер, форсированный двигатель и увеличенный дорожный просвет. Все это давало ей неплохие шансы удрать, будь она неладна! Преступники успешно отрывались от погони. А в чреве «газика» что-то происходило, нарастал подозрительный стук, прорывался дымок сквозь щель. Впору кнутом стегать. Вези же, кляча!

– Одинцов, огонь!

Лейтенант стрелял наудачу. Разве попадешь в таких условиях? «Эмка» уходила, прыгала по кочкам.

Сообразил Верещагин в полуторке, дал команду подготовиться к стрельбе. Красноармейцы ударили из винтовок рваным залпом. «Эмка» словно споткнулась. У нее опять было пробито колесо. Есть, значит, бог на этом свете!

«Эмка», виляя по проезжей части, ушла с дороги, скатилась в поле. Трое мужчин оставили салон, стали отдаляться от поврежденной машины. Их силуэты размывала темень.

Кончалось поле. В лунном свете выделялась полоса кустарника, дальше какие-то крыши, возможно, хутор. Потом метров триста волнистого пространства, далекий лес.

«Газик» трясся так, как будто ехал по гигантской стиральной доске. Дым повалил из капота. Скорость падала, машина не слушалась руля. Приехали, встали посреди дороги. Водитель полуторки поздно затормозил, ушел в сторону в самый последний момент. Машина скатилась в кювет. Вытаскивать ее обратно – целая история!

– Всем к машине! Верещагин, командуй! Догнать преступников!

Отделение солдат рассыпалось по полю. Иван скатился в кювет, вылез на корточках. Злоумышленники убегали, спешили к лесу. Кустарник остался справа, крыши домов виднелись еще дальше. В ту сторону преступников ничто не манило. Один из них вырвался вперед, двое отстали, явно намереваясь прикрывать важную фигуру.

Справа от Ивана сопел Одинцов.

Солдаты кричали, стреляли на бегу из винтовок. Ответный огонь не стал для них неожиданностью, они его ждали. Противник залег, вел огонь очередями. Красноармейцы тоже прижались к земле.

– Гранаты к бою! – гаркнул Верещагин.

Прогремели два взрыва, за ними раздались три винтовочных залпа. Бойцам хватало выучки и хладнокровия.

Поднялась в дыму одинокая фигура, попятилась, стреляя от бедра. Пули швырнули ее на землю. По команде Верещагина красноармейцы бросились вперед. Пострадавших среди них не было.

Осокин бежал вместе со всеми, всматривался в мутную пелену. Первый труп он обнаружил метров через сорок. Мужчина в штатском, небритый, незнакомый, лежал, оскалив неплохо сохранившиеся зубы. Второй находился значительно дальше, уткнулся носом в борозду. Иван перевернул его, осветил фонарем. Тоже незнакомый, молодой, почти мальчишка, глаза большие, переполненные какой-то мутью.

– Товарищ капитан, смотрите, он уходит! – взвыл Верещагин.

– Не стрелять! – выкрикнул Иван. – Этого брать живым! В крайнем случае бить по ногам!