Александр Тамоников - След в заброшенном доме

Иван потянул товарища за собой и метров через тридцать сказал ему:

– Падай здесь, парень, займи позицию, заройся в какую-нибудь борозду. Я побегу дальше и встречу их в лоб. Как выйдут из леса, поравняются с тобой, отвлеки их огнем. Но бей только по солдатам. И не вставай в полный рост, чаще перекатывайся, если хочешь выжить.

Дальше опять кросс, не оглядываясь. Ноги Осокина проваливались в податливую землю. Трава росла по колено. Семьдесят метров, больше ста. Хватит!

Он чуть не провалился в зловонную яму, повернул направо, машинально отметил, что поле пересекает проселок, заросший чертополохом, бухнулся в борозду, передернул затвор. Из подсумка, который нацепил еще в отделе, Иван вынул запасной дисковый магазин, гранату. Жить какое-то время можно.

Немцы вышли из леса и шагали ему навстречу. Словно призраки выросли из полумрака. Он насчитал девятерых. По мере приближения прорисовались мешковатые комбинезоны, разгрузочные жилеты с боеприпасами, стальные шлемы, затянутые маскировочной тканью. Люди двигались размеренно, выдерживая темп, не быстро, но и не медленно. Личность в макинтоше держалась где-то сзади.

Одинцов с задачей справился, открыл огонь, когда противник прошел мимо. В неприятельском войске вспыхнул переполох, смешались люди. Кто-то прыжками подлетел к резиденту, повалил его на землю и закрыл своим телом. Остальные рассыпались, начали стрелять.

Лейтенант милиции пока держался, вскоре прекратил огонь, видимо, сменил магазин и снова стал бить по противнику. Однако это продолжалось недолго. Стрельба вновь прервалась.

Немцы поднялись, обменялись короткими репликами и отправились к тому месту, где лежал Одинцов. Почему он замолчал?

Враги предстали перед Иваном как на ладони. Он чуть приподнялся, стиснул магазин, плавно надавил на спусковой крючок и не отпускал его, пока не опустошил диск. «ППШ» раскалился, обжигал ладонь. В дыму мельтешили комбинезоны. Трое немцев отправились к праотцам, никак не меньше.

Осокин вставил в автомат запасной диск, схватил гранату, отполз в соседнюю борозду. Когда приподнялся, он обнаружил, что Одинцов противника уже не интересует. Он по-прежнему молчал. Уцелевшие диверсанты рассыпались и пошли на прорыв. Пули рвали сорняки, рыхлили почву.

Снова трясся «ППШ» в слабеющих руках. Иван дал всего лишь несколько очередей, вроде подстрелил одного немца, и у автомата заклинило затвор! Он скрежетал зубами, рвал стальной клык, сдирая кожу с пальцев, но бесполезно.

Диверсанты встали в полный рост, перешли с шага на бег. Рослый эсэсовец прикрывал собой «крота».

Иван отполз в сторону. Нога его куда-то провалилась. Он сполз еще глубже, и на него навалились умопомрачительные запахи. Снова силосная яма. Капитан погружался в прелое месиво, сжимая в руке ребристый корпус гранаты.

Диверсанты подбежали к яме, обменялись гортанными фразами. Мол, куда подевался этот чертов русский? Где он? Да забудьте про него, уходить надо! Хрипло дышал резидент – уморился, бедный. Солдаты тащили его почти волоком. Вот же свалился им подарочек!

Мысли в голове Ивана метались, как мухи. Много навоюешь с одной гранатой? Есть еще пистолет, но как до него дотянуться?

Выжившие диверсанты пересекли проселок, направились к лесу. Один из них прошел в каком-то метре от Осокина. Под его ногами чавкала грязь.

Очнулся Одинцов. Молодец парень! Заработал автомат, уже не «ППШ», а трофейный, немецкий.

Диверсанты опять забегали. Двое потащили к лесу субъекта в макинтоше, остальные отстали, попятились, огрызаясь огнем.

Осокин приподнял голову. Хорошо, что не провалился на дно этой мерзкой ямы. Немцы не видели, как оттуда вылетела граната, а когда она упала им под ноги, поздно было реагировать. Взрыв разметал тела, нашпиговал их осколками.

Иван выбрался из ямы, потряс головой, отплевался. Наелся какого-то дерьма!

За спиной у него закашлял лейтенант милиции.

– Это я, товарищ капитан, не стреляйте. – Он подбежал, свалил на землю автоматы, патронташи с запасными магазинами. – Вот, хватайте, пока подешевело, потом уже не будет. – У парня срывался голос. – Фу, какая гадость, ну и запашок от вас. Вы что, обделались?

– Сам ты обделался, Одинцов. – Хриплый смех рвался из груди Ивана. – Заберись в ту яму, я посмотрю, как ты будешь благоухать. – Он торопливо собирал оружие, цеплял на ремень патронташ.

– Закончим это дело, товарищ капитан? Их вроде немного осталось.

– Ладно, боец, пойдем, повоюем. Раздухарился ты что-то, смотри, не к добру это. Бей только по вспышкам, уяснил? «Крот» стрелять не будет.

Уцелевшие диверсанты с запозданием открыли огонь. Они доволокли свою ношу до опушки и схватились за автоматы.

Одинцов откатился за груду досок, оставшихся от амбара. Осокин лежал в неудобной позе, стрелял по вспышкам и услышал отдаленный вскрик. Похоже, он еще одного зацепил. Трясся кустарник, убегали выжившие враги.

К лесу офицеры подбирались с двух сторон, какими-то зигзагами, окольными путями. Чаща молчала. На опушке лежал мертвый солдат диверсионного подразделения.

В лес они вошли тоже с двух сторон. Кустарник был сломан, следы врагов отчетливо выделялись на земле. Одинцов куда-то отполз. Иван пристроился за деревом, прислушался и уловил отдаленный шум. Их уцелевшие противники спешили уйти. В том ли они состоянии, чтобы устраивать засады?

Иван перебежал вперед, пригнув голову, привалился к развесистой осине.

– Товарищ капитан, они уже далеко, а мы тут сидим, боимся выйти, – прошептал Одинцов.

– А чего ты тогда шепчешь?

– Да так, на всякий случай.

Знал ли выживший враг, что их всего двое? Или у страха глаза велики? Ждать дальше было невмоготу. Уйдут, потом ищи-свищи! Капитан включил фонарь, осветил землю под ногами, отыскал тропу, которую совсем недавно вытоптали немцы.

Дальше офицеры двигались по темноте. Черный лес встал стеной. Они кое-как протискивались между ветвями.

Очередь из тьмы прогремела неожиданно, как и всегда. Одинцов застонал, шумно повалился в какую-то яму. Паника забилась в голове Осокина. Он вскинул автомат, опустошил во тьму половину магазина.

Тут Иван словно почувствовал, что сейчас произойдет, попятился, рухнул на спину, заткнул уши. Рванула граната, выдрала из земли щуплое деревце. Осколки разлетелись по кругу, посыпалась листва.

Осокин задыхался от пороховой гари, куда-то полз, волоча за собой автомат, уткнулся в мягкое и податливое тело.

– Тихо, товарищ капитан, – послышался сдавленный шепот. – Это военная хитрость. Живой я, все в порядке. Давайте помолчим, хорошо?

Предложение было просто замечательное. Иван чуть не рассмеялся. Всыпать бы этому выдумщику сотню горячих! Оба затаили дыхание, подтащили к себе оружие.