Александр Фишман - Доставить и выжить

— Дорвался! — покачав головой, усмехнулся Лавин перед тем, как выпить самому.

Друзья налегли на закуску. Сковорода быстро опустела, в ход пошли купленные Никитой продукты: колбаса, сыр, копченая рыба, консервы…

— Вы что так долго ехали! Я здесь чуть с ума не сошел! — упрекнул Лукин.

— Серьезно? — с полным ртом буркнул Лавин. — А почему, собственно?

— Ни хрена себе! Сижу тут с десятками миллионов долларов, один, без охраны, выйти никуда не могу, звонить с этого телефона ты мне запретил, двери разрешил открывать только на условный звонок! Да здесь хоть кто рассудком двинется!

— Образно излагаешь, — поднял стакан Маркелыч. — За это надо выпить.

— Тебе хоть за что, лишь бы выпить, — упрекнул его Никита.

— Давайте!..

Выпив, Шамышов хрумкнул маринованным огурчиком и отрезал себе кусок корейки.

— Э, дед, ты что делаешь! — прикрикнул на него адвокат. — С ума сошел!

— А что? — не донеся вилку с салом до рта, удивленно уставился на него Маркелыч.

— Это же свинина! Тебе же нельзя!

— Почему это?

— Ты же мусульманин!

— С чего ты взял? — пуще прежнего изумился отставной прапорщик.

— Как же. Ты ведь чуваш?

— Ну.

— Что ж ты против своей религии поступаешь? Святотатствуешь, сударь.

— Тьфу на тебя! — Шамышов отправил корейку в рот и принялся жевать. — А я тебя за умного считал. На вид вроде грамотный, адвокат, язык как помело, а того не знаешь, что чуваши сплошь православные.

— Да ну!

— Вот тебе и "да ну". Это татары мусульмане, а чуваши спокон веку православные. Темнота! А еще университет закончил!

Никита расхохотался в полный голос.

— Ты, Андрюха, с дедом не спорь, бесполезно. Он тебя не только в драке одним пальцем уделает, но и в интеллектуальном споре. Я сегодня это на себе уже испытал.

— Ладно, дед, извини, ежели что не то брякнул. Ешь свою свинину.

— А я и ем. И вам рекомендую.

Лавин и Лукин закурили. Маркелыч заворчал что-то в знак протеста, но Лавин отрезал:

— Если без курева, тогда сворачиваем посиделки и идем спать.

— Да ладно, я ничего, — тут же пошел на попятную Шамышов. — Только дымите в форточку.

— Завтра я домой. Утренним рейсом, — заявил Андрей. — Не проспать бы.

— Забудь об этом, — твердо произнес Никита.

— Как это? — нахмурился адвокат.

— Я заангажировал тебя на две недели. Ты что, забыл о нашем договоре?

— Но я думал, это на тот случай, если произойдет нечто экстраординарное. С облигациями, со мной, с вами. Но ведь все обошлось.

— Расскажи ему, как мы сюда добирались, — посоветовал отставной прапорщик.

Никита, не жалея красок, описал постигшие их дорожные приключения.

— Ничего себе! — выслушав друга, присвистнул Андрей.

— Такие дела, брат.

— А знаешь, — поглядел в глаза другу Лукин, — это даже интересно: ты заставляешь меня воевать за абсолютно ненужные мне вещи, за какие-то поганые облигации…

— Не такие уж они и поганые!

— И используешь при этом рычаги, не имеющие ничего общего с корыстью: играешь на дружеских чувствах, на честолюбии, даже льстишь мне, хотя должен бы знать, что я вполне самокритичен для того, чтобы не покупаться на дешевую лесть.

— Не такая уж она и дешевая, — с той же интонацией, что и предыдущую фразу, произнес Лавин.

— И что самое наглое с твоей стороны, ты ни на йоту не сомневаешься, что уговоришь меня.

— А я уговорю? — оживился Никита.

— Куда он денется! — голосом, в котором не было ни тени сомнения, изрек Шамышов.

— Куда я денусь, — обреченно кивнул головой адвокат.

— Значит, вопрос решен.

— Наливай, отец! Теперь мне завтра рано не вставать. Наливай!

— Вот это по-нашему! — одобрительно загудел Маркелыч, берясь за бутылку.

— Сколько у вас времени? — обращаясь к Никите, спросил Андрей.

— На все про все десять дней.

— Что нам известно?

— Известно лицо, уполномоченное принять облигации к погашению, его адрес. Известен срок погашения. Известно, что за нами охотятся. Предположительно, с большой долей вероятности, известно, что охрана дома работает на наших конкурентов…

— Откуда сведения?

— Москвичи сообщили. Там совсем недавно сменилась охрана, они попробовали узнать, чем это вызвано, но их вежливо послали. Сделать выводы не составляло труда.

— Ясно. А как на это реагирует наш иностранец? И реагирует ли вообще?

— Ему плевать. Во-первых, в офисе у него своя охрана, независимая от внешней…

— Русская?

— Да. Из какой-то московской охранной фирмы, очень солидной.

— Они за кого?

— Ни за кого. Их задача — безопасность клиента. Остальные — побоку.

— Ты сказал: "Во-первых, в офисе у него своя охрана". А во-вторых?

— А во-вторых, ему нечего опасаться за свою жизнь. Он нужен любой из сторон. Причем его нельзя принудить сделать что-либо против воли банкиров.

— Почему же? Заставить оформить перевод денег на счета. Ведь он это и собирается сделать? Сейчас это так несложно: нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера, и у кого-то в банке образовалось состояние. Из ничего, из воздуха. Пойди проверь, погасил он в действительности облигации или нет, настоящие они или фальшивые…

— Забугорники, конечно, всякие бывают, но в последнее время они все чаще и все плачевнее для себя общаются с нашими соотечественниками. Получают от них очень жесткие и очень действенные уроки. Прилежно учатся, и лохов там все меньше и меньше.

— И что?

— А то, что счета, на которые поступают деньги, чем-то сродни нашему аккредитиву.

— Счет как бы приморожен до особого распоряжения. Деньги вроде уже твои, но пока еще ты не можешь ими воспользоваться.

— Так бельгийцы, или кто они там, могут вообще не отдать такого распоряжения!

— Нет, не могут.

— Такие честные, что ли?

— Не в этом дело. Просто по условиям… аккредитива, буду уж называть его так, а может быть, он и у них так называется, счета разблокируются в течение суток после прилета в Брюссель их человека из Москвы.

Причем разблокируются автоматически, без учета их воли.

— Значит, банк должен быть брюссельским? — не унимался Шамышов.

— Зачем? В любой точке мира. Из аэропорта через компьютерную сеть поступает сигнал, что в списке пассажиров приземлившегося самолета есть нужный фигурант. И все.

— Любой может воспользоваться…

— На то и даются сутки. В случае чего банк остановит разблокировку счетов.

— Ты же говорил, что от них это не зависит. Выходит, зависит?

— Нет, тогда они уже должны будут действовать через правоохранительные органы. То есть, показать всю сделку, доказать, что их надули, а они, наоборот, никого не кинули. А самостоятельно они ничего сделать с поступившими на счета деньгами не смогут.

— Сколько сложностей, — меланхолично пробормотал Маркелыч.