Дэвид Моннери - Боснийский ад

Он и Клинок отползли с гребня подъема и торопливо вернулись к фургону.

— Плохие новости, ребята, — сказал Дохерти. — Дальше придется идти пешком.

Стали выгружать снаряжение.

— А что делать с «Вудстоком»? — спросил Клинок.

Дохерти на мгновение задумался: спрятать ли «микробус» в сугробе или отогнать его на последний подъем и оттуда столкнуть?

— Оставим здесь, — решил он. — Не станут же они искать нас в горах.

— Готовы? — спросил он, оглядывая всех. Криса, улыбающегося в предвкушении путешествия; Даму, с обычным непроницаемым лицом игрока в покер; двух решительно настроенных женщин. — Дама, будешь впереди идущим разведчиком, — сказал Дохерти. — Крис замыкающий. Нена, вы с Хаджриджой идете между мною и Клинком. О’кей?

Взвалив поклажу на спины, они двинулись в указанном порядке по луговому склону. Глубина снега достигала фута, и продвижение получалось медленным. «В таком темпе и за неделю до Завика не доберемся», — подумал Дохерти. Оставалось надеяться, что в лесу двигаться будет легче.

Без труда отыскав брод на реке, они вскоре скрылись среди деревьев, где шагалось ненамного легче. За полчаса они едва покрыли четверть мили.

Дохерти приказал сделать остановку.

— Есть какие-нибудь соображения? — спросил он.

— Нам ведь миль шесть добавилось, правильно? — сказал Крис. — И теперь Хаджриджа поведет нас известной ей дорогой, чтобы мы попали в Завик с черного хода, так?

— Да.

— Тогда почему бы нам в ожидании темноты не обойти этот блок-пост и не пойти дальше по дороге?

Решение было настолько очевидным, что Дохерти подивился, почему это не пришло ему в голову. Пришлось утешить себя мыслью, что инки, например, даже колеей не могли придумать.

— Кто-нибудь видит в этом плане изъяны? — спросил он.

— Мне нравится, — сказал Клинок.

— Есть одна проблема, — неторопливо сказал Дама. — Пока мы будем ошиваться здесь в ожидании темноты, кто-нибудь обнаружит наши следы, и у них будет время поймать нас.

— Здравая мысль, — согласился Дохерти. — Придется держать ушки на макушке.

Остаток дня ушел на то, чтобы обойти сербский блок-пост. Ну а если бы кто-нибудь и вздумал их преследовать, у него бы тоже быстрого движения не получилось. Наконец они выбрались на позицию среди последних деревьев над дорогой, которая теперь огибала восточную сторону долины. Крис вернулся назад ярдов на пятьдесят, чтобы предупредить попытку возможного преследования, а остальные ушли в глубь леса, чтобы передохнуть и привести себя в порядок. Поскольку было еще светло, Дохерти рискнул воспользоваться гексаминовой печкой, чтобы вскипятить воду для супа и чая.

Им необходимо было сохранять все возможное тепло организма. Небо очистилось от туч, и температура стремительно падала. После тяжкого пути по снегу ноги нуждались в отдыхе, но не подвергался сомнению тот факт, что только при ходьбе они смогут согреться, и как только стемнело, они не стали терять времени и двинулись дальше.

Минут через двадцать звук приближающегося сзади по дороге автомобиля заставил их поспешно скрыться среди деревьев. Несколько мгновений спустя по дороге прогрохотал грузовик, в кабине которого сидели двое и с полдюжины человек — в кузове. Людей выдавали желто-красные огоньки сигарет.

— Наши приятели с блок-поста, — заметил Клинок.

— Свиньи, — презрительно сказала Хаджриджа.

Они продолжили свой долгий путь по дороге. Звезды ярко сияли в небе над долиной, речка журчала по камням. В любой другой ситуации атмосфера была бы просто волшебной. Вот так он мог бы прогуляться по долине в канун Нового года, чтобы нанести визит в теплый и гостеприимный паб на берегу озера.

Мечты, мечты... Дохерти обернулся проверить, все ли в порядке у Йены, идущей ярдах в пяти позади него. Похоже, она крепко держалась на ногах и даже изобразила слабую улыбку. Дохерти знал, что она всегда была крепкой, и сейчас, насколько он видел, выпавшие на ее долю испытания не сломили ее физически. А вот что с духом? Он попытался представить себе реакцию Рива на то, что жена подвергалась множественным изнасилованиям, и понял, что даже приблизительно не может себе представить, что будет. Рив в прошлом частенько удивлял его, реагируя совсем противоположно тому, что ожидал от него Дохерти. И теперь оставалось надеяться, что реакция может оказаться совсем неожиданной. Эта женщина и так хлебнула больше чем нужно.

Спустя четыре часа и двенадцать миль пути они обогнули две маленькие деревушки, — хотя огни там не горели, и непонятно, был ли там вообще кто-нибудь, — и осторожно приблизились к тому месту, где, как их предупреждали, находился очередной блок-пост, но обнаружили лишь пустой отрезок дороги. Вскоре они дошли до той точки, где на восток сворачивала дорога, известная Хаджридже. Теперь им предстояло пройти пару километров до первой знакомой ей деревушки. Кое-кого она там знала, и потому была надежда разжиться информацией о том, что происходит в Завике.

Через полчаса они вышли на небольшой подъем, откуда открывался вид на деревню. Луна стояла высоко, отражаясь в черепицах крыш и поверхности речки, прижимающейся к большинству жилищ. Свет нигде не горел, да и трудно было ожидать, что кто-то не спит в такой час.

Они осторожно начали пробираться к первому дому, держась в тени у обочины дороги. Сгоревшая «лада» рядом с домом свидетельствовала, что война не миновала этих мест. «Похоже, тут вообще никого не осталось», — подумал Дохерти. Он вспомнил такие же пустые деревушки Дофара.

Двери в первый дом были открыты. Клинок осторожно вошел внутрь и обошел помещения, освещая их фонарем. Там не было никого — ни живых, ни мертвых.

Осмотр следующих двух домов принес тот же результат.

— Они ушли, — сказала Хаджриджа,

— Нет смысла осматривать все дома, — решил Дохерти. — Займем один из них, поспим и двинемся дальше с первыми же лучами. Мы должны быть в Завике к полудню.

Караульная смена Криса была предпоследней, и, когда Дохерти пришел сменить его где-то за полчаса до рассвета, он решил, что лучше прогуляться по лесу, чем поспать какие-то несколько минут. Вскоре вокруг него защебетали зяблики, однако же общий рассветный хор разочаровал. Из лесу он вышел у другого края деревни, на возвышенность, и на минутку остановился под прикрытием деревьев понаблюдать, не обнаружатся ли внизу признаки жизни. Все было тихо, лишь высоко в рассветном небе парили несколько огромных птиц. Крис навел на одну из них бинокль и разглядел светло-серую голову, едва выдающуюся из желто-коричневого тела. Голова заканчивалась большим изогнутым клювом, а хвост оказался коротким, квадратным и темным. Сип белоголовый.

Крис несколько минут смотрел в бинокль, поражаясь ширине крыльев птицы. И тут до него дошло — птицы собрались вместе, чтобы устроить трапезу над падалью. Крис двинулся вдоль домов к центру деревни, над которой и кружились хищники.