Владимир Гриньков - Приснись мне, убийца

Была ночь. На такси денег у Козлова уже не оставалось, и он до наступления утра проспал в пыльном неуютном здании вокзала. Под самое утро к нему подошел дежуривший в зале милиционер и попросил предъявить документы. Козлов протянул ему паспорт, обнаружив при этом, что его собственные руки дрожат и плохо ему повинуются. Но милиционер этого, похоже, не заметил, проверил документы и ушел, не сказав Козлову ни слова.

Дома Козлов швырнул свою сумку в угол и, как был одетый, упал на диван. Он был в отчаянии. Все повторялось с ним, и вчерашнее облегчение, когда он думал, что все уже позади, теперь казалось ему сном. То был хороший сон, но, как и всякий сон, он прошел. Козлов открыл глаза и с ужасом обнаружил, что для него лично ничего не изменилось.

Зазвонил телефон. Козлов вздрогнул от неожиданности и снял трубку. Это была Вика.

– Куда ты пропал? – спросила она. – Я тебе звонила.

– Приезжай ко мне! – сказал торопливо Козлов, словно боялся, что она его не дослушает. – Мне очень нужно, чтобы ты приехала!

– А что случилось? – озаботилась Вика.

– Ничего! Приезжай!

– Мне на работу через час.

– Приезжай! – взмолился Козлов.

– Хорошо.

Как ему показалось, она ехала целую вечность, он уже и надежду потерял, и вдруг – звонок в дверь.

– Ты еще дольше не могла ехать? – сказал Козлов зло, увидев Вику на пороге.

Он и сам поразился вспыхнувшему в нем неожиданно озлоблению. Вика бросила на него быстрый взгляд и промолчала.

– Извини, – пробормотал Козлов.

Он собирался просить у нее прощения за прежние вспышки своего гнева, а вместо этого повторял ошибки.

– Тебя не было, – сказала Вика.

– Я уезжал.

– Куда?

Козлов хотел сказать, что в Челябинск, но вовремя остановился. Он не знал, как объяснить Вике, для чего ему был нужен Челябинск. Она вряд ли поняла бы его.

– Так, в одно место ездил, – сказал Козлов, – на один день.

– А я уже думала – не случилось ли чего.

Она, конечно же, имела право так думать. Он вел себя очень странно в последнее время.

– Нет, все нормально, – сказал Козлов. – Ты позавтракаешь со мной?

– Я завтракала.

– Хотя бы кофе давай попьем.

– Хорошо. Тебе кофе не помешает, я думаю.

– Почему? – смутился Козлов.

– Ночь у тебя, кажется, была беспокойная. И спиртным от тебя попахивает.

– Попутчики такие попались, – еще больше смутился Козлов, ощущая себя нашкодившим мальчишкой.

Кофе ему действительно помог. Одним своим запахом придавал сил.

– Такая жуткая история, – сказала Вика, задумчиво глядя на поднимающийся из чашки дымок.

– Ты о чем?

– У нас в соседнем доме человека убили. Даже двоих. Я сейчас, когда к тебе шла, видела, как выносили из подъезда.

– Ночью убили?

– Говорят, что да. И совсем молодые оба. Мужчине лет сорок или сорок пять, и еще девушка была, говорят, но ее еще раньше увезли. У мужчины лицо кровью залито. – Вику даже передернуло от этих воспоминаний. – Его накрыли простыней, а ветерок подул и приоткрыл лицо. Оно совершенно белое, с синевой даже.

– И черные, смоляные усы.

– Да, черные усы…

Вика вдруг вскинула голову и посмотрела на Козлова остановившимся взглядом. Козлов, вмиг побелевший, сидел перед ней, и у него подрагивала нижняя губа.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросила Вика.

Козлов замотал головой и закрыл лицо руками.

– Это сегодняшней ночью произошло? – спросил он.

– Да.

– Я все это видел, – сказал Козлов. – Я все это видел! Видел!

Последние слова он уже прокричал. Это было похоже на истерику.

– Сегодня ночью! В поезде! Во сне! Это все я сделал!

– Что ты сделал? – переспросила Вика.

Она выглядела испуганной.

– Я их убил! Топором! Он еще так страшно закричал!

– Кто? – быстро спросила Вика.

– Этот усатый! А я раскроил ему череп!

Козлов затрясся и уронил голову на стол. Чашка с остатками кофе опрокинулась.

– И девушка была, все верно. Я не ожидал почему-то ее там встретить, не должно было ее быть, и я ударил ее ножом!

– Но это же чушь!

– Это правда! Правда! – закричал Козлов и вскинул голову.

Его лицо было искажено.

– Вот сюда я его ударил топором, в левый висок! – выкрикнул он и показал рукой, куда именно бил. – Ведь там у него кровь? А? Скажи!

– Да! – пробормотала потрясенно Вика.

– Как ужасно! – лихорадочно зашептал Козлов и закрыл лицо руками, как будто под маску его спрятал. – Я видел все это! Представляешь? Ночью, во сне! Это со мной все происходило! И все оказалось правдой!

Это было слишком невероятно.

– Совпадение, – неуверенно предположила Вика. – Так бывает.

– Нет, ты еще не все знаешь! – все так же лихорадочно шептал Козлов. – Это не в первый раз! Это уже было!

И он, корчась от все больше охватывающего его ужаса, рассказал о том, как убивал во сне старуху и как потом, проезжая в автобусе, случайно узнал дом, виденный им во сне, и как все совпало: и дворик, и детская площадка, и лестница, и та самая дверь.

– А старушка? – спросила Вика, глядя на Козлова остановившимися глазами.

– Ее действительно убили!

Козлов вскинул голову и закричал, брызгая слюной:

– Убили! Это все было в действительности! И это сделал я!

Вика вскочила, опрокинув при этом стул, но не убежала, лишь отступила на шаг и рассматривала беснующегося Козлова с нескрываемым ужасом.

– Я едва с ума не сошел, когда про старуху узнал! Я не могу так больше! Не могу! Не могу! Я и уехал, потому что испугался, и мне это даже помогло поначалу, а сегодня ночью все началось заново!

Он обессилел от собственного крика и замолчал, только тяжело, с хрипом дышал.

– Я не знаю, что это, – сказал наконец. Но теперь его голос был тих и бесцветен. – Ну не лунатик же я, в конце концов, который бродит ночами по улицам, не отдавая себе отчета в происходящем. Ведь в ту ночь, когда погибла старуха, я дома был! И ты со мной была! Это та самая ночь! Первая наша с тобой ночь! Ну скажи, ведь я не уходил никуда?

Козлов смотрел на Вику с надеждой, смешанной с безумием.

– Ты видела, что я с тобой?

Вика молча и торопливо кивнула.

– Но почему же тогда я все знаю? В подробностях, будто это происходило со мной!

Козлов стал совсем бледный. Как хорошо отбеленная вата.

– Скажи мне! – закричал он. – Скажи! Иначе я сойду с ума!

Большаков пришел к доктору Хургину один. Сел на предложенный стул, обвел усталым взглядом яркие картинки за спиной врача. У него были темные круги под глазами, и Хургин это сразу про себя отметил.

– Не всегда получается с сыном к вам приходить, – сказал Большаков, будто извинялся. – Все больше жена его сопровождает. А сегодня вот вырвался.

– Вы один?

– Да. Хотел поговорить с вами.

– О сыне?

– Да. Я все время в напряжении. Будто жду.