Агата Кристи - Немезида

– Ну, нет, только не он, – сказала Антея.

– В последние годы мы нечасто видели его, – произнесла миссис Глинн. – Естественно, мистер Рэфьел был очень занятым человеком. На Рождество он всегда с большой щедростью вспоминал о нас.

– Вы живете в Лондоне, мисс Марпл? – спросила Антея.

– O нет, – ответила та. – Я живу в деревне. Небольшое такое селение на полпути между Лумутом и Маркет-Бейзинг. Примерно в двадцати пяти милях от Лондона. Прежде такая милая и старомодная деревня, но теперь в ней успели настроить всякого, как и повсюду… А мистер Рэфьел, наверное, жил в Лондоне? Во всяком случае, я заметила его адрес в регистрационной книге отеля на Сент-Оноре… где-нибудь на Итон-сквер или Белгрейв-сквер? [11] Итон-сквер , Белгрейв-сквер – престижные районы Лондона.

– У него был загородный дом в Кенте, – сказала Клотильда. – Иногда он принимал там гостей. Деловых партнеров в основном и зарубежных знакомых. Нас во время наших редких встреч он принимал в Лондоне.

– С его стороны было очень любезно, – проговорила мисс Марпл, – предложить вам пригласить меня к себе во время этого тура. Очень внимательный был человек. От столь занятого делами бизнесмена сложно ожидать такого внимания.

– Нам случалось приглашать его друзей во время подобных вашему путешествий. Агентство устраивает их с большой заботой… Конечно, на каждый вкус не угодишь. Молодежь, естественно, любит побродить по холмам, сходить куда-нибудь подальше, подняться на высокий холм и так далее. A людям пожилым, неготовым к такой активности, приходится оставаться в отеле, однако окрестные гостиницы особо роскошными не назовешь. Не сомневаюсь в том, что сегодняшняя поездка, как и завтрашняя экскурсия на Сент-Бонавентур, показалась бы вам очень утомительной. Завтра, насколько я знаю, вас ожидает прогулка на остров на катере, а волнение на море иногда бывает очень сильным.

– Сами эти экскурсии могут быть очень утомительными, – проговорила миссис Глинн.

– O да, – согласилась мисс Марпл. – Приходится много ходить и стоять. Нетрудно переутомить ноги. Наверное, мне не следовало бы пускаться в это странствие, если бы не соблазнительная перспектива увидеть все эти великолепные дворцы, залы и мебель… И все такое. Ну и, конечно же, превосходную живопись.

– И сады, – добавила Антея. – Вы ведь любите сады, не так ли?

– O да, – согласилась мисс Марпл, – особенно сады. Судя по проспекту, впереди нас ждет посещение некоторых действительно прекрасно сохранившихся садов при исторических сооружениях, и я с нетерпением ожидаю встречи с ними.

Она с улыбкой обвела взглядом хозяек дома.

Разговор шел очень приятным и совершенно естественным образом, однако мисс Марпл никак не могла понять, почему ощущает какое-то напряжение… какую-то неестественность ситуации. Однако как понимать эту неестественность? Достаточно ординарный разговор затрагивал в основном общие места. Она сама произносила банальные фразы, такими же тривиальностями отвечали и сестры.

«Три сестры», – подумала мисс Марпл, вновь возвращаясь мыслью к этим двум словам. Но почему цифра три вызывает у нее какие-то зловещие ассоциации?

«Три сестры», три ведьмы в «Макбете». Откровенно говоря, трех русских сестер трудно соотнести с ведьмами. Впрочем, мисс Марпл всегда считала, что театральные режиссеры ошибаются в трактовке этих персонажей. Одна из постановок, на которых она побывала, показалась ей в этом отношении верхом абсурда. Облик ведьм был словно заимствован из пантомимы… крылья летучей мыши, нелепые и броские островерхие колпаки на головах… Они то приплясывали, то по-змеиному ползали. Мисс Марпл помнила, как сказала своему племяннику, вывозившему ее на это пиршество шекспировской фантазии: «Реймонд, дорогой мой, знаешь, если бы я ставила эту великолепную пьесу, то придала бы трем ведьмам совершенно другой облик. Пусть будут обыкновенными нормальными старухами… шотландскими старухами. Которые ни за что не станут плясать и кривляться. А будут лукаво переглядываться между собой, да так, что ты убоишься самой повседневности облика этих женщин».

Доев последний кусок сливового пирога, мисс Марпл посмотрела через стол на Антею. Обыкновенная женщина… неопрятная, очень рассеянная, малость с приветом. Но почему Антея кажется ей зловещей?

«Я начинаю фантазировать, – объявила себе мисс Марпл. – А этого делать нельзя».

После обеда ее повели прогуляться по саду. Сопровождать гостью отправили Антею. С точки зрения мисс Марпл, предприятие это нельзя было назвать радостным.

Перед ней оказался прежде ухоженный, однако ни с какой стороны не примечательный или выдающийся сад, наделенный всеми чертами, подобающими обыкновенному викторианскому саду. Кустарники, аллейка пятнистого лавра… Вне сомнения, раньше здесь были ухоженные лужайки и тропки, огород площадью в полтора акра, явно слишком большой для троих проживавших здесь насельниц. Часть его осталась необработанной и заросла сорняками. Бóльшую часть цветочных клумб укрыла собой сныть, и руки мисс Марпл буквально чесались вырвать ползучий вьюнок, старавшийся повсюду утвердить свое верховенство.

Длинные волосы мисс Антеи теребил ветер, время от времени извлекавший из ее прически заколки и бросавший их на траву или на тропинку. Разговор складывался как-то неровно.

– Должно быть, у вас превосходный сад, – проговорила Антея.

– O да, только очень маленький, – сказала мисс Марпл.

Они вышли на поросшую травой тропку, шедшую мимо какого-то подобия холма, поднимавшегося перед оградой.

– Наша оранжерея, – с печалью промолвила мисс Антея.

– O да, и там у вас рос восхитительный виноград.

– Три лозы, – сказала Антея. – «Черный Гамбург», еще какой-то мелкий белый и очень сладкий виноград. А третий и был наш прекрасный мускат.

– И еще гелиотроп, как вы сказали.

– По-народному – черрипай, «вишневый пирог», – проговорила Антея.

– Ну да, черрипай. А у вас здесь не было бомбежек? Отчего рухнула оранжерея?

– O нет, подобных неприятностей у нас здесь не было. Нашей округе удалось не попасть под бомбежки. Увы, боюсь, что она попросту сгнила и рассыпалась. А мы очень долго не жили здесь, потом у нас не нашлось денег, чтобы починить ее или построить заново. Впрочем, этого все равно не стоило делать, так как мы не сумели бы поддерживать в должном порядке даже новую оранжерею. По правде сказать, мы попросту позволили ей развалиться. Потому что больше ничего не могли сделать. A теперь, видите, руины полностью заросли…

– И теперь их полностью покрыл… кстати, как называется это ползучее растение, которое сейчас зацветает?

– Ах, это… Что-то обыкновенное, – проговорила Антея. – Начинается на П. Как же он зовется…