Рекс Стаут - Острие копья [litres]

– Объяснения есть, конечно же. – Она помедлила в нерешительности. – Это отнюдь не семейная тайна. Всем известно, что моя мать – до некоторой степени и при различных обстоятельствах – невменяема. – Она смотрела на него со всей серьезностью. – Не подумайте, что за этим кроется какая-то мерзость или что дело в деньгах. Денег много. Я и мой брат отнюдь не скупцы. Не подумайте также, что моя мать недееспособна – определенно не в юридическом смысле. Просто уже на протяжении многих лет ей порой требуются наши опека и любовь, и это… Эта ужасная вещь случилась как раз в один из таких периодов. Обычно она не мстительна, но это объявление… Мой брат называет его жаждой крови. Наши близкие друзья, естественно, поймут, но есть еще и общество, а мой отец… Круг общения моего отца был весьма широким… Мы признательны, что знавшие его скорбят с нами, но не хотели бы, чтобы они… Отец не хотел бы… чтобы они все видели, как мы спускаем ищеек… – Тут она охнула и умолкла, быстро посмотрела на меня и снова на Вулфа.

– Да, мисс Барстоу, – отозвался Вулф, – вы назвали меня ищейкой. Я не в обиде. Продолжайте.

– Простите меня. Я бестактная дура. Было бы лучше, если бы пришел доктор Брэдфорд.

– Доктор Брэдфорд имел такое намерение?

– Да. То есть он считал, что ему следует это сделать.

– А ваш брат?

– Ну… Да. Мой брат крайне сожалеет… Об объявлении, я имею в виду. Но он не совсем одобрил мою идею прийти к вам. Он считал, что это будет… бесполезно.

– Исходя из предположения, что отозвать ищейку трудно. Вероятно, он разбирается в собаках. Вы закончили, мисс Барстоу? Я хочу сказать, у вас есть другие объяснения?

Она покачала головой:

– Уверена, мистер Вулф, достаточно и этих.

– Итак, насколько я понимаю, вы против каких-либо усилий, призванных обнаружить и наказать тех, кто убил вашего отца?

Мисс Барстоу уставилась на него:

– С чего вы взяли?.. Нет. Я сказала не так.

– Вы просите, чтобы я воздержался от подобных усилий?

Она сжала губы и раскрыла их, чтобы лишь процедить:

– Понимаю. Вы истолковали мою просьбу самым превратным образом.

– Отнюдь. Откровенным, но не превратным. Понятное дело, вы сбиты с толку, но я способен рассуждать здраво. Ваша позиция в том виде, как вы ее изложили, просто неразумна. Просите меня о чем-то одном, но не настаиваете на всех своих пожеланиях, так как они исключают друг друга. Например, вы можете сказать, что желаете, чтобы я нашел убийцу, но все же просите не ожидать вознаграждения за это, поскольку его назначила ваша мать. В этом заключается ваша просьба?

– Нет, не в этом. Вы знаете, что не в этом.

– Или же вы можете сказать, что я вправе потребовать вознаграждение, если мне удастся отыскать убийцу и я решусь настаивать на исполнении обязательств, однако семья этого не одобрит по причинам морального характера. Так?

– Да. – Ее губы дрогнули было, но в следующий миг она крепко их сжала, а затем внезапно вскочила и набросилась на него: – Нет! Я жалею, что пришла сюда. Профессор Готлиб ошибался. Вы могли бы оказаться посообразительнее… До свидания, мистер Вулф.

– До свидания, мисс Барстоу. – Вулф не двигался. – В силу причин технического свойства я не встаю из кресла.

Она пошла прочь, однако на полпути к двери в нерешительности замедлила шаг, остановилась на мгновение и обернулась:

– Вы ищейка! Бездушная ищейка!

– Весьма вероятно. – Вулф согнул крючком палец. – Вернитесь-ка в кресло. Давайте-давайте. Ваше поручение слишком важно, чтобы испортить его минутной вспышкой негодования. Так будет лучше. Самообладание – черта замечательная. Теперь, мисс Барстоу, мы с вами можем сделать одно из двух: либо я категорично, но галантно отказываю вам в изначальной просьбе, как вы ее подали, и мы расстаемся едва ли не врагами. Либо вы отвечаете на несколько моих вопросов, которые мне хотелось бы вам задать, и потом мы решаем, как нам быть. Что вы выбираете?

Мисс Барстоу нетвердо держалась на ногах, но в смелости ей отказать было нельзя. Она села в кресло и устремила на Вулфа настороженный взгляд, а затем произнесла:

– За два прошедших дня я ответила на множество вопросов.

– Не сомневаюсь в этом. Могу себе представить их содержание и глупость. Я не потрачу впустую ваше время и не нанесу оскорбления вашему интеллекту. Откуда вы узнали, что мне что-то известно об этом деле?

Она как будто удивилась:

– Откуда узнала? Как же, ну это же вы его инициатор. То есть это же вы обнаружили. Об этом все знают. И про это было в газете – не в Нью-Йорке, а в Уайт-Плейнсе.

На последнее я усмехнулся. Хороший урок Дервину. Будет знать, как науськивать Бена Кука, чтобы тот препроводил меня в участок.

Вулф кивнул:

– Просили ли вы мистера Андерсона об одолжении, о котором попросили меня?

– Нет.

– Почему?

Мисс Барстоу замялась:

– Ну… Мне показалось, в этом нет необходимости. Показалось… Я не знаю, как объяснить.

– Пошевелите мозгами, мисс Барстоу. Не потому ли, что вы посчитали маловероятным, чтобы он раскопал что-либо достойное упоминания?

Она полностью овладела собой. Ее руки – чертовски приятные руки с крепкими пальцами лежали сжатыми в кулачки на коленях.

– Нет! – отрезала она.

– Прекрасно. Тогда что заставило вас счесть вполне вероятным, по крайней мере возможным, что мое расследование принесет более существенные результаты?

Она начала было:

– Я не считала…

Но он прервал ее:

– Ну же, возьмите себя в руки. Я задал прямой и честный вопрос. Вы ведь сочли меня более компетентным, не так ли? Поскольку я первым добрался до истины?

– Да.

– Иными словами, поскольку я каким-то образом узнал, что ваш отец был убит отравленной иглой, выпущенной из рукоятки клюшки для гольфа?

– Я… я не знаю, мистер Вулф.

– Мужайтесь. Скоро это закончится. Следующий вопрос продиктован одним лишь любопытством. Откуда взялась эта странная уверенность, будто я столь исключительная личность, что положительно отзовусь на идиотскую просьбу, которую вы вознамерились мне изложить?

– Даже не знаю. Вообще-то, никакой уверенности у меня не было. Но я решила попытаться. И еще я слышала, как один университетский профессор – Готлиб, психолог, – упоминает ваше имя… Он написал книгу «Современное раскрытие преступлений».

– Да. Книга, которую сметливый преступник просто обязан разослать всем знакомым детективам в подарок.

– Возможно. Его мнение о вас более лестное. Когда я позвонила профессору Готлибу, он сказал, что вы не поддаетесь анализу, так как обладаете поистине дьявольской интуицией, и что вы чуткий художник, а еще человек чести. Это произвело впечатление… Вот я и решила повидаться с вами. Мистер Вулф, я прошу вас… прошу вас…