Агата Кристи - Убийства по алфавиту [litres]

– Вне всякого сомнения. Особенно если вы будете смотреть на него как на клинический случай… – начал я.

– А этот случай и был клиническим с самого начала! С самого начала я искал способ получше узнать убийцу. И вот теперь, Гастингс, я понимаю, что совсем не знаю его! Я в абсолютной растерянности.

– Жажда власти? – предположил я.

– Что ж, это может многое объяснить… Но меня это не удовлетворяет. Есть вещи, которые я хочу знать. Почему он совершил эти убийства? Почему выбрал именно эти жертвы?

– По алфавиту, – ответил я.

– А разве Бетти Барнард была единственным жителем Бэксхилла, фамилия которого начиналась с «B»? Здесь должно быть какое-то другое объяснение. Но если это так…

Мой друг замолчал. Я не решился прервать его размышления. По правде сказать, я, по-видимому, задремал.

Проснулся я от того, что Пуаро тряс меня за плечо.

– Mon cher Гастингс, – с чувством говорил он, – мой добрый гений.

Я был несколько потрясен столь высокой оценкой моей скромной персоны, неожиданно прозвучавшей из уст моего друга.

– Я говорю чистую правду, – настаивал Пуаро. – Всегда – всегда – вы помогаете мне. Вы меня вдохновляете и приносите мне счастье.

– И как же я вдохновил вас на этот раз?

– Когда я задавал себе некоторые вопросы, я вспомнил одно из ваших замечаний – замечание совершенно восхитительное в своей сияющей простоте. Разве я вам уже не говорил, что вы абсолютный гений очевидного? А я этому очевидному никогда не придавал большого значения.

– И что же это за великолепное замечание?

– Оно делает все кристально понятным. Теперь я вижу ответы на свои вопросы. Вижу причину убийства миссис Ашер (правда, о ней я давно догадывался), убийства сэра Кармайкла Кларка, донкастерского убийства – и, последнее, но самое важное, причину участия во всем этом Эркюля Пуаро!

– А не будете ли вы так добры объяснить все это мне? – поинтересовался я.

– Только не сейчас. Мне нужна дополнительна информация. А ее я смогу получить от нашей спецкоманды. И вот тогда… когда у меня будет ответ на один вопрос, я пойду и встречусь с A. B.C. И наконец мы сядем с ним друг напротив друга – A. B.C. и Эркюль Пуаро, противники.

– А что потом? – спросил я.

– А потом, – ответил мой друг, – мы начнем разговаривать! Je vous assure [86] Уверяю вас (фр.) . , Гастингс, что для человека, которому есть что скрывать, нет ничего страшнее открытой беседы! Однажды старый мудрый француз сказал мне, что человек придумал речь, чтобы люди разучились думать. Беседа – это идеальный способ выяснить то, что ваш собеседник хочет скрыть. Человеческое существо, Гастингс, не способно противостоять соблазну раскрыться в беседе. И каждый раз в открытой беседе человек будет выдавать себя!

– И что же вы ожидаете услышать от Каста?

– Ложь, – улыбнулся Пуаро. – И эта ложь расскажет мне всю правду.

В течение нескольких последовавших дней мой друг был очень занят. Он неожиданно и таинственно куда-то исчезал, очень мало разговаривал, часто хмурился и начисто отказывался удовлетворить мое естественное любопытство относительно гениальности, которую я, по его словам, продемонстрировал в прошлом.

Пуаро не приглашал меня сопровождать его во время его таинственных отлучек, что, по правде сказать, сильно меня расстраивало.

Однако в конце недели он сообщил о своем намерении побывать в Бэксхилле и его окрестностях и предложил мне поехать вместе с ним. Не стоит говорить, что я принял это предложение с восторгом.

Позже я выяснил, что был не единственным приглашенным. Все члены нашей спецкоманды были тоже приглашены.

Сначала мой друг навестил мистера и миссис Барнард и получил от матери убитой точный отчет о том, во сколько Каст был у нее и что он при этом сказал. Затем направился в гостиницу, в которой останавливался Каст, и получил там подробнейшее описание его отъезда. Насколько я могу судить, маленький бельгиец не узнал никаких новых фактов, но выглядел он абсолютно удовлетворенным.

После этого Пуаро побывал на пляже, где было обнаружено тело Бетти Барнард. Несколько минут он ходил там кругами, внимательно изучая гальку. Цель этого я понять так и не смог, так как прилив дважды в сутки смывает все с берега.

Правда, к этому времени я уже хорошо знал, что во всех своих действиях мой друг всегда руководствуется четкой идеей, какой бы абсурдной она на первый взгляд ни казалась.

Потом он пешком прошел с пляжа до ближайшего места, где можно было бы оставить машину. А оттуда опять вернулся к тому месту, где стояли автобусы, направлявшиеся из Бэксхилла в Истборн.

И наконец он привел нас всех в «Рыжую кошку», где нас напоили чуть теплым чаем, который нам принесла пухлая официантка Милли Хигли.

Со своим всегдашним галльским темпераментом мой друг сделал комплимент ее коленкам.

– Ноги англичанок, они всегда слишком тонкие! Но у вас, мадемуазель, у вас идеальные ноги. У них есть и форма, и колени.

Милли Хигли много хихикала и попросила его не продолжать больше в этом духе. Она сказала, что хорошо знает, что из себя представляют французские джентльмены.

Пуаро не стал разуверять ее относительно своей национальности. Вместо этого он с таким вожделением посмотрел на официантку, что я, в шоке, оцепенел.

– Voila! – произнес наконец сыщик. – С Бэксхиллом, похоже, окончательно покончено. Теперь я направляюсь в Истборн. Мне надо там выяснить один совсем незначительный факт. Всем нам ехать туда совсем не обязательно. Давайте лучше вернемся в гостиницу и выпьем по коктейлю. Этот чай был совершенно отвратителен!

Когда мы пили коктейли, Франклин Кларк с любопытством спросил:

– Думаю, что мы можем попытаться угадать, что вы здесь пытаетесь обнаружить. Готов биться об заклад, что вы ищете факты, чтобы разрушить алиби. Но я никак не могу понять, чем вы так довольны? Ведь вы же не обнаружили ни одного нового факта.

– Вы не совсем правы.

– Так в чем же тогда дело?

– Терпение. Терпение, и со временем все образуется.

– В любом случае вы выглядите очень довольным собой.

– Наверное, это потому, что я не нашел ничего, что противоречило бы моей маленькой теории. – Маленький бельгиец стал серьезным. – Мой друг Гастингс рассказывал мне как-то, что в молодости он играл в игру, которая называлась «Угадай правду». В этой игре каждому по очереди задавали по три вопроса, на два из которых он должен был ответить абсолютно правдиво. Третий ответ мог быть каким угодно. Естественно, что вопросы, которые при этом задавались, были самыми нескромными. Перед началом игры каждый должен был поклясться, что будет говорить правду, одну правду и ничего, кроме правды.