Агата Кристи - Икс или игрек?

Таппенс отложила ее в сторону и вскрыла письмо.

Дорогая Патрисия,

Тете Грейси, опасаюсь, стало сегодня намного хуже. Врачи не говорят, что она сдает, но я боюсь, что особой надежды нет. Если ты хочешь увидеться с нею, лучше бы приехать сегодня. Можешь сесть на поезд в 10.20 до Ярроу, а там я встречу тебя на машине. Жду встречи с тобой, несмотря на печальный повод.

Таппенс едва сдержала ликование.

Старый добрый Полупенсовик!

С трудом она изобразила на лице прежнюю утреннюю хандру и тяжело вздохнула, кладя письмо.

Двум сочувствующим слушательницам – миссис О’Рурк и мисс Минтон – она рассказала о содержании письма и свободно расписала образ тети Грейси, ее упрямство, ее безразличие к воздушным налетам и опасности и ее угасание от болезни. Мисс Минтон заинтересовалась болезнью тети Грейси, живо сравнивая ее с болячками своей кузины Селины. Таппенс, колеблясь между водянкой и диабетом, была в некотором замешательстве, но остановилась на проблемах с почками. Миссис О’Рурк проявила живой интерес к тому, будет ли Таппенс хоть какая-то выгода от смерти старой леди, и узнала, что Сирил всегда был любимым внучатым племянником старушки и ее крестником.

После завтрака Таппенс позвонила портнихе и отменила примерку пальто и юбки сегодня днем, затем разыскала миссис Перенья и сказала, что уедет на пару ночей.

Хозяйка выразила стандартное сочувствие. Этим утром она выглядела усталой, и на лице ее была тревога.

– По-прежнему нет никаких новостей от Медоуза, – сказала она. – Правда же, это очень странно?

– Я уверена, что с ним произошел какой-то несчастный случай, – вздохнула миссис Бленкенсоп. – Я всегда так говорила.

– Но, миссис Бленкенсоп, о несчастном случае уже давно сообщили бы.

– А вы что думаете? – спросила Таппенс.

Миссис Перенья покачала головой:

– Да уж и не знаю, что и сказать. Я согласна, что он не мог загулять. Он уже сообщил бы.

– Это было самое несправедливое предположение, – тепло сказала миссис Бленкенсоп. – А начал все этот ужасный майор Блетчли… Нет, если это не несчастный случай, то потеря памяти. Мне кажется, что это куда более распространенное явление, чем обычно считают, особенно в такие тяжелые времена, как сейчас.

Миссис Перенья поджала губы и кивнула. На лице ее проявлялось сомнение. Она метнула короткий взгляд на Таппенс:

– Знаете, миссис Бленкенсоп, мы ведь совсем мало знаем о мистере Медоузе, не так ли?

– Что вы хотите сказать? – резко спросила Таппенс.

– Пожалуйста, не принимайте меня в штыки. Я не поверила этому – ни на минуту.

– Чему вы не поверили?

– Да тому слуху…

– Какому слуху? Я ничего не слышала.

– Что же, наверное, вам не хотели рассказывать. Я правда не знаю, кто этот слух распустил. По-моему, первым это сказал мистер Кайли. Конечно, он очень подозрительный человек, если вы меня понимаете.

Таппенс призвала на помощь все свое терпение.

– Расскажите, пожалуйста, – сказала она.

– Ну это было просто предположение, понимаете, что мистер Медоуз – шпион из этой ужасной «пятой колонны».

Таппенс, как могла, изобразила возмущенную миссис Бленкенсоп:

– Никогда не слышала более абсурдного предположения!

– Конечно. Не думаю, чтобы здесь была хоть крупица правды. Но ведь мистера Медоуза часто видели с тем немцем, и, помнится, он задавал много вопросов по поводу того химического процесса, который осуществляется на заводе, и потому люди думают, что эти двое могли быть заодно.

– А вам не кажется, миссис Перенья, что вина Карла сомнительна? – спросила Таппенс.

Лицо женщины на миг передернулось.

– Если б я могла в это поверить…

– Бедняжка Шейла, – ласково сказала Таппенс.

Глаза миссис Перенья сверкнули.

– Бедная девочка, ее сердце разбито. Ну почему все случилось именно так? Почему она не могла влюбиться в кого-нибудь другого?

Таппенс покачала головой:

– Так не бывает.

– Вы правы. – Хозяйка говорила низким, горестным голосом. – Бывает горе и печаль, прах и пепел. Все случается так, чтобы сердце твое разорвалось на куски… Я устала от жестокости, от несправедливости этого мира. Я бы разрушила его до основания, чтобы потом начать с нуля, без этих правил, законов и угнетения одной нации другой. Я бы…

Ее речь прервало покашливание. Глубокое, гортанное. В дверях стояла миссис О’Рурк, и ее телеса полностью перекрывали дверной проем.

– Я не помешала вам? – спросила она.

Все следы душевной вспышки миссис Перенья исчезли с ее лица, словно их губкой стерли, и осталось только кроткое усталое лицо хозяйки гостиницы, постояльцы которой причиняют ей одни хлопоты.

– Нет, миссис О’Рурк, – сказала она. – Мы просто разговаривали о том, что могло случиться с мистером Медоузом. Странно, что полиция не нашла ни следа.

– Ах, эта полиция! – с откровенным презрением сказала миссис О’Рурк. – Какой от них толк? Да никакого! Только и могут штрафовать мотоциклистов да преследовать бедных собачников, у которых нет лицензии на содержание животного.

– И какова же ваша теория, миссис О’Рурк? – спросила Таппенс.

– А вы слушали молву, что ходит в округе?

– Насчет того, что он фашистский резидент? Да, – холодно ответила Таппенс.

– Это может оказаться правдой, – задумчиво сказала миссис О’Рурк. – В нем для меня с самого начала было нечто интригующее. Я следила за ним, понимаете ли, – она улыбнулась напрямую Таппенс, и как во всех улыбках миссис О’Рурк, в ней было нечто пугающее – этакая улыбка великанши-людоедки. – Он не похож на человека, который ушел на покой и не знает, куда себя девать. По мне, так он приехал сюда с какой-то целью.

– А когда полиция взяла его след, он исчез, так? – воинственно спросила Таппенс.

– Может, и так, – сказала миссис О’Рурк. – А вы как думаете, миссис Перенья?

– Не знаю, – вздохнула та. – Ужасно досадно, что так случилось. Столько толков…

– Ах, от толков нет вреда. У тех бездельников, что прогуливаются по террасе, теперь есть пища для догадок и предположений. В конце концов до них дойдет, что этот спокойный безобидный человек собирается разнести всех нас в клочья бомбой, пока мы спим.

– Вы не сказали им о своих предположениях? – спросила Таппенс.

Миссис О’Рурк медленно расплылась в своей кровожадной улыбке.

– Я думаю, что этот человек сейчас в безопасности… в полной безопасности…

«Она могла бы сказать так, если б знала… но он не там, где она думает!» – подумала Таппенс.

Она пошла к себе собираться. Из спальни супругов Кайли вылетела с хитрой улыбкой Бетти Спрот, веселая, как бесенок.

– Что ты натворила, озорница? – строго спросила Таппенс.

– Гуси-гуси, га-га-га! – прогукала Бетти.