Агата Кристи - Тайна семи циферблатов

– Какое имя должен я назвать, мадам?

– Я не стану называть свое имя, – сказала Бандл. – Скажите, что я хочу повидать мистера Тесайгера по важному делу.

Серьезный джентльмен поклонился и вышел из гостиной, бесшумно притворив за собой дверь.

Воцарилась тишина.

– Какое отличное утро, – застенчиво проговорила светловолосая девушка.

– Чрезвычайно хорошее, – согласилась Бандл.

Снова воцарилась тишина.

– Сегодня я приехала из загорода на автомобиле, – проговорила Бандл, завязывая разговор. – И все думала, что вот-вот попаду в один из этих гадких туманов. Но этого не случилось.

– Не случилось, – не стала возражать девушка. – Тумана не было. – И пояснила: – Я тоже приехала из загорода на автомобиле.

Бандл пристально посмотрела на нее. Присутствие этой особы здесь несколько раздосадовало ее. Бандл принадлежала к разряду энергичных людей, предпочитающих «сразу покончить с делом», и теперь она понимала, что конкурентку необходимо выставить отсюда еще до того, как та успеет изложить свое собственное дело. Разговор на подобную тему невозможно начинать в присутствии незнакомки.

Однако, присмотревшись к ней повнимательней, она ощутила, как крепнет в ее голове необычайная мысль. Неужели?..

Да, девушка пребывала в глубоком трауре, о чем свидетельствовали черные чулки на ее лодыжках. Совпадение было маловероятным, но Бандл уже была убеждена в том, что не ошибается. Глубоко вздохнув, она произнесла:

– Послушайте, а вы, случайно, не Лорен Уэйд?

Глаза Лорен округлились.

– Да, это я. Но как вы догадались? Мы с вами ведь не встречались, так?

– Вчера я послала вам письмо. Я – Бандл Брент.

– С вашей стороны было очень любезно переслать мне письмо Джерри, – проговорила Лорен. – Я написала вам письмо с благодарностью. Но совершенно не ожидала встретить вас здесь.

– Я скажу вам, почему я здесь, – сказала Бандл. – Вы были знакомы с Ронни Деврё?

Лорен кивнула.

– Он приезжал ко мне в тот день, когда Джерри… ну вы знаете. И после того два или три раза приезжал ко мне. Он был одним из самых близких друзей Джерри.

– Я это знаю. Ну… он умер.

Лорен от удивления чуть приоткрыла рот.

– Умер! Но он всегда казался таким здоровым.

Бандл по возможности кратко поведала новой знакомой об обстоятельствах предыдущего дня. И на лице Лорен появился отпечаток не то что страха – ужаса.

– Так, значит, это правда. Действительно правда…

– Что правда?

– То, о чем я думала все эти дни. Джерри не умер естественной смертью. Его убили.

– Значит, вы так думали?

– Да. Джерри никогда не стал бы пользоваться снотворными средствами, чтобы уснуть. – Она едва заметно усмехнулась. – Он и без них превосходно спал. Я всегда находила это странным. И он считал то же самое… я знаю это.

– Кто считал?

– Ронни. А теперь вот новость… теперь и его убили. – Недолго помолчав, она продолжила: – Поэтому я и приехала сюда сегодня. То письмо Джерри, которое вы переслали мне… едва прочитав его, я сразу же попробовала связаться с Ронни, но мне сказали, что он в отлучке. Поэтому я решила повидаться с Джимми – он тоже был близким другом Ронни. Я подумала, что, возможно, он сумеет посоветовать мне, что надо делать.

– Вы имеете в виду… – Бандл помедлила. – Семь Циферблатов.

Лорен кивнула.

– Понимаете ли… – начала она.

И в этот самый момент в комнате появился Джимми Тесайгер.

В данном месте следует вернуться минут на двадцать назад, в то мгновение, когда Джимми Тесайгер, вынырнув из глубин сна, услышал знакомый голос, произносящий незнакомые слова.

Не вполне еще проснувшийся мозг на мгновение попробовал отреагировать на ситуацию, однако не сумел этого сделать. И Джимми, зевнув, просто перекатился на другой бок.

– У вас гости, сэр, молодая леди.

Голос был неумолим – и настолько готов повторять эти слова до бесконечности, что Джимми покорился неизбежному. Он открыл глаза и моргнул.

– Э… Стивенс… Повторите эти слова еще раз.

– К вам пришла молодая леди, сэр.

– Ого! – Джимми попытался осознать ситуацию. – А зачем?

– Не могу этого знать, сэр.

– Да, полагаю, что так. Да. – Он продумал ответ. – Полагаю, что действительно так.

Стивенс нагнулся, чтобы забрать поднос со столика возле кровати.

– Я принесу вам горячий чай, сэр. Этот уже остыл.

– Так вы считаете, что я должен встать и… э… принять эту леди?

Стивенс не ответил, однако наклон его спины не изменился. И Джимми правильно истолковал знак.

– Ладно! Пусть так, – проговорил он. – Даже очень хорошо. Она назвала свое имя?

– Нет, сэр.

– Ммм… А она не может по случаю оказаться моей теткой Джемаймой, а? Потому как в таком случае черт меня побери, если я высуну нос из постели.

– Я бы сказал, что эта леди, сэр, никак не может оказаться теткой взрослого человека, разве что какого-нибудь младенца в большой семье.

– Ага, – проговорил Джимми. – Юна и очаровательна. А что… что она из себя представляет?

– Эта молодая леди, сэр, вне сомнения, принадлежит к разновидности comme il faut [7] Зд.: из высшего света ( фр .). , если я могу так выразиться.

– Можете, – милостиво разрешил Джимми. – Ваше французское произношение, Стивенс, просто отменно, если я могу так выразиться. Много лучше моего.

– Приятно слышать это от вас, сэр. Недавно я поступил на заочные курсы французского языка.

– В самом деле? Вы чудесный малый, Стивенс.

Отреагировав покровительственной улыбкой, тот покинул комнату. А Джимми, все еще лежа, попытался сообразить, какая юная и очаровательная, притом, вне сомнения, соответствующая определению comme il faut девушка способна посетить его апартаменты.

Стивенс возвратился с горячим чаем, и, прихлебывая его, Джимми ощущал приятное любопытство.

– Надеюсь, Стивенс, вы дали ей газету и все такое, – проговорил он.

– Я предложил ей «Морнинг пост» и «Панч», сэр.

Звонок заставил его отлучиться. Стивенс возвратился через несколько минут.

– Еще одна молодая леди, сэр.

– Что? – Джимми схватился за голову.

– Еще одна молодая леди, сэр, она отказалась назвать свое имя, но говорит, что пришла по важному делу.

Джимми уставился на камердинера.

– А вот это странно, Стивенс. Чертовски странно… Вот что, во сколько часов я сегодня заявился домой?

– Около пяти утра, сэр.

– И… э… в каком состоянии?

– Малость навеселе, сэр, – и ничего больше. Изволили петь «Правь, Британия, морями».

– Чрезвычайно интересно, – заявил Джимми. – Значит, говорите, «Правь, Британия, морями», так? Не представляю, чтобы я в трезвом состоянии когда-нибудь решил петь этот гимн. Должно быть, в результате излишней пары бокалов прорезался скрытый патриотизм. Помню, я веселился в «Горчице и крессе». Не настолько невинное место, как это может показаться, Стивенс… – Недолго помолчав, он проговорил: – Я как раз пытался понять…