Агата Кристи - Тайна семи циферблатов

– Я тоже, – проговорила Бандл. – И мне нужно многое рассказать вам.

– Ну а если вы позволите мне отвезти вас, то мы сможем поговорить по дороге. Как вам такой вариант?

– Хорошо. Но учтите, что вам нужно будет сделать небольшой крюк: придется отвезти меня в Чимниз. За мной обещал заехать начальник полиции.

– Почему?

– Потому что он – добрый человек, – сказала Бандл.

– Ну и я тоже, – заметил Джимми. – Причем очень добрый.

– O! Вы… вы просто осел, – возразила Бандл. – Так вас вчера вечером кое-кто назвал в моем присутствии.

– И кто же это сделал?

– Ну если сказать точно – русский еврей. Нет, не так. Это было…

Полный негодования протест заставил ее умолкнуть.

– Возможно, я действительно осел, – сказал Джимми. – Наверное, так оно и есть… но я не позволю русским евреям говорить такие слова. Так где же вы были вчера вечером, Бандл?

– Именно об этом я и хочу вам рассказать, – проговорила Бандл. – А пока – до встречи.

Она закончила разговор самым нахальным образом, оставив Джимми в приятном недоумении. Молодой человек в высшей степени чтил способности Бандл, не испытывая при этом ни капли лирических чувств в ее отношении.

«Она что-то выяснила. – С этой мыслью он торопливо допил кофе. – Можно не сомневаться: она что-то выяснила».

Через двадцать минут его небольшой двухместный автомобиль подкатил к дому на Брук-стрит, и уже ожидавшая его Бандл сбежала по ступенькам. Обыкновенно Джимми не проявлял особой наблюдательности, однако на этот раз даже он заметил черные круги вокруг ее глаз и общую усталость, предполагавшую долгую бессонную ночь.

– Итак, – проговорил он, направив автомобиль через пригороды, – какие черные дела вы успели совершить за прошедшую ночь?

– Сейчас расскажу, – ответила Бандл. – Только не перебивайте, пока я не закончу.

История вышла долгой, и Джимми пришлось напрячь все свои способности, чтобы не попасть в аварию. Когда Бандл закончила, он вздохнул, а потом испытующе посмотрел на нее.

– Бандл?

– Что?

– Как что… вы не обманываете меня?

– Что вы хотите этим сказать?

– Простите, – извинился Джимми, – только мне кажется, что все это я уже слышал… должно быть, в каком-то сне.

– Я вас вполне понимаю, – посочувствовала ему Бандл.

– Это же ни в какие ворота не лезет, – продолжил Джимми течение своей мысли. – Прекрасная иностранка и заодно авантюристка; международная шайка; таинственный глава ее, «номер семь», которого никто не знает… да я об этом сотню раз в книгах читал.

– Конечно, читали. И я тоже. Однако не вижу никаких причин, не позволяющих сойтись всем этим обстоятельствам и на самом деле.

– Наверное, вы правы, – согласился Джимми.

– В конце концов… должно быть, в основе вымысла скрывается правда. Ну то есть пока что-то не произойдет, люди не могут этого придумать.

– В том, что вы говорите, есть определенный смысл. – Тесайгер кивнул. – Но тем не менее мне все хочется ущипнуть себя, чтобы проверить, не сплю ли я.

– Именно так ощущала себя и я.

Джимми глубоко вздохнул.

– Ладно, похоже, что мы оба не спим… Итак, посмотрим: русский, американец, англичанин… возможно, австриец или венгр, а также леди неопределенной национальности – скажем, русская или полячка… в высшей степени репрезентативное собрание.

– Еще немец, – проговорила Бандл. – Вы забыли немца.

– Ох! – неторопливо промолвил Джимми. – Вы думаете, что…

– Это отсутствующий «два часа». Второй – Бауэр, наш лакей. Это кажется мне вполне очевидным, если судить по тому, что они говорили о непришедшем отчете… Хотя что можно докладывать о происходящем в Чимниз, я не могу себе даже представить.

– Это могут быть какие-то обстоятельства смерти Джерри Уэйда, – предположил Джимми. – Там, возможно, есть нечто, еще не измеренное нами… Так вы говорите, что они и в самом деле назвали Бауэра по имени?

Бандл кивнула.

– Они обвинили его в том, что он не нашел это письмо.

– Ну что ж, не могу представить себе более ясного указания. Его не оспоришь. Вам, Бандл, придется простить мое недоверие, однако, знаете ли, ваша история особой веры не вызывает. Так вы говорите, что им уже известно о моем будущем присутствии в аббатстве Вайверн?

– Да, это было, когда американец – именно он, а не русский – сказал, что они могут не беспокоиться, потому что вы всего лишь обыкновенный осел.

– Ах, так! – едко проговорил Джимми, надавив как следует на педаль газа, отчего автомобиль быстрее рванулся вперед. – Очень хорошо, что вы сказали мне это. Теперь у меня появится то, что вы могли бы назвать личной заинтересованностью в исходе дела.

Помолчав минуту-другую, он проговорил:

– Вы сказали, что фамилия немца-изобретателя – Эберхард?

– Да. А что?

– Подождите минутку. Постараюсь кое-что вспомнить… Эберхард, Эберхард… да, именно так его и звали.

– Рассказывайте.

– Эберхард – этот тот парень, который придумал какой-то там процесс и запатентовал его, чтобы продать. В чем там именно дело, я вам сказать не могу, потому что у меня нет научного образования… однако суть заключалась в том, что обработанная особым образом проволока становится такой же прочной, как стальная балка. Эберхард имел отношение к аэропланам, и его предложение позволит настолько уменьшить вес самолетов, что в воздухоплавании практически наступит подлинная революция – я имею в виду стоимость полетов. Кажется, он предлагал свое изобретение германскому правительству, однако ему отказали, указав на некий несомненный дефект, однако сделали это достаточно грубо. Он взялся за дело и сумел обойти препятствие – не знаю, в чем оно заключалось, – однако был настолько обижен отношением к себе, что поклялся в том, что немцы не получат его пасхального агнца. Я всегда считал эту историю вздором, однако ваш рассказ заставляет взглянуть на нее иначе.

– Теперь понятно, – заторопилась Бандл. – Наверное, вы правы, Джимми. Эберхард, должно быть, предложил свое изобретение нашему правительству. И оно покупает это изобретение или намеревается купить его, а сэр Освальд Кут является экспертом в данном вопросе. Так что в аббатстве должна состояться неофициальная конференция. Сэр Освальд, Джордж, министр авиации и Эберхард. У немца будут при себе планы, или описание процесса, или как там это называют…

– Формула, – предположил Джимми. – На мой взгляд, «формула» – самое подходящее слово.

– Итак, он явится с формулой, а «Семь Циферблатов» намереваются украсть эту формулу. По словам русского, она стоит миллионы и миллионы.

– Надо думать, – прокомментировал Джимми.

– И еще стоит нескольких жизней – так сказал другой из них.

– Ну так оно и вышло, – проговорил, помрачнев, Джимми. – А теперь еще это проклятое дознание… Бандл, a вы уверены в том, что Ронни не сказал чего-то еще?