Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

Его взгляд на мгновение задержался на соседке, сидевшей напротив. Ее подбородок был задран вверх, губы слегка изогнулись в вежливой улыбке. Их взгляды встретились. Ее глаза ничего ему не сказали. Что она здесь делала? Женщина определенно находилась в своей стихии и знала этот мир. Да, она чувствовала себя как дома. Он подумал, что без особого труда сумеет выяснить, в каких кругах дипломатического мира она вращается, но поможет ли это ему определить ее истинное положение?

Молодая особа в слаксах, неожиданно заговорившая с ним во Франкфурте, обладала умным, энергичным лицом. Была ли она реальной женщиной или же реальной женщиной была эта его случайная соседка за столом? Играла ли одна из этих персонажей заданную ей роль? И если да, то кто из двоих? Возможно, персонажей было даже больше. Стаффорд размышлял. Он хотел выяснить истину. Была ли их встреча здесь простым совпадением?

Милли Джин поднялась со стула. Остальные дамы последовали ее примеру. Неожиданно с улицы донесся шум. Послышались крики и звон разбитого стекла. Затем раздались пистолетные выстрелы.

– Опять! – воскликнула синьора Гаспаро, хватая Стаффорда Ная за рукав. – Дио! Опять эти ужасные студенты. То же самое происходит и в нашей стране. Почему они нападают на посольства? Они дерутся, оказывают сопротивление полиции, бесчинствуют на улицах, выкрикивают идиотские лозунги, ложатся на асфальт. Си, си. В Милане и Риме можно наблюдать такие же картины, и это, подобно чуме, распространяется по всей Европе. Почему эти юнцы вечно чем-то недовольны? Что им нужно?

Отхлебывая из бокала виски, Стаффорд Най прислушивался к говорившему с заметным акцентом Чарльзу Стэггенхэму, который по привычке разглагольствовал с важным видом. Шум на улице стих. Судя по всему, полицейские остудили горячие головы и вынудили их убраться восвояси. Это был один из тех инцидентов, которые еще относительно недавно считались экстраординарными и вызывали тревогу, а теперь воспринимались как нечто само собой разумеющееся.

– Усиление полиции, вот что нам требуется. Этих ребят слишком мало, и они уже не справляются с хулиганами. И всюду творится то же самое. На днях я беседовал с герром Лурвицем. У них свои проблемы, как и у французов. В Скандинавских странах ситуация складывается не столь напряженная. Чего они все хотят – просто беспорядков? Будь моя воля…

Стаффорд Най вернулся к собственным размышлениям, старательно делая вид, будто ему очень интересно, что сделал бы Чарльз Стэггенхэм, будь его воля, хотя предугадать это не составляло никакого труда.

– Они все кричат о Вьетнаме. А что они о нем знают? Никто из них там даже не был, разве нет?

– Очень маловероятно, – сказал Стаффорд.

– Один знакомый рассказывал мне сегодня о волнениях в университетах Калифорнии. Если бы мы проводили разумную политику…

Вскоре мужчины присоединились к дамам в гостиной. Пройдясь по комнате с ленивым изяществом, со столь полезным, по его мнению, видом полного отсутствия какой-либо цели, сэр Най сел рядом со златовласой, чрезвычайно словоохотливой женщиной, которую сравнительно хорошо знал, которая редко говорила что-либо путное, но которая всегда была в курсе дел всех своих знакомых. Стаффорд не задавал прямых вопросов, но очень скоро, даже не сознавая, каким образом он подвел ее к этой теме, леди заговорила о графине Ренате Зерковски.

– Правда, очень симпатичная? В последнее время она приезжает сюда не так часто. Б о льшую часть времени живет в Нью-Йорке и на этом чудесном острове. Вы понимаете, что я имею в виду. Не на Менорке. На другом средиземноморском острове. Ее сестра вышла замуж за мыльного короля – во всяком случае, я так думаю, что он мыльный король. Он не грек. Кажется, швед. Купается в деньгах. Ну и, конечно, много времени она проводит в одном замке в Доломитовых Альпах – или где-то недалеко от Мюнхена. Она всегда была очень музыкальна. Говорит, что уже встречалась с вами. В самом деле?

– Да. Год или два назад.

– Ну да. Наверное, во время своего очередного приезда в Англию. Говорят, она была замешана в чехословацких событиях. Или это были польские события?.. О боже, как сложно! Я имею в виду, все эти названия. Их так трудно произносить… Знаете, она очень образованна. Составляет петиции, которые подписывают люди. По поводу предоставления убежища писателям, или что-то в этом роде. В общем, такие вещи, которые не привлекают особого внимания. Я хочу сказать, о чем еще в наше время могут думать люди, кроме как об уплате налогов. Командировочные облегчают жизнь, но не намного. То есть, прежде чем поехать за границу, приходится во всем себе отказывать. Не представляю, откуда у людей берутся средства. И тем не менее у них полно денег.

Она опустила голову и с довольным видом посмотрела на два кольца, унизывавшие пальцы ее левой руки, – одно с бриллиантом, второе с изумрудом.

Ужин близился к концу. Сэру Наю мало что удалось узнать о пассажирке из Франкфурта, кроме того, что он уже знал о ней. Он понимал, что видит перед собой – если так можно выразиться – тщательно отполированный фасад. Она увлекается музыкой. Ну да, он же встретил ее в «Фестивал-холле», не так ли? Занимается спортом. Имеет богатых родственников, владеющих средиземноморскими островами. Участвует в организации благотворительных литературных вечеров. Располагает хорошими связями. Вхожа в свет. Не особенно интересуется политикой, но, по всей вероятности, принадлежит к какой-то группе. Постоянно переезжает из одного места в другое и из страны в страну. Вращается среди богачей и людей искусства…

У Стаффорда промелькнула мысль, не занимается ли она шпионажем. Эта версия давала ответы на многие вопросы, но все же не удовлетворяла его полностью.

Тем временем настала его очередь общаться с хозяйкой. Милли Джин прекрасно знала свое дело.

– Я давно жаждала побеседовать с вами. Мне очень хочется услышать ваш рассказ о Малайе. Я настолько невежественна, что ничего не знаю об этих азиатских странах. Расскажите, там было интересно или вы скучали?

– Уверен, вы можете угадать мой ответ на ваш вопрос.

– Догадываюсь, что вам там было скучно. Но, возможно, вы не имеете права сознаваться в этом.

– Нет-нет, я волен думать и говорить все, что мне заблагорассудится.

– Но зачем тогда вы туда поехали?

– Я всегда любил путешествовать. Особенно в те страны, где еще не бывал.

– Во многих отношениях вы чрезвычайно интересный человек. Да, действительно, жизнь дипломата порой бывает ужасно скучной. Мне не следует так говорить, но я говорю это только вам.

У нее были ярко-голубые глаза. Словно колокольчики. Они широко раскрылись, и черные брови плавными дугами опустились на внешние уголки глаз, в то время как внутренние слегка приподнялись. В результате ее лицо стало походить на мордочку красивой персидской кошки. Сэр Най подумал о том, что в реальности представляет собой Милли Джин. Бархатистый голос выдавал в ней уроженку южных штатов. Голова своей изысканной формой напоминала профиль с античной монеты. Неглупа. Умеет в случае необходимости пускать в ход чары и напускать на себя загадочность. Способна добиваться от людей всего, что ей нужно. Он поймал на себе ее пристальный взгляд. Нужно ли ей что-нибудь от него? Вряд ли.