Агата Кристи - Врата судьбы

– Готова с тобой согласиться.

– И сюда ее прислали, по-видимому, чтобы она все об этом узнала.

– Понятно.

– Поэтому «один из нас» значит совсем не то, что мы подумали вначале. «Один из нас» должно обозначать кого-то из соседей. Или кого-то, кто имел отношение к этому дому или находился в нем по какой-то причине. Поэтому, когда она умерла, ее смерть была насильственной – поскольку кто-то узнал, чем она здесь занималась. И Александр узнал об этом.

– Может быть, она выдавала себя за шпионку? – предположила Таппенс. – За немецкую шпионку. И завела шашни с коммандером, кем бы тот ни был.

– Давай называть его Коммандер Икс, – предложил Томми. – Коль уж мы не можем запомнить его имени.

– Хорошо, хорошо. Пусть будет Коммандер Икс. Так вот, она с ним сблизилась…

– Но здесь же находился и настоящий шпион, – заметил Томми. – Он руководил большой сетью и жил в каком-нибудь коттедже возле залива – так мне кажется. Он писал много пропагандистских статей, в которых говорил, что для нас самый лучший выход – это подружиться и договориться с Германией и все такое прочее.

– Все это жутко запутано, – сказала Таппенс. – Все эти вещи – чертежи и секретные документы, и заговоры, и шпионская деятельность… Жутко запутано. Ясно лишь одно – мы искали не там.

– Не думаю, – сказал Томми.

– А почему ты так не думаешь?

– Потому что, если она, Мэри Джордан, приехала сюда с целью что-то выяснить и если ей это удалось, тогда «эти люди» – я имею в виду Коммандера Икс или других людей… Здесь же должен был быть кто-то еще из этой сети. Так вот, когда эти люди узнали о том, что она что-то выяснила…

– Слушай, не надо меня опять запутывать, – попросила Таппенс. – Когда ты говоришь такие вещи, они меня сильно путают… Хорошо, продолжай.

– Так вот. Когда они узнали, что ей многое известно, то им пришлось…

– Заставить ее замолчать.

– Прямо как у Филипса Оппенхайма [46] Оппенхайм Эдвард Филипс (1866–1946) – английский романист, писавший в жанре триллера. , – заметил Томми. – А он точно жил до четырнадцатого года.

– Не мешай. Так вот, им надо было заставить Мэри замолчать прежде, чем она доложит о том, что узнала.

– Возможно, что дело было не только в этом, – предположил Томми. – Ей в руки могло попасть что-то важное. Бумаги или письменные документы. Письма, которые могли послать или передать кому-либо.

– Да. Я тебя понимаю. Нам придется изучить массу людей. Но если она умерла из-за этой ошибки с овощами, то я не очень понимаю, почему Александр употребил слова «один из нас». Ведь это наверняка не был член его семьи.

– А может быть, – предположил Томми, – все произошло так: это необязательно должен был быть кто-то из живших в доме. Сорвать нужные листья и принести их в кухню достаточно просто – но мне кажется, что это не могло привести к смерти. Правда. Просто люди, участвовавшие в трапезе, заболели бы, и пришлось бы послать за доктором, а тот сделал бы анализ и обнаружил, что кто-то ошибся с этими листьями. Никому и в голову не пришло бы, что это было сделано намеренно.

– Но тогда все , кто сидел за столом, должны были умереть, – сказала Таппенс. – Или все заболели бы, но не умерли .

– Необязательно, – ответил Томми. – Предположим, кто-то хотел, чтобы некто – Мэри Дж. – умер. Ей дали дозу яда – например, в коктейле перед обедом или ланчем, бог знает когда это было, – или добавили его в кофе, который она выпила после еды. Надо было добавить чистый дигиталис, или аконит, или что там содержится в листьях наперстянки…

– Насколько я помню, аконит содержится в борце, – прервала мужа Таппенс.

– Не демонстрируй свою эрудицию. Все дело в том, что все сидящие за столом из-за ошибки получили небольшую дозу, поэтому все и заболели, а вот один человек умер. Ну как ты не понимаешь: если большинство людей после этого то ли ланча, то ли обеда – бог его знает – заболевают и анализы показывают, что они приняли яд по ошибке, то смерть одного из них будет рассматриваться как несчастный случай. Ты же знаешь: иногда вместо съедобных грибов люди съедают поганки; дети иногда глотают смертельно опасные ягоды паслена только потому, что те выглядят как настоящие ягоды. Простая ошибка – и люди заболевают, но обычно до смерти не доходит. Умирают только некоторые, обладающие особой аллергией на этот продукт, или что-то там еще. Именно поэтому она умерла , а другие – нет. Понимаешь, это действительно выглядело бы как несчастный случай, и людям даже в голову не пришло бы подумать что-то другое…

– Может быть, она даже сначала слегка заболела, как все другие, а настоящую дозу ей подмешали в утренний чай, – предположила Таппенс.

– Не сомневался, что у тебя по этому поводу будет множество идей.

– Если говорить об этой части истории, то да, – согласилась миссис Бересфорд. – Но как быть со всем остальным? Я имею в виду: кто, почему и как? Кто этот «один из нас» или лучше сказать «один из них»? У кого была такая возможность? Кто-то, кто остановился в доме? Может быть, друг каких-то друзей? Кто-то, кто пришел с рекомендательным письмом – возможно, подделанным, – в котором говорилось: «Будьте поласковее с моим другом, мистер и миссис Мюррей Уилсон (или кто здесь тогда жил?), он так хочет полюбоваться вашим садом», или что-то в этом роде? Все это было не очень сложно провернуть.

– Думаю, что ты права.

– А в этом случае, – продолжила Таппенс, – в доме вполне может еще находиться нечто, что объяснит произошедшее со мной сегодня и вчера.

– А что произошло с тобой вчера, Таппенс?

– У этой чертовой тележки отвалились колеса, когда я спускалась вниз по холму. Поэтому я здорово грохнулась прямо в эту Обезьянью Ловушку. Еще чуть-чуть, и я попала бы в серьезную переделку. Этот старый дурак Исаак должен был проверить колеса. И он сказал, что сделал это. И прежде чем я поехала, он заверил меня, что это безопасно.

– А это оказалось не так?

– Вот именно. После он сказал мне, что ему кажется, что кто-то «поработал» над этими колесами, что-то сотворил с ними, и они развалились.

– Таппенс, – произнес Томми, – а тебе не пришло в голову, что это случается с нами уже второй или третий раз? Помнишь, как что-то пришлось мне точно по голове в библиотеке?

– Ты хочешь сказать, что кто-то пытается от нас избавиться? Но это значит…

– Это значит, – продолжил за нее Томми, – что во всем этом что-то есть. И в этом доме тоже есть что-то.

Он посмотрел на Таппенс, а та посмотрела на него. На какое-то время они задумались. Несколько раз миссис Бересфорд открывала рот, но сдерживала себя, хотя хмурилась все больше и больше. Первым заговорил Томми:

– И что он думает? Что он говорит по поводу Любимой? Я имею в виду этого Исаака.