Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 35. Доступен каждому

— И вы полагаете, она поднялась к нему?

— Не полагаю, а знаю, потому что в апартаменты кто-то звонил, Берни соединяла, и отвечал голос Ивлин.

— Кто звонил, вы не в курсе?

— Нет, просто мужской голос. Как только он объявил, что хотел бы поговорить со Стэндли, Ивлин сразу передала тому трубку.

— А о чем они говорили? — допытывался я.

Она покачала головой.

— У Берни времени не оставалось подслушивать. Шли сплошные звонки, и ей приходилось обслуживать коммутатор.

— Не догадываетесь, кто мог звонить?

— Нет.

— Полиция беседовала с Берни?

— Еще нет.

Я вынул бумажник и вытянул из него двадцатидолларовый банкнот.

— У вас будут определенные издержки по этому делу, Эрнестина. Мне хотелось бы получить перечень номеров, по которым Ивлин Эллис звонила в течение нескольких последних дней, и особенно хотелось бы выяснить, были ли у нее какие-либо дела с фотокомпанией «Приятная неожиданность» и любит ли она фотографировать.

— А какое это имеет значение? Я имею в виду, для расследования убийства?

— Может быть, очень большое. Как вы думаете, сумеете разузнать для меня все это?

— Может быть, — пообещала она. — Дональд, откуда вы все про меня знаете, про мой характер? У меня что, на лбу написано?

— На лбу у вас ничего не написано, — сказал я. — И именно это дало мне основание предположить, что вы личность серьезная, честная, преданная, только чуточку одинокая.

— Дональд, вы стараетесь пощадить мое самолюбие, — объявила она.

— Что это значит?

— Я ужасно стеснительная, — призналась она. — Я сама это знаю, и вы такой умный, что не можете не догадаться. Вы такой умный, что описали стеснительную личность с привлекательной стороны. Не знаю почему, только я в самом деле всегда предпочитаю делить квартиру с красивыми женщинами. Должно быть, у меня какой-нибудь мазохистский комплекс или еще что-нибудь в этом роде.

Возьмите Берни. Ее почти каждый вечер нет дома. И постоянного кавалера действительно не имеется. Она ведет игру по всему полю и водит их всех на поводке. Они от нее просто балдеют.

Ей нравится иметь меня под рукой, потому что я занимаюсь хозяйством в ее отсутствие. А мне нравится жить с ней рядом, потому что по вечерам, когда она одевается перед свиданием, я выворачиваю ее наизнанку. Заставляю подробнейшим образом мне докладывать, где она была прошлым вечером, чем занималась, обо всех разговорах… про все финты ее дружков, как у них это все происходит и прочее.

Я расспрашиваю и о работе, обо всем, что она делала целый день. Вынуждаю пересказывать мне все слухи, курсирующие в отеле, и… не столь терпеливая девушка давно уже съездила бы мне по уху. Но Берни — замечательная соседка. Абсолютно отзывчивая и, скажу честно, Дональд, по-моему, понимает меня, знает, что я страдаю от какого-то глубоко затаившегося в душе разочарования. Мне не дано жить той жизнью, какой хотелось бы, поэтому я и живу чужими жизнями.

— Кем вы работаете, Эрнестина? — спросил я.

— Бухгалтером, — отвечала она. — Я была вынуждена осваивать бухгалтерию! Разумеется, я получила и секретарскую подготовку, но люблю цифры, и цифры меня любят. Пишу твердым почерком, аккуратно складываю колонки чисел, умею наигрывать разные мелодии на счетной машине, вычитывая ряды цифр. Работаю на ней вслепую и никогда не сделала ни единой ошибки.

И еще одно на мой счет. Другие девушки, служащие секретаршами, наряжаются, словно куколки, в красивые с виду платья, ходят к боссу писать под диктовку, и тот обращает на них внимание. Не пристает, но обязательно обращает внимание на девушек в броских нарядах. А бухгалтер сидит себе, забившись в угол, и никто даже не замечает, что на ней надето. Это я. Это мой угол в жизни.

— Знаете что? — сказал я.

— Что?

— Из вас вышел бы превосходнейший детектив.

— Правда?

Я кивнул.

— Почему?

— Вы, во-первых, не слишком бросаетесь в глаза. Те самые черты характера, на которые вы сетуете и которые заставляют вас прятаться в офисе по углам, идеальны для детективной работы. Вы способны повсюду расхаживать незамеченной. Вы владеете дедуктивным методом и обладаете замечательной наблюдательностью. У вас великолепная память, вы отлично судите о человеческой личности, в том числе о своей собственной.

Возвратившись в Лос-Анджелес, я разведаю обстановку и посмотрю, не подвернется ли что-нибудь. Когда у нас в следующий раз возникнет дело, где понадобится участие женщины-оперативницы, поглядим, может, вы пожелаете выбраться из бухгалтерского угла и по-настоящему окунуться в пучину жизни.

— Означает ли это, что я должна буду здесь отказаться от места? — спррсила она.

Я кивнул и уточнил:

— Для вас это очень большая жертва?

— Не очень.

— Сумеете подыскать другое, если ничего не выгорит?

— Я смогу получить любую работу в любой момент. А как вас зовут на самом деле?

Я дал ей визитную карточку. Она приняла ее так, словно та была платиновой.

— Сколько времени вы проработали на нынешнем месте? — спросил я.

— Сень лет.

— Вот видите, — подчеркнул я. — Вы относитесь к тому типу людей, которые делают свое дело спокойно и эффективно. По этой причине Бернис и нравится жить с вами в одной квартире. При вас все идет как надо. Могу поспорить, в пятидесяти процентах случаев Бернис выскакивает, оставляя одежду разбросанной по всей квартире, а по возвращении видит застланную постель, сложенные и развешанные платья… И по-моему, в офисе вы делаете то же самое. По-моему, прибираете за другими девушками. По-моему, прикрываете их промашки. На мой взгляд, вы действуете так тихо и так успешно, что никто фактически не замечает вашей деятельности. Они знают только одно — когда им требуется информация, необходимые данные ложатся на стол по первому требованию, аккуратно отпечатанные и безупречно точные.

Полагаю, когда вы уйдете и на ваше место попробуют взять кого-то другого, воцарится полнейший хаос. Люди примутся бегать и рвать на себе волосы, а босс будет твердить: «Черт возьми, что стряслось с Эрнестиной? Верните ее. Верните, чего бы вам это ни стоило!»

Эрнестина смотрела на меня, и в глазах ее разгорался энтузиазм.

— Дональд, — выдохнула она, — я и сама часто об этом думала, только выбрасывала из головы подобные мысли, считая себя слишком самонадеянной.

— Ничего общего с самонадеянностью! — заявил я. — Почему бы вам не поэкспериментировать?

— Дональд, я именно это и собираюсь сделать. Я скопила немного денег. Какое-то время сумею прожить и… завтра же подаю заявление.

— Эй, минутку, сестричка, — возразил я. — Потише немножко. Не надо бросаться в первую же волну, которая накатила на палубу, и…

— Нет, Дональд, я так и сделаю. Это все время вертелось у меня в подсознании. Я даже не сознавала, как сильно все время мечтала об этом, пока… Ох, Дональд!