Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 25. Дело о небрежной нимфе

— Да.

— Вы помните, что немедленно последовало за разговором?

— Нет.

— Тогда я скажу вам, что вы тут же позвонили Этель Белан и сказали, что здесь, в здании, находится адвокат Перри Мейсон, который интересуется Сьюзен Грандер. Теперь вспомнили? Отвечайте «да» или «нет».

— Я… я не думаю, чтобы я делал это.

— А точнее?

— Я… я просто не могу вспомнить, мистер Мейсон.

— Благодарю вас, — сказал адвокат. — Это все. Я ставлю условие: план должен быть взят в качестве доказательства. Теперь, насколько я понимаю, мисс Белан предстанет здесь для перекрестного допроса.

Ричи ушел. К свидетельской скамье подошла Этель Белан. Она вызывающе смотрела на Мейсона: «Отлично. Продолжайте. Посмотрим, что вы сможете сделать со мной».

— Вы абсолютно уверены, что моя подзащитная имела пистолет, пока жила в ваших комнатах?

— Абсолютно.

— Это был пистолет из металла с голубоватым оттенком?

— Да.

— Это был пистолет тридцать восьмого калибра? — Да.

— Сколько вообще калибров вы знаете?

— Но я не эксперт по пистолетам.

— Что означает, когда говорят о пистолете тридцать восьмого калибра? Зачем это нужно?

— Так описывают пистолеты.

— Да, это способ, который служит и для описания пистолета, — согласился Мейсон. — Но что это означает? Что такое калибр?

— Это что-то связанное с весом гильзы, правда?

— С весом пули?

— Да.

— Иначе говоря, длинная и тонкая пуля будет иметь калибр выше, чем короткая и толстая.

— Ваша честь! — вскочил Бюргер. — Я протестую против попытки сбить свидетеля. Свидетельница не проходит по делу в качестве эксперта…

— Протест отклоняется, — рявкнул судья. — Свидетельница квалифицировала пистолет, который является собственностью подзащитной, как тридцать восьмого калибра. Суду интересно узнать, что она понимает под этим термином.

— Если пуля длинная и тонкая, — начала, запинаясь, Этель, — то весит больше, и поэтому калибр пистолета больше. Я думаю так.

— И это вы понимаете под калибром? — насмешливо спросил Мейсон.

— Да, сэр.

— Когда вы описывали пистолет тридцать восьмого калибра, то упоминали о пулях определенного веса. Это правда?

— Ваша честь, это не имеет отношения к доказательству. Я протестую против попытки сбить свидетеля, — закричал Бюргер.

— Отклоняю, — рявкнул судья Моран. — Отвечайте на вопрос.

Свидетельница посмотрела на прокурора и после некоторого колебания ответила:

— Да, сэр, полагаю, что так.

— Когда вы описывали пистолет и использовали слова «тридцать восьмой калибр», вы имели в виду вес пули?

— Да, сэр.

— Вы имели в виду, что пуля весит тридцать восемь граммов?

— Да, сэр.

— Значит, вы не знаете, был ли пистолет тридцать восьмого калибра, тридцать второго или сорок четвертого? Так?

— Я описала его как тридцать восьмого калибра, — все больше смущаясь, пробормотала свидетельница.

— Так вы просто повторяете слова, которыми пользовались? Это правда?

— Да, сэр.

— И когда вы говорили 'о пистолете тридцать восьмого калибра, вы не знали, какого калибра он был в действительности?

— Ну, прокурор сказал мне…

— Никто не мог сказать вам, — перебил ее Мейсон. — Вы же сами знали. Вы знали?

— Ну, может быть, я немного запуталась насчет этих калибров.

— Тогда вы не знаете, был ли у подзащитной пистолет тридцать восьмого калибра или какого другого?

— Если вы так настаиваете, то нет, не знаю, — не выдержала свидетельница.

— Это как раз то, что мне хотелось у вас спросить, — спокойно сказал Мейсон. — А теперь посмотрим, насколько ваша память лучше, чем у Уэбли Ричи. Вы помните случай, когда Ричи позвонил вам и сказал, что юрист Перри Мейсон хочет задать несколько вопросов о Сьюзен Грандер, но есть предположение, что он может кое-что заподозрить, и что он, Ричи, поможет избавиться от Мейсона и вам нечего беспокоиться? Может быть, это было сказано и не такими словами, но я хочу установить сам факт подобного разговора. Вы помните такой разговор?

Свидетельница подняла голову и встретила насмешливый взгляд Мейсона. Она опустила глаза.

— Да, помню.

— Вы помните дату и час?

— Это было семнадцатого августа, примерно около полудня. Точнее я не помню.

— Но вы можете вспомнить время, когда я поднялся к вам, — сказал Мейсон. — Это было сразу же после того звонка.

— Что значит «сразу»?

— Чтобы вы не пытались уклониться, могу сказать вам, что это было минут через десять — пятнадцать.

— Раз вы настаиваете, я скажу «да».

— Не я настаиваю, речь идет о правде. Ее хотят знать судья и присяжные.

— Да, он звонил мне и сказал нечто в этом роде.

— Что связывает вас с Ричи? — поинтересовался Мейсон.

— Ваша честь, протестую против этого вопроса как не относящегося к делу, — вскочил Бюргер.

— Протест принят, — решил судья Моран.

Мейсон слегка удивился, сел и повернулся к Делле

Стрит:

— Я хочу остановить допрос, чтобы присяжные поняли: в моих руках что-то есть, а Гамильтон Бюргер мешает узнать о прошлом свидетеля. Мне кажется, сейчас самое время это сделать. Я буду шептать тебе нечто, чтобы они подумали, будто мы о чем-то договариваемся. Сделай серьезный вид и покачай головой.

Делла сделала, как он велел.

Мейсон вздохнул, махнул рукой, словно теперь ему ничего не было нужно, и сказал:

— Ну хорошо, ваша честь, хотя моя подзащитная считает все эти детали жизненно важными. — Он снова посмотрел на Деллу, пожал плечами. — Если это удовлетворяет суд, у меня больше нет вопросов.

— Суд не собирается мешать кому бы то ни было, — сказал судья Моран, внезапно заподозрив, что Мейсон его обманул и оставил в ситуации, в которой можно совершить ошибку. — Вы вольны задавать любые вопросы.

— Вы говорили мистеру Ричи о вашем соглашении с подзащитной?

— Протестую против распространения слухов, — вскричал Бюргер.

— Разрешаю вопрос, — возразил судья Моран, — у свидетеля могло быть предубеждение.

— Отвечайте на вопрос, — сказал Мейсон.

— Да.

— И сделали, как он вам посоветовал?

— Протестую! — завопил Бюргер.

Судья Моран задумчиво потер подбородок.

— Вы можете ответить на вопрос «да» или «нет», — сказал судья свидетельнице.

— Да.

— Что он вам сказал?

— Ваша честь, я протестую. Адвокат не имеет права вмешиваться…

— Я тоже так думаю. Возражение принято.

— Вы спросили его совета и получили ответ раньше, чем подзащитная была взята под охрану?

— Протестую, — упрямо повторил Бюргер. — Это не имеет отношения к перекрестному допросу.

— Вы можете перестроить свой вопрос? — спросил судья.

— Нет, ваша честь, — сухо ответил Мейсон.

Судья Моран с сомнением посмотрел на прокурора.

— Я чувствую, что мое возражение принято, ваша честь, — сказал Гамильтон Бюргер. — Думаю, адвокат только пытается получить какие-то сведения. Если у него есть заявление в связи с обвинением, в связи с фактами этого дела, он должен так и сказать.