Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 16. Дело о хитроумной ловушке

— Почему? Имел.

— Когда?

— Если не ошибаюсь, это было в тот самый день, когда состоялся первый суд над Теодором Бельфором. Так мне кажется, но я не уверен. Мистер Гуфри приехал в Чихуахау на короткое время откуда-то из горного края за продовольствием для своей экспедиции и почтой. Из газет он узнал об аресте племянника. Он сообщил мне по телефону о том, что только что разговаривал с вами по поводу защиты Теда и что его супруга Дорла немедленно вылетает сюда, дабы увидеть вас лично.

Все это было сказано так уверенно, что вряд ли у кого-нибудь появилось сомнение в правдивости его показаний.

— Вы узнали его голос?

— Конечно.

— Пока у меня все, — сообщил Мейсон, — но я оставляю за собой право еще раз позднее допросить этого свидетеля.

— Сойдите с возвышения, мистер Боле, — распорядился судья. — Вызывайте своего следующего свидетеля, господин прокурор.

— Флоренс Ингл! — объявил Роджер Фарис.

На скамье подсудимых зашевелился Тед Бельфор. По всей вероятности, он надеялся, что Флоренс Ингл ему поможет.

Но она даже не взглянула в его сторону. Началась обычная процедура приведения к присяге.

— Вы были вызваны в качестве свидетеля защиты? — спросил у нее Фарис.

— Да, сэр.

— Скажите, видели вы обвиняемого вечером девятнадцатого числа?

— Да, — тихо ответила она.

— В каком он был состоянии?

— Когда?

— Тогда, когда вы его видели в последний раз.

— Я видела его в тот момент, когда он пил.

— Говорил ли он вам тогда, что наделал долгов?

— Да, сэр, хотя это было немного раньше, но тоже девятнадцатого сентября.

— г Каково было содержание вашего разговора и кто при нем присутствовал?

— В доме было много людей, но при нашем разговоре они не присутствовали. То есть их не было поблизости, чтобы они могли нас услышать.

— Можно сказать, что при разговоре не было свидетелей?

— Да, сэр.

— Что же сказал вам обвиняемый?

— Он просил меня одолжить ему двадцать тысяч долларов. Объяснил, что задолжал эту сумму, играя в карты, и что те лица, с которыми он связался, позвонили ему и пригрозили прислать своего «сборщика», если он с ними немедленно не рассчитается.

— Он говорил вам, что, по его мнению, это означает?

— Да, он сказал, что на первый раз подобные типы применяют грубую физическую силу, а во второй зачастую даже убивают, чтобы таким образом пресечь всякие попытки у остальных кредиторов не расплачиваться за проигрыш.

— Говорил ли вам обвиняемый, что он намеревается сделать, если «сборщик» действительно явится к нему?

— Сказал, что будет защищаться.

— Каким образом?

— С помощью пистолета.

— Можете допрашивать! — заявил Фарис адвокату.

Мейсон с неприязнью посмотрел на эту «благородную даму», которая с такой легкостью топила Теда Бельфора и безусловно станет лгать и изворачиваться, чтобы спасти настоящего виновника, Гуфри.

— Был у вас в этот день разговор с Гуфри Бельфором, дядей моего подзащитного? — спросил Мейсон.

— Возражаю! — сразу же заявил Фарис. — Данный вопрос не имеет отношения к разбираемому сейчас делу.

— Тем не менее я бы хотел получить ответ на этот вопрос, ваша честь, ибо, как я предполагаю, существует прямая связь с теми вопросами, которые только что задавало обвинение, — спокойно возразил Мейсон.

— Никакой связи нет! — заартачился Фарис. — Мы не станем возражать, если мистер Мейсон ограничит свои вопросы разговорами данной свидетельницы с обвиняемым или же тем кругом проблем, которые затронуло обвинение при прямом допросе миссис Ингл. Но мы категорически протестуем против расспросов о каком-то разговоре с дядей обвиняемого, состоявшемся в отсутствии обвиняемого, и следовательно, не связанного с интересами обвинения. Но если такой разговор все же имел место и, по мнению защиты, имеет какое-то значение, тогда он относится к сфере допроса защиты. Миссис Флоренс Ингл вызвана в суд в качестве свидетеля защиты, так что защитник сможет допрашивать ее сколько угодно о ее разговорах с Гуфри Бельфором, когда вызовет ее как свою свидетельницу. Но мы и тогда будем возражать, если этот разговор не имеет касательства к разбираемому делу.

— Возражение принято, — объявил судья, — в дальнейшем суд разрешит вам самым подробным образом выяснить все по интересующему вас вопросу, мистер Мейсон. Но пока он снимается.

— В таком случае у меня нет вопросов к свидетельнице, — пожимая плечами, заявил Перри Мейсон.

— Мы вызываем миссис Дорлу Бельфор! — объявил Фарис.

Пока миссис Бельфор поднималась на возвышение, подошел Пол Дрейк, протянул Перри Мейсону большой конверт и шепнул:

— Это заверенная фотокопия заявления Гуфри Бельфора о выдаче ему водительских прав.

Мейсон кивнул, вынул из конверта отлично выполненную увеличенную копию, мельком глянул на нее, потом посмотрел более внимательно, довольно усмехнулся и снова спрятал в конверт.

Дорла Бельфор произвела огромное впечатление на членов жюри. Изящные линии ее фигуры, подчеркнутые дорогим костюмом, светлые, пышно взбитые волосы, выразительные карие глаза, нарочитая сдержанность манер, приличествующая официальной обстановке суда, сразу же расположили к ней всех присяжных, за исключением двух надменных матрон, которые не сговариваясь нашли ее «слишком вызывающей» и «вульгарной».

Дорла назвала свое имя и адрес, приняла красивую позу в кресле для свидетелей, медленно подняла глаза, посмотрела сначала на помощника прокурора, потом на всех присяжных и снова скромно опустила ресницы. Получилось весьма эффектно.

Но в этот момент в зале заседаний началось оживленное перешептывание, вызванное иной причиной: по проходу тяжеловесной походкой шагал сам окружной прокурор Гамильтон Бюргер, похожий на угрюмого серого медведя.

Стоило посмотреть на торжествующее выражение его лица, чтобы понять, что до него уже дошло известие о близком поражении Перри Мейсона и он явился, дабы не пропустить столь долгожданное событие.

Сколько раз он был свидетелем того, как его заклятый враг, благодаря совершенно немыслимой изворотливости и изобретательности, находил выход из плачевных ситуаций. На этот раз Бюргер дождался, пока Мейсон выпустит весь запас стрел из своего колчана, а уж потом явился в суд.

Все понимали, что Дорла Бельфор будет последней свидетельницей, после которой Мейсон будет вынужден принять решение, поднимет ли он своего подзащитного на место дачи свидетельских показаний или нет. Если Тед Бельфор будет сам давать показания и его история совпадет с версией Беннера Болса, у обвиняемого будет шанс доказать, что его действия были вызваны необходимостью защищаться. Но в этом случае сам Мейсон рискует быть обвиненным в непрофессиональном поведении и подвергнуться наказанию за сокрытие вещественных доказательств, переданных ему Беннером Бол-сом. Если же показания обвиняемого будут отличаться от заявлений Болса, то можно с уверенностью сказать, что жюри ему просто не поверит.