Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— Хорошо, — согласился судья.

Эверли вопросительно посмотрелЧт Перри Мейсона и уловил огонек в глазах адвоката.

Мейсон наклонился к нему и шепнул:

— Драмм хочет вывести из состава присяжных третий номер, но он подозревает, что мы собираемся вывести девятый и одиннадцатый. Мы имеем право заявить вдвое больше отводов, чем он, поэтому он раздумывает, не пропустить ли свою очередь и не придержать ли свой отвод в запасе, пока он не увидит, каким станет состав присяжных.

— Он пойдет на это? — спросил Эверли.

— А это, — ответил Мейсон, — мы сейчас увидим.

Какое-то мгновение стояла напряженная тишина,

затем Драмм встал и поклонился суду.

— Обвинение — сказал он, — пропускает свою очередь.

Судья Маркхэм посмотрел на Перри Мейсона и собрался произнести стандартную фразу: «Право на отвод имеет защита».

Но эти слова так и не были произнесены.

Перри Мейсон повернулся и посмотрел на присяжных привычным оценивающим взглядом и с таким видом, словно это вопрос только сейчас привлек его внимание, а затем отчетливо произнес:

— Ваша честь, этот состав присяжных полностью удовлетворяет защиту. Мы отказываемся от своего права на отвод.

Клод Драмм был застигнут врасплох. Те, кто разбирался в юридических тонкостях, заметили, как он вздохнул, инстинктивно собираясь заявить протест, но подсознательно понимая, что это бесполезно.

Послышался голос судьи Маркхэма.

— Пусть присяжных приведут к присяге.

Вступительная речь обвинения в лице Клода Драмма удивила всех своей краткостью.

— Джентльмены, — начал он, — мы надеемся представить доказательства того, что ровно в одиннадцать часов тридцать две минуты вечером двадцать третьего октября сего года Эдвард Нортон встретил свою смерть; что смерть его наступила в результате удара по голове, нанесенного дубинкой, находившейся в руках обвиняемого, Роберта Глисона; что в момент убийства присутствовал активный соучастник, им являлась обвиняемая, Фрэнсис Силейн; что в момент убийства у Эдварда Нортона при себе имелась крупная сумма денег в тысячедолларовых купюрах.

Мы надеемся представить доказательства того, что в одиннадцать часов четырнадцать минут вечера того же дня Эдвард Нортон позвонил в полицейский участок и сообщил, что у него украли один из автомобилей, а именно «бьюик» типа «седан»; что Фрэнсис Силейн фактически вскоре после этого, в одиннадцать часов тридцать две минуты, находилась в кабинете Эдварда Нортона в день убийства, но, с целью доказать алиби и зная, что Эдвард Нортон заявил о краже «бьюика» в одиннадцать часов четырнадцать минут, вышеупомянутая обвиняемая, Фрэнсис Силейн, тотчас же по собственной воле дала ложные показания о том, что она отсутствовала на месте преступления, находясь за рулем вышеупомянутого «бьюика», примерно с десяти сорока пяти до примерно двенадцати пятнадцати.

Мы надеемся доказать, что сразу же после совершения преступления обвиняемые оставили окровавленную дубинку, при помощи которой было совершено убийство, и две тысячедолларовые купюры из тех, что были взяты с тела покойного, в комнате некоего Пита Дево, который в этот момент спал, находясь в состоянии алкогольного опьянения; что это было сделано намеренно с целью бросить подозрение на вышеупомянутого Пита Дево.

Мы также докажем, что обвиняемые взломали окно и оставили отпечатки ног на земле под окном, пытаясь направить полицию по ложному следу, заставить поверить в то, что в дом забрались грабители.

Мы также надеемся доказать, что сразу же после этого обвиняемый Роберт Глисон сбежал с места преступления; что оба обвиняемых давали ложные и противоречивые показания относительно своих действий; что дубинка, с помощью которой Эдварду Нортону нанесли удар, является прогулочной тростью и принадлежит обвиняемому Роберту Глисону.

Мы надеемся доказать, что имеется свидетель, который своими глазами видел, как совершалось преступление, и узнает в Роберте Глисоне мужчину, который нанес удар, а во Фрэнсис Силейн — молодую женщину, одетую в розовое домашнее платье или неглиже, которая помогала и содействовала совершению преступления.

Клод Драмм какое-то время стоял, молча уставясь на присяжных, а затем сел. Судья Маркхэм вопросительно посмотрел на Перри Мейсона.

— Если суд позволит, — сказал Перри Мейсон, — мы воздержимся от заявления до того момента, когда начнутся прения сторон.

— Хорошо, — кивнул судья Маркхэм. — Можете продолжать, мистер Драмм.

Клод Драмм принялся излагать дело с той спокойной и строгой тщательностью, которой он славился. Ни одна мельчайшая деталь не ускользала от его внимания; ни одно звено в цепи доказательств не было пропущено.

Первым свидетелем выступил инспектор, который зарисовал и сфотографировал место преступления. Он представил суду выполненные в масштабе планы, на которых были изображены комната, где было обнаружено тело, расстановка мебели и расположение окон.

Затем он показал фотографию с общим видом комнаты и фотографии отдельных частей комнаты. Каждая из этих фотографий сличалась с общим планом комнаты. Затем были представлены фотографии дома и в конечном итоге предъявлена карта, на которой был показан дом по отношению к извилистой дороге, ведущей к проспекту. Затем последовала контурная карта, на которой была отмечена высота окон в доме по отношению к той же дороге, по которой в ту ночь ехал автомобиль.

— Таким образом, — вкрадчиво произнес Драмм, указывая на карте место, где был отмечен поворот дороги, — как вы думаете, для человека, едущего на машине по этому участку дороги, было бы совсем нетрудно оглянуться назад и рассмотреть внутренность комнаты, отмеченной на карте цифрой «1» — «Вещественное доказательство «А».

Прежде чем инспектор смог ответить на этот вопрос, Перри Мейсон вскочил и обратился с протестом.

— Минутку, ваша честь, — сказал он. — Это наводящий вопрос. Он подталкивает свидетеля к определенному выводу. А этот вывод должны сделать сами присяжные. Это один из тех пунктов, на которых строится наша защита. Мог ли…

Молоток судьи с грохотом опустился на стол.

— Возражение принято, — объявил он. — Нет необходимости аргументировать, мистер Мейсон.

Мейсон снова сел на свое место.

Драмм снисходительно улыбнулся Мейсону, точно человек, который, даже потерпев поражение, рассчитывает на победу.

— Адвокат, — произнес он, — можете приступать к перекрестному допросу.

Чувствуя устремленные на него взоры всех присутствующих и полностью отдавая себе отчет в драматичности момента и том интересе, с которым будет встречен его первый вопрос, Перри Мейсон подошел к карте, которая была приколота кнопками к доске. Приложив указательный палец правой руки к линии, обозначавшей дорогу, ведущую от дома к проспекту, а указательный палец левой руки — к тому месту на карте, где был обозначен кабинет, адвокат произнес с вызовом: