Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 6. Дело о блондинке с подбитым глазом

— Ты тоже хочешь вылететь в коридор, Пол?

Дрейк хохотнул.

— Перри, делай как знаешь, но для адвоката, постоянно загоняющего в угол окружного прокурора, ты, несомненно, наивен как младенец.

— Налей мне двойную порцию, а после этого я пойду звонить адвокату миссис Лэси и постараюсь выведать у него, сколько мне нужно заплатить, чтобы отвязаться от этого иска.

В субботу утром Мейсон вошел в свой кабинет с обычной беззаботной мальчишеской улыбкой на губах.

— Хэлло, Делла, какие новости?

— Показания Эллен Кэшинг назначены на десять часов утра. Вы не забыли об этом?

— Нет.

— Здесь будут судебные репортеры и официальный нотариус для принятия присяги Эллен Кэшинг.

— Ну, а Дрейк?

— Боюсь, что он провел скверную ночь. Вчера он звонил по телефону этому жулику Аттике и спросил, во сколько ему обойдется компромисс?

— Ну и чего же он добился?

— Аттика ответил, что он обойдется вам обоим ровно в двести пятьдесят тысяч долларов, и бросил телефонную трубку.

— Естественно. Ты можешь себе представить, как он сейчас горд, представляя в этом иске Эллен Кэшинг, а в уголовном процессе — Марион Шелби. Он, конечно, не допустит сейчас никакого вмешательства посторонних. Этот иск поддержит его в предстоящем процессе. В понедельник он выступит в суде в защиту миссис Лэси, а Скотта Шелби выставит как самого гнусного предателя во всем штате.

Зазвонил телефон, и Делла подняла трубку.

— Это Дрейк.

Мейсон взял трубку.

— Хэлло, Пол!

— Не приветствуй меня сегодня, Перри. Вчера я был весел, но сегодня тише воды ниже травы. У меня такое чувство, что кто-то всунул пневматическую заклепку в мой череп.

— Так плохо? — спросил Мейсон.

— И даже еще хуже.

— Согласно уведомлению, сегодня ко мне в контору в десять часов утра явится Эллен Кэшинг для дачи показаний под присягой.

— Это действительно так?

— Ты ведь не забыл об ее иске, не так ли?

— Забыл?! — воскликнул Дрейк. — В том-то и несчастье! Я пил всю ночь напролет, чтобы забыть об этом, но ничего у меня не вышло.

— Позаботься вот о чем, Пол. У тебя ведь есть друзья среди газетных репортеров, которые иногда оказывали тебе услуги?

— Да, есть, а в чем дело?

— Пустяки, просто мне кажется, что во время этого разговора здесь у меня могут выясниться новые интересные подробности, относящиеся к процессу Шелби. Они, возможно, заинтересуются этим.

— Черт возьми, Перри. Ты прав, и я рад, что ты подсказал мне это. Сам бы я не додумался.

— Позвони своим друзьям, Пол. У меня маленькое помещение, и я могу пригласить не более двух репортеров. Пригласи тех, кто оказывал тебе услуги. На этот раз ты, возможно, расплатишься с ними.

— Спасибо, Перри. Начало в десять часов?

— Правильно.

— О’кей! Времени осталось немного, но я позвоню им сейчас же.

Едва Мейсон повесил трубку и повернулся к Делле, чтобы сказать ей что-то, как дверь открылась и появилась Герти.

— С добрым утром, мистер Мейсон! — сказала она. — К вам пришел мистер Аттика из фирмы «Аттика, Хокси и Мид».

— Сейчас еще нет десяти, — ответил Мейсон.

— Он сказал, что специально пришел немножко раньше, так как хотел побеседовать с вами наедине.

— Хорошо, пусть войдет.

Джордж Аттика был рослым, но слегка сутулым мужчиной с серыми глазами, которые никогда не выдавали мыслей своего хозяина. Ему было около пятидесяти лет; волосы у него уже поседели. Он обладал звучным, низким, хорошо поставленным голосом оратора. У него были хватка и живой ум.

— Боюсь, что зря я сорвался, беседуя с мистером Дрейком вчера вечером, — вкрадчиво начал он.

— Извинения принимаются в любое время. Садитесь.

Аттика сел, взглянул на Деллу и многозначительно откашлялся.

— Все в порядке, — сказал Мейсон, — она останется здесь.

— Хорошо. Я собираюсь написать всю историю Марион Шелби и опубликовать ее в воскресных газетах. Эта история полна драматизма и затронет чувствительные струны в сердцах женщин всего мира, тех женщин, которые отдали все, что имели, мужьям, обещавшим любить и лелеять их до конца жизни.

— Вы, очевидно, думаете произвести такое же впечатление и на присяжных в суде? — спросил Мейсон.

— Не говорите со мной в таком тоне, — с упреком сказал Аттика, — это вовсе не подходит вам.

— Мне безразлично, что вы считаете подходящим или неподходящим для меня, — ответил Мейсон. — Слава Богу, я прожил свою жизнь так, что могу делать все, что захочу.

— Приятная и очень интересная философия. Но я хочу поговорить с вами о человеке, по отношению к которому у вас есть определенные моральные обязательства.

— В самом деле?

— Я так полагаю. Она солгала вам, и вы имеете полное право сердиться. Но поймите и ее: она молода, неопытна и страшно испуганна. К тому же не понимает, что единственный ее путь к спасению заключается в откровенном признании. Она думает, что, рассказав всю правду, погубит себя, тогда как на самом деле это спасет ее. Когда станет известно все, ее оправдают, именно это я и скажу присяжным в суде.

— Очень интересно, — сказал Мейсон, — но нет ни малейшей необходимости обращаться с этим ко мне. Поберегите все эти слова до судебного заседания.

— Я говорю вам об этом потому, что это будет иметь огромный общественный резонанс. Пока она лжет, процесс носит один характер, но как только она сознается — все женщины мира встанут на ее защиту.

— Объясните, при чем здесь я? — спросил Мейсон.

— Вас это, несомненно, касается.

— Вы рассказываете занятные истории и, очевидно, коллекционируете их, я же этим не занимаюсь.

— Мне представляется, что для вас это прекрасный случай восстановить свой престиж. Все будут уверены, что вы, изобличая окружного прокурора в незаконных беседах со свидетелями обвинения, сознательно скрыли собственные планы, приготовив для суда и присяжных совершенно неожиданный сюрприз.

— Перестаньте говорить обиняками. Чего вы хотите от меня? Чтобы я поддержал вашу версию, не так ли?

— Или хотя бы не возражали против нее.

Мейсон задумался и долго молчал.

— Аттика, я не могу опровернуть вас, не нарушив при этом доверия моей клиентки, а я этого делать не собираюсь. Я никому не скажу о том, что мне говорила или чего не говорила моя клиентка. Таковы мои принципы.

Аттика расцвел.

— Это вполне удовлетворяет меня, мистер Мейсон. А теперь, поскольку вы доказали способность к широкому мышлению, я считаю, что могу приступить к переговорам, касающимся компромисса по поводу вашего конфликта с миссис Лэси. Это был просто неудачный случай, простая ошибка. Думаю, что моя клиентка откажется от своего иска на самых выгодных для вас условиях.

— Сколько? — спросил Мейсон.