Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 4. Дело о немом партнере.

— Наверное, естественно предположить, что попугай присутствовал при убийстве моего отца. В таком случае Элен… Но которая Элен?

— Не забывайте, что в домике нашли другого попугая, — напомнил Мейсон.

— Возможно, убийца подменил попурая, — высказал предположение Вейд.

Чарльз Сейвин неожиданно заявил:

— Прежде чем мы займемся обсуждением этого вопроса, я хотел сообщить вам нечто крайне важное.

— Давайте, — кивнул Мейсон.

— Я нашел завещание.

— Где?

— Вы помните, что в качестве поверенного отца по делу о разводе действовал Уильям Десмонд? Это явилось для меня неожиданностью. Я услышал имя нотариуса впервые от Вейда. Уж не знаю по каким соображениям, но только отец не хотел поручать дело о разводе Каттеру, Грейсону и Гринту.

— Ясно! Он поручил составить новое завещание Десмонду с учетом условий развода? — спросил Мейсон.

— Да.

— Что написано в завещании?

Чарльз Сейвин вытащил из кармана записную книжку и протянул ее Мейсону:

— Я переписал текст в той части, где отец распоряжается собственностью.

«Так как я достиг соглашения с моей женой Элен Сейвин и ей надлежит получить от меня сумму в сто тысяч наличными в качестве окончательной доли капитала по завершении бракоразводного процесса и предоставлении мне нотариально заверенной копии свидетельства о разводе, я даю указание на случай, если вышеназванная сумма в сто тысяч долларов наличными будет выплачена моей жене, Элен Сейвин, до моей смерти. Никаких дополнительных ассигнований в ее пользу из того, что останется после моей смерти, она не должна получать.

Если же она не получит деньги до моей смерти, то ей надлежит выплатить ровно сто тысяч долларов наличными после моей смерти. Других притязаний на мой капитал у вышеупомянутой Элен Сейвин быть не может.

Все остальное мое движимое и недвижимое имущество должно быть поделено поровну между моим сыном Чарльзом Сейвином, который на протяжении долгих лет терпеливо переносил выходки эксцентричного отца, оставаясь любящим, внимательным и почтительным сыном, и моим единоутробным братом Артуром Джорджем Сейвином, который, однако, может не пожелать принять от меня этого дара».

Чарльз Сейвин поднял голову:

— Предположим, отец умер до оформления развода, это имеет какое-нибудь значение для изменения завещания?

— Никакого, — покачав головой, сказал Мейсон. — Завещание составлено так, что Элен Сейвин полностью вышла из игры. Расскажите мне про его брата.

— Дядю Артура я почти не знаю, — сказал Чарльз. — Я его ни разу не видел. После того как папа разбогател, он несколько раз уговаривал дядю Артура войти в дело, тот наотрез отказался. Отец ездил к нему, и на него произвела огромное впечатление жизненная философия дяди Артура. Я даже считаю, что отход отца от дел в какой-то мере произошел под влиянием брата. По-видимому, именно это имел в виду отец, выражая сомнение в получении братом доли наследства. Я думаю, мистер Мейсон, вы понимаете, что я считаю своей обязанностью позаботиться о вдове моего отца?

— Об Элен Сейвин? — изумился Мейсон.

— Нет, об Элен Монтейз, или Элен Вольдман. Я ее считаю вдовой отца, причем гораздо более законной, если можно так выразиться, чем эту авантюристку, которая обманом женила на себе отца. Между прочим, имя Вольдман — наше фамильное. Я тоже полностью называюсь Чарльзом Вольдманом-Сейвином. Наверно, по этим соображениям отец и назвался Джорджем Вольдманом.

— По-видимому, вы еще не знаете, что Элен Монтейз, как я привык ее называть, находится сейчас в тюрьме Сан-Молинаса. Полиция намерена предъявить ей обвинение в убийстве Фремонта Сейвина.

— Об этом мне хотелось с вами поговорить, мистер Мейсон. Скажите мне честно и откровенно, как вы считаете, вы верите, что она могла его убить?

— Абсолютно уверен — нет. Но накопилось порядочно косвенных улик, которые будет очень трудно объяснить и опровергнуть. Не исключено, что если не будет найден настоящий убийца, ей не удастся оправдаться.

— Что за косвенные улики? — заинтересовался Сейвин.

— Прежде всего, у нее имелся повод для мести. Ведь он фактически был двоеженец. У Элен Монтейз был мотив и, главное, оружие. Это наиболее убедительное из косвенных вещественных доказательств. В руках прокурора все улики для организации научно обоснованного следствия. Он отбирает факты, но только те, которые, по его мнению, являются важными. Стоит ему прийти к какому-то заключению, и важными становятся те факты, которые подтверждают его версию. Вот почему косвенные улики так ненадежны. Факты сами по себе безлики, в окончательный расчет принимается только субъективное объяснение этих фактов.

— У нас в доме произошли некоторые события, — заметил Ричард Вейд, поглядывая на Чарльза Сейвина. — Вы намереваетесь рассказать, мистер Сейвин, про миссис Сейвин и Стива?

— После того как вы вчера вечером уехали, мистер Мейсон, Стив долго совещался с матерью в ее комнате. Около полуночи они ушли из дома и больше не возвращались. Они не оставили записки о том, куда направились, так что мы не знаем, где они сейчас. Коронер Сан-Молинаса назначил дознание на сегодня в восемь часов, а похороны мы наметили на завтра в два часа дня. То, что миссис Сейвин исчезла, крайне неприятно для семьи. Я расцениваю ее поступок как вызов.

Мейсон посмотрел на Вейда.

— Вы рассказали шерифу или сержанту Голкомбу, по какому делу вы летали в Нью-Йорк?

— Нет, я рассказал лишь о том, что, по моему мнению, имеет отношение к делу. О разводе до вчерашнего вечера не говорил никому. Миссис Сейвин меня до того напугала, что я боялся лишнее слово сказать.

— Ну, а о том, что мистер Сейвин звонил вам в десять часов вечера, вы рассказали шерифу?

— Да, конечно. На мой взгляд, это имело прямое отношение к делу, и в то же время я не выдавал ничьих тайн.

— Скажите, у Фремонта Сейвина было хорошее настроение, когда вы с ним разговаривали?

— Я бы даже сказал, отличное. По-моему, его голос ни разу не звучал так молодо, как в тот вечер. Оно и понятно, ведь он только что узнал о том, что миссис Сейвин получила развод и что на следующий день он получит официальные бумаги. По-моему, миссис Сейвин звонила ему и предупредила, что все в порядке.

— Вы знали, что он жил некоторое время в Сан-Молинасе? — спросил Мейсон.

— Да, — ответил Вейд, — потому что он несколько раз звонил мне оттуда.

— Ия знал, — вступил в разговор Чарльз Сейвин. — Правда, он не говорил, что там делает, но поскольку отец был человеком своеобразным…

— Газеты писали о его привычках, — подсказал Вейд.

— Да, да, понятно. Кстати, сколько человек живет в городском доме?

— Мы с мистером Вейдом.

— Слуги?

— Только экономка. Как только миссис Сейвин уехала в кругосветное путешествие, мы заперли практически весь дом и отпустили прислугу. Тогда я не понял, зачем это делается, но отец-то знал, что Элен Сейвин уже не вернется в этот дом.