Фрэнсис Дункан - Такое запутанное дело. Когда конец близок

Тремейн поднялся:

– Пожалуй, я прогуляюсь, если не возражаете, Джонатан. Хочу побыть один и все обдумать, а еще оглядеться, получше рассмотреть окрестности. Сидя в автомобиле, не составишь представления о городе.

– Я задержусь тут на пару часов, – сказал Бойс, взглянув на часы. – Затем хорошо бы нам подумать о позднем обеде, а после отправимся к главному констеблю. Ему наверняка не терпится услышать, что я предпринял в отношении Мастерса.

Он рассмеялся коротким невеселым смешком. Бойс знал, что сэру Роберту Деннеллу едва ли понравится его бездействие.

Тремейн вышел из дома и побрел по направлению к холмам, видневшимся в двух или трех сотнях ярдов впереди. Бойса ожидала рутинная работа, в которой Тремейн мало чем мог ему помочь, а оставаться в доме означало бы бесцельно слоняться по комнатам, пытаясь избежать встречи с Маргарет Ройман.

Когда он приблизился к дороге, опоясывающей холмы, то повернул направо и несколько минут шагал по тротуару, прежде чем ступить на траву. Иногда мимо проезжали редкие машины, однако людей вокруг почти не было. Мордекай был совершенно один, лишь вдалеке маячили фигуры мужчины, мальчика и собаки. Как он успел заметить во время поездок по городу с Бойсом, – почти все холмы поросли травой, но здесь, вблизи реки, земля была изрезана оврагами с зарослями низких деревьев и кустов. Наверное, этот участок холмов считался излюбленным местом прогулок горожан, по крайней мере, в более благоприятное время года, поскольку через каждые несколько сот ярдов встречались аккуратно выкрашенные скамейки, как правило, предусмотрительно отгороженные от остального мира зелеными склонами или кустами.

Дорожка, по которой шагал Тремейн, тянулась по пологому склону в лощину. Ему с трудом верилось, что он находится посреди большого города. Ряды домов вдоль дороги позади него скрылись теперь из виду, осталось лишь небо да трава. Тремейну вдруг пришло в голову, что совершить убийство в таком месте на удивление легко: городская жизнь кипела совсем рядом и в то же время бесконечно далеко отсюда.

Дальний склон лощины был круче. Тремейн с трудом вскарабкался наверх и остановился, чтобы отдышаться. В двухстах или трехстах ярдах впереди, по другую сторону лужайки, на скамейке возле кустов боярышника отдыхал мужчина. Мордекай подошел ближе и узнал Мартина Слейда. Потом заметил две трости, прислоненные к краю скамейки, и убедился, что его догадка верна. Чуть поодаль, за кустами боярышника, там, где дорога описывала широкую дугу вокруг холмов, стоял черный автомобиль Слейда.

Пожилой мужчина пошевелился, и на мгновение Тремейн решил, что тот его заметил. Но, похоже, Слейд просто сел поудобнее, поскольку он так и не повернул головы. Оглянулся он, лишь когда Тремейну оставалось до него ярда два или три, – услышал звук приближающихся шагов. Их взгляды встретились, но Слейд остался равнодушным.

– Доброе утро, – произнес Тремейн. – Мистер Слейд?

– Да.

– Меня зовут Тремейн. Мы с вами встречались вчера утром. В доме доктора Хардина.

– Ах да, конечно. Теперь я вспомнил. – Слейд приветствовал собеседника легким кивком. – Вы были вместе с полицейскими. – Казалось, встреча его не слишком обрадовала, однако он не удержался от банального вопроса: – Как движется расследование? Вы уже выяснили, кто убийца?

– Пока рано делать выводы, – уклончиво ответил Тремейн.

– Так я и думал, – пробурчал Слейд. – Не следует ждать чудес. Но, полагаю, у вас есть кое-какие мысли.

– Следствие прорабатывает различные версии.

Мистер Слейд неловко повернулся на скамье и осмотрелся:

– Вижу, вы здесь один.

– Да, вышел прогуляться, подышать свежим воздухом. Мне захотелось познакомиться поближе с вашими великолепными холмами. Должен сказать, я завидую вам, жителям Бриджтона.

– По мне, так здесь толпится слишком много народу! – отрывисто бросил Слейд. – Не сейчас, конечно. Не при нынешней погоде. Но еще недавно, летом, это место напоминало кроличий садок.

Чувствовалось, что ему хотелось бы задать больше вопросов, но он не предложил Тремейну сесть и не сделал попытки продолжить разговор. Слейд махнул рукой в сторону дорожки за кустами боярышника:

– Если вы решили прогуляться, советую идти туда. Дорожка выведет вас назад, к реке. Там лучшее место на холмах.

– Спасибо, – кивнул Тремейн. – Я бродил без определенной цели и охотно воспользуюсь вашим советом.

Он зашагал дальше, в направлении, которое указал Слейд. Вначале Тремейн упорно смотрел вперед, на дорожку, хотя его одолевало желание обернуться – он чувствовал затылком взгляд Слейда. Пройдя небольшое расстояние, сделал вид, будто разглядывает окрестности, и посмотрел назад. Скамейка за кустами, к его удивлению, была пуста. Мордекай поискал глазами Слейда, ожидая увидеть, как тот ковыляет по лужайке, но затем услышал рычание мотора и повернулся к дороге – как раз вовремя, чтобы заметить отъезжающий черный автомобиль.

Он задумчиво побрел дальше. В это время года погода действительно не располагала к долгому сидению на парковых скамейках, но Слейд ничем не показал, что собирается уйти. Наверное, направился к машине сразу, как только расстался с Тремейном. Похоже, этот человек сам не знает, чего хочет. Он пытался выяснить, что удалось обнаружить полицейским, но в то же время избегал долгих разговоров, поскольку боялся сболтнуть лишнее.

Что ж, вполне естественно, признал Тремейн. Он вспомнил свою первую встречу со Слейдом днем раньше. Возможно, позднее тот пожалел, что накануне был излишне разговорчивым, и решил держаться в стороне, пока идет расследование.

Хотя голова Тремейна была занята мыслями, он с интересом поглядывал по сторонам. Слейд сказал правду: дорожка, на которую он указал, привела Мордекая к лучшему месту на холмах – окружающая красота служила тому доказательством. Справа, чуть в стороне, деревья тянулись по краю дороги к дальней окраине холмов, к дому Мастерса, а за деревьями, там, где склон обрывался вниз, в нескольких милях впереди виднелось море. Перед Тремейном лежала речная долина; тропинка изгибалась и бежала вдоль высокого откоса.

Тремейн подошел к ограждению и увидел, что стоит на самом краю крутого, почти отвесного обрыва над рекой. Утес высотой футов двести, а то и больше, нависал над вьющимся по берегу шоссе. С вышины открывался вид на причалы и пакгаузы городской гавани, на обширные луга по ту сторону реки, простиравшиеся до самого моря. Это великолепное зрелище вызывало восхищение, но вместе с тем немного пугало. Решетка с редкими прутьями не внушала доверия и казалась слабой защитой от грозной бездны. Тремейн машинально попятился.