Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

— Бедный папочка, — заметила она. — Вечно он кипятится. Но я умею охладить его пыл.

Далее разговор пошел в самых дружелюбных тонах, но особой пользы не принес.

— Конечно, это потрясающе, — заговорила Патрисия. — Наверное, первый и последний раз в жизни я оказалась на месте убийства — это ведь убийство, так? Журналисты писали осторожно, напускали туману, а я сразу сказала Джерри по телефону — это убийство. Надо же — убийство произошло в двух шагах от меня, а я даже не смотрела в ту сторону!

В голосе слышалось искреннее сожаление.

Как и предрекал старший инспектор, было очевидно: молодые люди, обручившиеся всего неделю назад, были заняты только друг другом.

Даже сгорая от желания помочь, Патрисия Брайс-Вудворт почти ничего не помнила.

— Сандра Фарради выглядела безупречно — впрочем, как всегда. На ней было платье от Скиапарелли.

— А вы знакомы? — спросил Рейс.

— Я знаю ее в лицо. А он с виду — жуткий зануда. Надутый индюк, как и все политики.

— А других в лицо вы тоже знаете?

Она покачала головой:

— Нет, никого из них раньше не видела — по крайней мере, так мне кажется. Да я бы и Сандру Фарради не узнала, если бы не платье от Скиапарелли.

— Поверьте мне, — мрачно заметил старший инспектор Кемп, выходя из дому, — молодой господин Толлингтон будет ничуть не лучше, но в его случае не будет даже никакого Сардинелли... надо же, на сардины потянуло, — чтобы привлечь его внимание.

— Да уж, — согласился Рейс, — едва ли покрой костюма Стивена Фарради мог растревожить сердце молодого человека.

— Итак, — подытожил инспектор, — попробуем поговорить с Кристин Шэннон. На этом помощь извне будет исчерпана.

Мисс Шэннон была, как выразился старший инспектор Кемп, роскошной блондинкой. Тщательно уложенные осветленные волосы были гладко зачесаны назад и открывали не отягощенное интеллектом хорошенькое детское личико.

Возможно, мисс Шэннон и была тупейшим созданием, как заметил старший инспектор Кемп, но на нее было удивительно приятно смотреть, а в больших детских глазах бегала хитринка... Иными словами, ее тупость распространялась только на интеллектуальные зоны, а там, где пахло деньгами, Кристин Шэннон проявляла собачье чутье и была абсолютно в своей тарелке.

Мужчин она приняла с крайней учтивостью, настойчиво пыталась угостить их выпивкой, а когда они наотрез отказались, предложила сигареты. Небольшая и скромная квартирка была обставлена в стиле модерн.

— Буду счастлива вам помочь, старший инспектор. Задавайте любые вопросы.

Кемп начал издалека: как вели себя люди за большим столом, какая там была атмосфера?

Вдруг оказалось, что Кристин — девушка весьма наблюдательная и способная к анализу.

— Вечеринка шла вяло — это было сразу видно. Все были как сонные мухи. Я даже пожалела несчастного, который всех собрал. Уж он прямо из себя выходил, чтобы как-то всех расшевелить, и сам нервничал, будто кошка на проводах, да все без толку. Высокая дама по его правую руку сидела поджав губки и на всех — ноль внимания, а девица слева просто с ума сходила, что красавчик-брюнет сидит не рядом с ней, а напротив. А высокий видный мужчина возле нее словно животом мучился — ему кусок в горло не лез, будто боялся, что сейчас подавится и задохнется. Дама рядом с ним изо всех сил старалась, она и так к нему, и сяк, но у нее и самой, видно, нервишки пошаливали.

— Мисс Шэннон, вам удалось увидеть много интересного, — отметил полковник Рейс.

— Так и быть, открою тайну. Я и сама умирала от тоски. Ведь я со своим кавалером кутила уже третий вечер подряд... Как я от него устала! Покажи ему, видите ли, Лондон, особенно, как он сказал, классные места — и ведь был готов раскошелиться! Каждый вечер — шампанское. Сначала сходили в «Компрадур», потом в «Милль Флер», а вчера — в «Люксембург», и каждый раз он радовался, как ребенок. Было в этом что-то трогательное. Но слушать его — тоска смертная. Все про какие-то сделки, которые он провернул в Мексике, да каждую историю — по три раза, а еще зачем-то про своих дамочек мне рассказывал, как они по нему с ума сходили. Я вся извелась от этих его баек, к тому же Педро не бог весть какой красавец — вот я и уплетала за обе щеки да по сторонам глазела.

— С нашей точки зрения, это просто замечательно, мисс Шэннон, — подбодрил ее старший инспектор. — Надеюсь, что-то из того, что вы увидели, поможет нам во всем разобраться.

Кристин покачала светловолосой головкой.

— Кто вырубил этого несчастного — понятия не имею. Ни малейшего. Он просто отхлебнул шампанского, посинел и бухнулся на стол.

— А не помните, когда он пил из своего бокала до этого?

Девушка задумалась.

— Помню — сразу после кабаре. Свет зажегся, он взял свой бокал и что-то сказал, остальные тоже подняли бокалы. Тост, что ли, говорил.

Старший инспектор кивнул.

— А потом?

— Заиграла музыка, они все задвигали стульями, поднялись и, веселые, пошли танцевать. Видно, наконец-то разогрелись. Шампанское расшевелит самую унылую вечеринку.

— Они ушли все вместе, за столом никого не осталось?

— Да.

— И к бокалу господина Бартона никто не прикасался?

— Никто, — ответила она без раздумья. — Абсолютно уверена.

— И пока их не было, к столу никто не подходил?

— Никто — если не считать официанта.

— Официанта? Какого официанта?

— Ну, такой, помощник, в переднике, парнишка лет шестнадцати. Не настоящий официант. А тот — такой услужливый коротышка, похожий на обезьянку, наверное, итальянец.

Кивком головы старший инспектор Кемп дал понять, что подобное описание Джузеппе Бальзано его устраивает.

— И что же он делал, этот молодой официант? Наполнял бокалы?

Кристина покачала головой:

— Вовсе нет. Он ничего на столе не трогал. У одной из дам упала сумочка, когда все пошли танцевать, — вот он ее и поднял.

— Чью сумочку?

Кристин на минуту задумалась. Потом сказала:

— Точно. Это была сумочка девчонки — зеленая с позолотой. У других дам сумочки были черные.

— И что официант сделал с сумочкой?

Кристин удивилась:

— Просто положил обратно на стол, вот и все.

— Вы уверены, что он не прикасался к бокалам?

— Ну да. Он быстро положил сумочку и убежал, чтобы не ругали — на него уже шипел кто-то из настоящих официантов — мол, бегом туда-то, принеси то-то...

— И больше никто к столу не подходил?

— Никто.

— Вы же не наблюдали за столиком постоянно — кто-то мог и подойти?

Но Кристин решительно покачала головой:

— Никто не подходил — это точно. Педро как раз позвали к телефону, так что делать мне было нечего, кроме как глазеть по сторонам да умирать от тоски. Я вообще-то наблюдательная, а глазеть было не на что, только на этот пустой столик.