Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

Глаза старшего инспектора Кемпа, цвета зеленого моря, спокойно встретились с темными глазами Рейса.

— Если кто-то из них совершил убийство, мы приложим все наше профессиональное мастерство для того, чтобы его или ее повесили. Вы это знаете. Убийц в нашей стране никто не боится, к ним никто не благоволит. Но улики должны быть весомыми, этого потребует государственный обвинитель.

Рейс кивнул. Потом добавил:

— Давайте выслушаем факты.

— Джордж Бартон умер от отравления цианидом — как и его жена год тому назад. Вы сказали, что находились в этом ресторане?

— Да. Бартон пригласил меня на его вечеринку. Я отказался. Мне не нравились его намерения Сказал, что я решительно против, и пытался убедить его: если у него есть сомнения по поводу смерти его жены, лучше обратиться к специалистам — к вам.

— Конечно, — Кемп кивнул. — Так ему и надо было поступить.

— Но он настаивал на собственном замысле: заманить убийцу в ловушку. В чем заключается ловушка, он мне не сказал. Вся эта история была мне не по душе — до такой степени, что я решил вчера вечером поехать в «Люксембург» и наблюдать за происходящим. Понятно, что мой столик находился в отдалении — я же не хотел, чтобы меня узнали. К сожалению, я не могу сказать вам ровным счетом ничего. Я не видел ничего, что вызвало бы хоть какое-то подозрение. Кроме официантов и его гостей, к столу не подходил никто.

— Понятно, — сказал Кемп. — Это сильно сужает круг подозреваемых, верно? То есть убийца — либо один из гостей, либо официант, Джузеппе Бальзано. Я снова пригласил его сюда на случай, если поговорить с ним захотите вы, но мне кажется, что он ни при чем. Работает в «Люксембурге» двенадцать лет, хорошая репутация, женат, трое детей, хороший послужной список. Умеет ладить с клиентами.

— Стало быть, остаются гости.

— Да. Те же самые, кто был в вечер смерти госпожи Бартон.

— А что можно сказать насчет ее смерти, Кемп?

— Я вернулся к тому делу, потому что совершенно ясно: между двумя смертями есть связь. Следствие проводил Эдамс. Нельзя сказать, что самоубийство было явным, но такое объяснение лежало на поверхности, а раз ничто не указывало на убийство, остановились на версии о самоубийстве. Что еще нам оставалось? Дел подобного рода у нас, как вам известно, хватает. Самоубийство со знаком вопроса. Общество об этом вопросительном знаке ничего не знает, а мы помним И иногда потихоньку продолжаем поиски. Когда-то какие-то улики появляются, когда-то нет. В этом случае новых улик не было.

— До вчерашнего вечера.

— До вчерашнего вечера. Кто-то намекнул господину Бартону, что его жену убили. Он решил провести собственное расследование, фактически объявил, что вышел на след... насколько это правда, я не знаю, но убийца заволновался — нанес опережающий удар и отправил господина Бартона вслед за женой. Я понимаю обстоятельства именно так — надеюсь, вы со мной согласны?

— О да, в этой части все очевидно. Что за ловушку готовил Бартон, известно только Богу, но я заметил, что один стул за столом пустовал. Возможно, ожидался какой-то неожиданный свидетель. Но этому стулу было суждено сыграть роковую роль. Виновный в первом убийстве — он или она — получил сигнал и понял: нельзя ждать, когда ловушка захлопнется.

— Итак, — подытожил Кемп, — у нас пять подозреваемых. При этом мы вынуждены пересмотреть первое дело — госпожи Бартон.

— Вы считаете, что от первоначальной версии о самоубийстве надо отказаться?

— Да, вчерашнее убийство это подтверждает. Мы приняли версию о самоубийстве, как наиболее вероятную, но едва ли нас следует в этом винить. Определенные улики были.

— Депрессия после гриппа?

На непроницаемом лице Кемпа мелькнула тень улыбки.

— Это было объяснение для коронерского суда. В соответствии со свидетельством врачей, чтобы не будоражить общественное мнение. Такое происходит каждый день. К тому же было недописанное письмо сестре с распоряжением о том, как поступить с ее собственностью — из этого письма следовало, что мысль об уходе из жизни госпожу Бартон занимала. Да, депрессия у бедняжки была, в этом я не сомневаюсь, но в девяти случаях из десяти причина депрессии у женщин — это любовная интрига. У мужчин причина для депрессии обычно другая — деньги.

— Значит, вы знали, что у госпожи Бартон был роман?

— Да, мы это быстро выяснили. Они стремились держать его в тайне, но долго искать правду нам не пришлось.

— Стивен Фарради?

— Да. Они встречались в небольшой квартирке в районе Ирлс-Корт. Роман длился с полгода. Возможно, они поссорились, возможно, она ему надоела, но такое бывает: доведенная до отчаяния, женщина решает свести счеты с жизнью.

— И принимает цианистый калий в ресторане?

— Да, если жаждет мелодрамы, при скоплении народа, прямо у него на глазах. Ведь есть люди, которым важно произвести впечатление. Насколько я смог выяснить, условности госпожу Бартон заботили мало — об осторожности думал он.

— А его жене о происходящем было известно?

— Насколько мы поняли — нет.

— Она вполне могла догадываться, Кемп. Она не из тех женщин, которые выставляют свои чувства напоказ.

— Верно. И оба они — под подозрением. Ее мотив — ревность. Его — боязнь за карьеру. Развод положил бы ей конец. Дело даже не в разводе как таковом, времена изменились, но в случае Фарради клан Киддерминстеров превратился бы в его врагов.

— А секретарша?

— Тоже возможный кандидат. Вполне вероятно, что она тихо обожала Джорджа Бартона. На работе она была его верной помощницей, там считают, что она хотела его заполучить. Не далее как вчера одна из телефонисток сплетничала с подругами: мол, Бёртон держал Рут Лессинг за руку и говорил, что без нее ему не обойтись. За этой болтовней их застала сама мисс Лессинг и уволила телефонистку на месте — заплатила ей за месяц вперед и велела убираться. Как известно, дыма без огня не бывает. Есть и сестра, на которую обрушилось большое наследство, — ее тоже нельзя сбрасывать со счетов. Да, с виду она — милая девушка, но в жизни всякое бывает. Наконец, еще один кавалер госпожи Бартон.

— Мне очень интересно знать, что вам известно о нем?

Взвешивая слова, Кемп произнес:

— На удивление мало — но то, что известно, большой симпатии не вызывает. Паспорт у него в порядке. Он гражданин США, и получить о нем сведения — компрометирующие или какие-то другие — мы не можем. Он приехал сюда, остановился в «Кларидже», завел знакомство с лордом Дьюсбери.

— Мошенник?

— Возможно. Дьюсбери он очаровал, тот предложил ему остаться. А время-то было весьма тревожное.

— Оружие, — подхватил Рейс. — На заводах Дьюсбери как раз испытывали новые танки, и там не все было ладно.