Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

— Спасибо, лорд Киддерминстер. Я благодарен вам за подобную точку зрения. При таком подходе и вам, и мне будет легче.

— Пожалуйста, старший инспектор, — пригласила Сандра Фарради, — задавайте любые вопросы.

— Спасибо, леди Александра.

— Одно уточнение, старший инспектор, — заметил лорд Киддерминстер. — У вас, разумеется, свои источники информации, и от моего друга, вашего комиссара, мне известно, что смерть Бартона считают скорее убийством, нежели самоубийством, хотя по внешним признакам, для стороннего глаза, это было именно самоубийство. Ты ведь думаешь именно так, дорогая Сандра?

Готическая фигура чуть склонила голову. Потом, немного подумав, Сандра сказала:

— Вчера мне это казалось очевидным. Мы были в том же ресторане и даже сидели за тем же столиком, где год назад приняла яд несчастная Розмари Бартон. Летом мы несколько раз встречались с господином Бартоном за городом, и он держался чрезвычайно странно, не был похож на себя, и мы решили, что ему не дает покоя смерть жены. Он ее очень любил и, видимо, после ее смерти так и не оправился. Поэтому мысль о самоубийстве казалась если не естественной, то вполне вероятной... С другой стороны, не могу себе представить, зачем кому-то понадобилось убивать Джорджа Бартона.

Стивен Фарради быстро добавил:

— Я тоже не могу себе этого представить. Бартон был прекрасным человеком. Уверен, никаких врагов у него не было.

Старший инспектор Кемп оглядел три вопрошающих лица, повернутых в его сторону, и чуть обдумал свой ответ. «Надо играть с ними в открытую», — сказал себе он.

— То, что вы говорите, леди Александра, совершенно справедливо. Но есть некоторые обстоятельства, которые, скорее всего, вам пока не известны.

Лорд Киддерминстер тут же вставил:

— Мы не должны ничего навязывать старшему инспектору. Какие факты он нам раскроет — это совершенно на его усмотрение.

— Спасибо, милорд, но я не вижу причин, которые помешают мне внести некоторую ясность. Буду краток. Перед смертью Джордж Бартон сообщил двум людям, что уверен: его жена не совершила самоубийство, как предполагалось, а была отравлена третьим лицом. Он также считал, что вышел на след этого третьего лица, и вчерашний ужин, внешне посвященный дню рождения мисс Марль, на самом деле был частью подготовленного им плана по выявлению убийцы его жены.

В комнате повисла тишина, и в этой тишине старший инспектор Кемп, человек достаточно чувствительный при всей своей непроницаемой внешности, ощутил присутствие некоей субстанции, именуемой страхом. Ни на одном из лиц страх не отразился, но он был — в этом Кемп мог поклясться.

Первым пришел в себя лорд Киддерминстер. Он предположил:

— Да, но сама эта его уверенность — не указывает ли она на то, что бедный Бартон был... не вполне в себе? Мрачные размышления о смерти жены могли довести его до помешательства.

— Вы правы, лорд Киддерминстер, но, как минимум, это говорит об одном: о самоубийстве он и не помышлял.

— Да... готов с вами согласиться.

Снова наступила тишина. Затем резко вступил Стивен Фарради:

— Но откуда Бартону могла прийти в голову такая Мысль? Ведь известно, что госпожа Бартон покончила жизнь самоубийством.

Старший инспектор Кемп окинул его безмятежным взглядом.

— Господин Бартон считал иначе.

— Но полиция была удовлетворена? — снова вмешался лорд Киддерминстер. — Другая версия, кроме самоубийства, не рассматривалась?

— Имевшиеся факты, — спокойно объяснил старший инспектор Кемп, — вполне укладывались в версию о самоубийстве.

Доказательств того, что смерть вызвана некими иными силами, просто не было.

Он знал: человек калибра лорда Киддерминстера прекрасно поймет, что именно стоит за этими словами.

Взяв более официальный тон, Кемп продолжил:

— Могу ли я задать вам несколько вопросов, леди Александра?

— Разумеется.

Женщина повернулась в его сторону.

— Когда умер господин Бартон, вам не пришло в голову, что это убийство?

— Нет, конечно. Я не сомневалась, что это самоубийство. И сейчас не сомневаюсь, — добавила она.

Эту реплику Кемп оставил без внимания. Он продолжил:

— Не получали ли вы, леди Александра, в прошлом году анонимные письма?

Кажется, броню спокойствия удалось пробить — леди Александра изумилась.

— Анонимные письма? О, нет.

— Вы в этом уверены? Подобные письма — штука весьма неприятная, люди предпочитают оставлять их без внимания, но в этом деле они могут быть особенно важны, поэтому хочу подчеркнуть: если вы такие письма получали, мне крайне важно об этом знать.

— Понимаю. Могу лишь заверить вас, старший инспектор, что ничего подобного я не получала.

— Очень хорошо. Вы сказали, что летом господин Бартон вел себя очень странно. В чем это выражалось?

Миссис Фарради задумалась.

— Он был взвинчен, нервничал. Иногда не мог сосредоточиться на том, что ему говорят. — Она повернулась к мужу: — У тебя было именно такое впечатление, Стивен?

— Да, я с тобой вполне согласен. И физически он выглядел не очень. Заметно похудел.

— А его отношение к вам и вашему мужу никак не изменилось? Он не стал, к примеру, менее дружелюбным?

— Нет. Даже наоборот. Он ведь купил дом неподалеку от нас и, казалось, очень благодарен нам за то, что мы для него делали, — познакомили с соседями и все такое. Помочь в этом смысле мы были только рады — и ему, и Айрис Марль, очаровательной девушке.

— Леди Александра, а у вас с покойной госпожой Бартон были дружеские отношения?

— Нет, мы не были близки, — женщина чуть усмехнулась. — Скорее она была подругой Стивена. Она заинтересовалась политикой, и он помогал ей... понять мир политики и наверняка делал это с удовольствием. Она была весьма обаятельна, привлекательна.

«А вы, голубушка, весьма умны, — мысленно похвалил старший инспектор Кемп. — Интересно, много ли вам известно об этой парочке? Боюсь, что много».

Вслух он сказал:

— А господин Бартон никогда не говорил вам, что смерть его жены — не самоубийство?

— Нет. Поэтому я сейчас так удивилась.

— А мисс Марль? Никогда не заводила разговора о смерти сестры?

— Нет.

— Вам известно, почему вдруг Джордж Бартон решил купить загородный дом? Может быть, эту мысль ему подсказали вы или ваш муж?

— Нет. Для нас это было сюрпризом.

— И он всегда держался с вами дружелюбно?

— Да, очень.

— Что вам известно о господине Энтони Брауне, леди Александра?

— Практически ничего. Я пару раз где-то его встречала, вот и всё.

— А вы, господин Фарради?

— Пожалуй, мне о Брауне известно еще меньше, чем жене. Она по крайней мере с ним танцевала. Вроде бы симпатичный парень — кажется, американец.

— Вам в свое время не казалось, что у него особо близкие отношения с госпожой Бартон?